Гражда́нский объе́кт, объект, не являющийся военным объектом: жилища, сооружения, средства транспорта, используемые гражданским населением; места, используемые исключительно гражданским населением (убежища, больницы и др.); источники водоснабжения, плотины, дамбы, атомные электростанции и т. д. [Бирюков. 2015. С. 100; Наставление по международному гуманитарному праву для Вооружённых Сил Российской Федерации, утверждённое министром обороны Российской Федерации 8 августа 2001 (далее – Наставление)].

Гражданские объекты – это те объекты, которые в силу своего гражданского характера, а при определённых обстоятельствах и военного характера, назначения или использования обеспечивают нормальные условия жизнедеятельности и выживания гражданского населения в мирное время и в период вооружённых конфликтов (Мулинен. 2003. С. 17).

Объекты, обычно являющиеся гражданскими объектами, могут в зависимости от конкретной военной обстановки стать военными объектами (например, жилой дом или мост, тактически использующийся обороняющейся стороной и в силу этого становящийся военной целью для атакующей стороны) (Мулинен. 2003. С. 17).

В случае сомнения в том, не является ли объект, который обычно предназначен для гражданских целей (например, место отправления культа, жилой дом или другие жилые постройки, школа), военным объектом, считается, что это гражданский объект [Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949, касающийся защиты жертв международных вооружённых конфликтов, от 8 июня 1977 (Протокол I) (далее – ДП I), ст. 52].

Необходимость укрепления правового режима защиты гражданских объектов в период военных действий обусловлена рядом факторов, важнейшим из которых является потребность обеспечить безопасность и нормальные условия жизни гражданского населения (Котляров. 2013. С. 238).

Вплоть до середины 1970-х гг. международное гуманитарное право (МГП) не содержало определений гражданского объекта. Это было связано с тем, что на пути к установлению чёткого правового различия между военными и гражданскими объектами требовалось преодолеть целый комплекс проблем не только правового, но и политического, военного и идеологического характера, порождённых высоким уровнем и масштабами научно-технической, социально-политической и хозяйственной деятельности послевоенного общества, а также особенностями развития международных отношений после окончания Второй мировой войны (Егоров. 1984. С. 14).

В результате всесторонних дискуссий и при часто противоречащих друг другу подходах были выработаны определения военных и гражданских объектов, которые нашли юридическое закрепление в ДП I. Так, согласно ч. 2 ст. 52 ДП I, «военные объекты ограничиваются теми объектами, которые в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносят эффективный вклад в военные действия и полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которых при существующих на данный момент обстоятельствах даёт явное военное преимущество». Часть 1 ст. 52 ДП I определила, что «гражданскими объектами являются все те объекты, которые не являются военными объектами» (Егоров. 1984. С. 14).

По мнению канадского профессора М. Сассоли, гражданские объекты до сих пор нуждаются в однозначном юридическом определении. Объект становится военным не благодаря своим внутренним свойствам, а в связи с его использованием неприятелем. Среди участников Дипломатической конференции 1974–1977 гг. возобладало мнение о необходимости выработать только одно определение, а именно определение военного объекта, не указывая при этом определение гражданского объекта (Пузырева. 2007. С. 15).

В МГП сформировался и действует принцип защиты гражданских объектов в период вооружённых конфликтов (Пузырева. 2007. С. 8–9). Он состоит из следующих запретов:

• гражданские объекты не должны являться объектом нападения и репрессалий;

• запрещается нападать на местности и зоны, находящиеся под особой защитой;

• запрещается совершать какие-либо враждебные акты, направленные против тех исторических памятников, произведений искусства или мест отправления культа, которые составляют культурное и духовное наследие народов;

• запрещается подвергать нападению или уничтожать, вывозить или приводить в негодность объекты, необходимые для выживания гражданского населения;

• запрещается нападать на установки и сооружения, если такое нападение может вызвать высвобождение опасных для гражданского населения сил;

• запрещается нападать на медицинские формирования и медицинские санитарно-транспортные средства, а также объекты, используемые для нужд гражданской обороны;

• запрещается истреблять или захватывать неприятельскую собственность (запрет грабежей) (Пузырева. 2007. С. 49).

