«Тота́льность и бесконе́чное» («Тотальность и бесконечное: эссе об экстериорности», франц. «Totalité et Infini. Essai sur l’exteriorité», 1961), первый философский трактат Э. Левинаса, посвящённый разработке этической метафизики на основе феноменологического анализа отношения к другому человеку как к носителю абсолютной инаковости.

История публикации и цель создания  трактата

Трактат опубликован в 1961 г. в Гааге издательством Martinus Nijhoff в серии Phaenomenologica (том 8). Одновременно этот текст был защищён Левинасом 6 июня 1961 г. в качестве «основной диссертации» при получении степени Doctorat ès Lettres; его оппонентами на защите были Ж. Валь, В. Янкелевич и Г. Марсель. Изначально Левинас планировал издать книгу в издательстве Gallimard; после того, как рукопись была отвергнута, Левинас собирался её уничтожить, однако отцу Герману Ван Бреда удалось переубедить его.

В этой работе отношение между мной и другим человеком описывается как «метафизическое» или же «этическое» отношение абсолютно отделённых друг от друга полюсов, Тождественного и Иного; в качестве абсолютно Другого другой человек является мне в своём лике, который даёт мне заповедь «не убий» самим своим выражением. Этика предстаёт не как нормативная дисциплина внутри философии, а как определённая «оптика», которая позволяет мне получить доступ к инаковости другого человека, не редуцируя эту инаковость к какой бы то ни было системе понятий. Этика вытекает из самой природы интерсубъективного отношения, если рассматривать его так, как оно себя даёт феноменологически, а именно как принципиально ассиметричное отношение с другим человеком, чья инаковость выходит за рамки моей способности к конституированию смысла.

Структура и содержание работы

Структура «Тотальности и Бесконечного» создает обманчивую ясность: книга разделена на четыре части: «Тождественное и Иное», «Интериорность и экономика», «Лик и экстериорность», «По ту сторону лика».  Первая часть посвящена прояснению «метафизических» предпосылок работы; вторая разбирает практическое бытие Я в мире, третья – отношения с другими людьми и вопрос о языке, четвертая  посвящена особым формам интерсубъективных отношений, а именно эросу и семье. Однако текст представляет собой скорее переплетение нескольких тем, чем их систематическое развитие.

В «Тотальности и бесконечном» Левинас утверждает, что радикальная инаковость другого человека феноменологически отлична от прочих форм инобытия. Во-первых, Я и другой человек не образуют системы, в которой каждый из членов отношения выступал бы как иной по отношению к другому. Инаковость Другого становится значимой для Я, когда Я, исходя из конкретного опыта своей жизни в мире, феноменологически «выносит за скобки» тот факт, что Я являюсь Другим для Другого, совершая своего рода этическое эпохе. Поскольку одним из членов отношения оказывается мое конкретное я (а не Я вообще), то философствующий субъект тем самым лишается возможности наблюдать ситуацию объективно, бесстрастно, извне; его «синоптический» взгляд уже не может схватить Я и Другого. Во-вторых, другой человек не является предметом моего сознания; более того, исходное, «этическое» отношение к Другому не является отношением познания или использования. Этическое отношение укоренено в праксисе обыденной жизни и, парадоксальным образом, возможно только для субъекта этого праксиса, который одновременно является и субъектом наслаждения. Именно открытость субъекта воздействию мира в праксисе и наслаждении, его аффицируемость миром представляет собой залог того, что он может быть аффицирован Другим. Тот способ, которым Другой является мне, аффицируя меня за пределом моих возможностей к смыслонаделению, Левинас называет «ликом» или «лицом» (visage) Другого.

Лик Другого – ключевое нововведение философии Левинаса; Р. Бернет в работе «Сознание и существование» («Conscience et existence», 2004) называет его одним из первых «глубоких феноменов» французской феноменологии. Лик – это не облик или просто лицо. Лик – этот тот способ, которым я имею доступ к Другому в качестве Другого. Поэтому лик не является феноменом в строгом смысле слова: если лик Другого и являет мне нечто, то только мою этическую несостоятельность перед лицом уязвимости, ранимости Другого человека. Беззащитный лик Другого, по формуле Левинаса, даёт мне заповедь: «не убий». Лик Другого аффицирует меня, затрагивая саму структуру моей субъективности. Субъект перестает быть инстанцией, придающей смысл, и становится тем, кто смысл принимает. Структура, аффицирования ликом аналогична структуре аффицированности декартовской идеей бесконечного. Левинас предлагает своеобразную интерпретацию онтологического аргумента, согласно которой  значимость «идеи бесконечного» как «идеи-бесконечного-во-мне» для конечного сущего заключается не в том, что она указывает на существование Абсолюта, а в том, что само наличие этой идеи взрывает сознание изнутри, конституируя субъективность в качестве способной на отношение с трансцендентным. Таким образом, «идея бесконечного» по своему воздействию на субъекта подобна травме, формирующей у него ответственность перед другим.

Дискуссия и критика

Ж. Валь, бывший на защите Левинаса председателем диссертационного совета, сказал: «Мы присутствуем при защите диссертации, о которой будут написаны другие диссертации» (Malka. 2002. P. 153.). Однако решающей для рецепции работы «Тотальность и бесконечное», особенно в англоязычном мире, стала масштабная статья Ж. Деррида «Насилие и метафизика» («Violence et métaphysique», 1964). В этой статье Деррида, с одной стороны, позиционирует Левинаса как крупнейшего французского феноменолога, а с другой стороны – подвергает его работу суровой критике. В частности, Деррида утверждает, что в «Тотальности и бесконечном» Левинасу не удалось полностью освободиться от языка онтологии.

Принадлежность «Тотальности и бесконечного» феноменологической традиции была поставлена под сомнение во влиятельной работе Д. Жанико «Теологический поворот во французской феноменологии» («Le tournant théologique de la phénoménologie française», 1991). Жанико считает, что Левинас сделал из феноменологии «заложницу теологии», превратив ее в «метафизические заклинания», ведущие в «тупик логомахии». Он утверждает, что с методологической точки зрения философия Левинаса есть одна из разновидностей хайдеггеровского «герменевтического насилия»: слово «бытие» заменяется словом «благо» или «Бог», затемняя дух феноменологии с тем, чтобы «половчее свернуть ей шею» (Janicaud. 1991. P. 37). Напротив, А. Шнелль в недавней работе «Перед лицом экстериорности» («En face de l’exteriorité», 2010) подчеркивает особое значение «Тотальности и бесконечного» для развития феноменологического метода в качестве метода трансцендентального. Он считает, что в этой книге была развита новая форма трансцендентальной феноменологии, в которой конституирующее и конституированное взаимно обусловливают друг друга.

Переводы

Перевод работы на русский язык, выполненный И.С. Вдовиной, опубликован в 2000 г. в одноименном сборнике трудов Левинаса (Левинас. 2000. С. 61–291). На английский язык работа была переведена Альфонсо Лингисом в 1969 г., на немецкий – Вольфгангом Николаусом Кревани в 1987 г.