Спасение семенного фонда Всероссийского института растениеводства имени Н. И. Вавилова в блокаду Ленинграда. Сев всех основных сельскохозяйственных культур заканчивается к концу мая, а в июне уже пора наблюдать за сроками появления всходов, разворачивания семядолей, появления первых настоящих листьев и другими фенологическими фазами, отражающими развитие растений. Даже в эти первые недели роста растений опытный учёный-ресурсовед сможет сделать предварительные выводы о скороспелости того или иного сорта, о дружности созревания урожая. Май и июнь 1941 г. ничем не отличались для сотрудников ВИР с точки зрения проведения полевых работ, научных экспериментов и планов на обработку результатов наблюдения за родными посевами. Однако после 22 июня всё пошло совсем не по плану научно-технологического задания. Семена всех изучаемых коллекционных образцов культурных растений – пшеницы, ржи, овса, ячменя, бобов, льна, капусты, моркови, свёклы и картофельные клубни – были уже в земле и дали дружные всходы, о чём скрупулёзно записали в своих полевых журналах кураторы коллекции.

Было принято решение перевезти семена коллекционных образцов, а их тогда насчитывалось в коллекции около 250 тыс., в глубокий тыл – на Урал, в город Красноуфимск. Самым сложным представлялась эвакуация коллекции картофеля, поскольку новая клубневая репродукция на полях в г. Пушкин могла созреть не раньше середины августа.

Большинство сотрудников уезжали из Ленинграда (ныне Санкт-Петербург) вместе с коллекцией, чтобы в своих руках увезти, спасти и сохранить семена для будущих поколений. Часть штата научных сотрудников и администрации осталась в институте на весь период блокады. Готовая к эвакуации партия семян коллекции ВИР не доехала до Красноуфимска – поезд не смог отправиться из Ленинграда. Из смыкающегося кольца блокады вывезли только то, что смогли увезти сами сотрудники. На уральской земле учёные продолжали изучать спасённые образцы.

А в Ленинграде во время блокады в стенах института шёл настоящий бой за спасение коллекции: бой с холодом, мародёрством, нашествием крыс. Измождённые голодом сотрудники ВИР, невзирая на должности и звания, ежедневно работали с коллекцией. Прежде всего жестяные коробки с пакетами семян внутри сосредоточили в одном здании, чтобы проще отапливать и не допускать замерзания. Следующий этап – связывание коробок по 4 вместе, чтобы крысы не могли столкнуть коробки со стеллажей, скинуть с них крышки и съесть бесценные семена или даже просто их перепутать. Мыслей о том, чтобы живые семена, собранные со всего мира соратниками и предшественниками Н. И. Вавилова и им самим, рассматривать как пищу, не возникало просто потому, что это был труд всей жизни каждого сотрудника ВИР во все времена. Никто из сотрудников не считал сохранение коллекции подвигом, но твёрдо осознавал значимость каждого образца.

В августе к городу вплотную подошли фашисты, а выкопку коллекционных сортов и гибридов картофеля пропустить было нельзя, ведь это означало утрату всей коллекции картофеля, большую часть которой привезли из экспедиций по Южной Америке. Свежие клубни, несмотря на опасность обстрела, собрали под руководством А. Я. Камераза, В. С. Лехновича и О. А. Воскресенской и перевезли в центр на Исаакиевскую площадь для хранения.

Впереди были долгие блокадные дни, голод и холод, но они не стали для хранителей коллекции преградой в деле сохранения семян. По данным архива ВИР и личных дел сотрудников, более 20 человек погибли во время блокады Ленинграда, на рабочих местах, при спасении коллекции.

То, что этим людям казалось рутиной, стало настоящим подвигом, примером ответственного отношения к своему труду и памяти предшественников, стало наставлением будущим поколениям не только ВИРовцев, но и ленинградцев, да и всех жителей нашей страны и мира.