Трудности перевода «Записок» императрицы Екатерины II. Императрица Екатерина II написала мемуарные «Записки» на французском языке. В 1907 г. варианты мемуаров государыни разных лет были опубликованы как в оригинале, в 12-м томе собрания её сочинений (рукописи подготовлены к публикации А. Н. Пыпиным при участии Я. Л. Барскова, имеются цензурные изъятия), так и в переводе (вероятно, Барскова) на русский язык отдельной книгой (напечатаны А. С. Сувориным без цензурных сокращений). Этим вторым изданием преимущественно и пользуются историки.

Вспоминая события 1-й половины 1752 г., императрица, согласно переводу из суворинского издания, писала:

Я не поддавалась весну и часть лета; я видала его почти каждый день; я не меняла вовсе своего обращения с ним, была такая же, как всегда и со всеми…

Начало процитированной фразы Екатерины II – Я не поддавалась весну и часть лета, согласно распространённому среди историков и литераторов мнению, не только ярко свидетельствует о её романе с камергером великокняжеского двора С. В. Салтыковым, но и чётко указывает на один из летних дней 1752 г., когда будущая императрица поддалась, т. е. уступила настойчивым ухаживаниям молодого красавца. Однако строгая российская цензура, изъявшая ряд мест из французского текста (цензором, очевидно, был праправнук императрицы президент Петербургской академии наук великий князь Константин Константинович), в этом фрагменте не нашла ничего порочащего честь и достоинство Императорской фамилии. Характерно также, что первый переводчик «Записок» – возможно, П. И. Бартенев (издание А. И. Герцена, 1859), допускавший неточности в наиболее сокровенных местах, данным словам придал весьма нейтральную окраску:

Весну и часть лета я была совсем беззаботна, я видала его почти ежедневно, и не меняла моего обращения; я была с ним, как и со всеми…

В новом переводе медиевиста-франковеда Е. В. Морозовой, в соответствии с ранее предложенным переводом М. А. Крючковой (Крючкова. 2009. С. 164), указанная нейтральность сохранена:

Я хорошо вела себя всю весну и часть лета; я видела Салтыкова почти каждый день, но не меняла своего обращения с ним, была с ним такая же, как всегда и со всеми…

В оригинале текст Екатерины II звучит так:

Je tins bon pendant le printemps et une partie de l’été; je le voyois quasi tous les jours; je ne changeois point de conduite avec lui, j’étois avec lui comme j’avois toujours été et comme j’étois avec tous les autres…

Буквально он означает следующее:

Я крепко (стойко) держалась (стояла на своём) в течение весны и части лета; я видела его почти каждый день; я не изменила линию своего поведения с ним, я была с ним такой же, какой была всегда и какой я была со всеми другими…

Упомянутая Екатериной II часть лета 1752 г. – период до 23 июня (4 июля), когда императрица Елизавета Петровна во время охоты близ Петергофа (ныне город в составе Санкт-Петербурга) заподозрила камергера и великую княгиню в романтических отношениях. После произошедшего скандала С. В. Салтыков вынужден был уехать к матери, статс-даме М. А. Салтыковой [ум. 14(25).10.1752], и смог вернуться ко двору в Санкт-Петербург только осенью того же года, около времени перехода Елизаветы Петровны и великокняжеской четы из Летнего дворца в Зимний дом [состоялся 20(31) октября] (Журналы камер-фурьерские, 1752 года. С. 40–41, 72–73).

Екатерина II, таким образом, довольно чётко обозначила хронологические рамки ухаживаний С. В. Салтыкова. Не признаваясь в интимной близости с ним, императрица, наоборот, отрицала это, одновременно подчёркивая, что устояла перед соблазном и осталась верна мужу, великому князю Петру Фёдоровичу (будущему императору Петру III).