МГП предусмотрен общий и специальный режим защиты гражданских объектов. Общий режим защиты предоставляется всем гражданским объектам как таковым. Специальный режим представляет собой усиленную защиту отдельных групп гражданских объектов из-за их особой важности и значимости для гражданского населения, а в отдельных случаях для всех народов мира: культурных ценностей (ст. 53 ДП I), объектов, необходимых для выживания гражданского населения (ст. 54 ДП I), объектов, содержащих опасные силы (ст. 56 ДП I). Данные нормы закрепляют режим специальной защиты в отношении указанных гражданских объектов, содержат примерный или исчерпывающий перечень объектов, против которых запрещается военное нападение, а также раскрывают конкретные чёткие условия и обстоятельства, при которых указанное запрещение перестаёт действовать. Режим специальной защиты предоставляется не только отдельным объектам, но и особым территориям – местностям и зонам (Котляров. 2013. С. 238).

Большое внимание защите гражданских объектов также уделено в Наставлении, в частности в нём содержатся следующие положения:

• после оценки обстановки командир и штаб, исходя из принципов и норм МГП, делают вывод о необходимости и порядке использования гражданских объектов в интересах выполнения боевой задачи с учётом возможных последствий этого;

• определяя направление сосредоточения основных усилий (главного удара), командир и штаб обязаны учитывать нахождение в районе боевых действий (на местности) лиц и объектов, находящихся под защитой МГП, и степень их защищённости; при выборе способа разгрома противника избирается тот способ, применение которого создаст наименьшую опасность для гражданских объектов.

В Наставлении также содержится ряд других положений, направленных на применение Вооружёнными Силами РФ принципа защиты гражданских объектов.

В современных условиях развития цифровых технологий, в том числе и в военной сфере, эксперты и учёные уделяют всё больше внимания вопросам защиты гражданских объектов при проведении киберопераций. Эти вопросы рассмотрены, в частности, в Позициях Международного комитета Красного Креста по вопросам применимости МГП к кибероперациям (далее – Позиции МККК).

Так, МГП строго запрещает нападения на гражданские объекты. Критическая гражданская инфраструктура – такая, например, как электрические сети, питающие жилые зоны, – в терминах МГП является гражданским объектом. Некоторые типы критической инфраструктуры, необходимые для выживания гражданского населения (например, установки, обеспечивающие население питьевой водой), в соответствии с МГП также подлежат особой защите. Они защищены против любых киберопераций, включая те, которые приостанавливают их функционирование (Козик. 2020. С. 84).

Как отмечает специалист в области глобальных информационных процессов и ресурсов А. В. Коротков, следует выделить несколько ключевых особенностей информационной сферы в целом и конфликтов в ней, в частности оказывающих существенное влияние на применимость международно-правовых норм к данной области. Так, защищённые и незащищённые объекты критической инфраструктуры в информационном пространстве тесно переплетены между собой; гуманитарные объекты критической инфраструктуры не имеют видимых опознавательных знаков, позволяющих отличить их от иных объектов; в информационной войне сложно провести разделение между гражданскими и военными целями (Коротков. 2011. С. 161).

Специалист в области мировых политических процессов Е. С. Зиновьева выделяет ряд проблем адаптации МГП к информационному пространству. Так, встаёт вопрос об определении информационных структур как гражданских или военных объектов и о критериях этого определения; этот процесс осложняется тем, что большинство критических информационных инфраструктур являются объектами двойного назначения и могут быть использованы как в гражданских, так и в военных целях; согласно нормам МГП, при проведении атак необходимо соблюдать принципы пропорциональности и избирательности, однако в информационном пространстве их применение представляется затруднительным. По мнению Зиновьевой, обозначенные проблемные вопросы осложняют применимость норм международного права к информационному пространству и требуют выработки новых правовых норм (Зиновьева. 2019. С. 5).