Нали́вкин Влади́мир Петро́вич [по уточнённым данным, 26.2(9.3).1852 – 20.1(2.2).1918, Ташкент], российский этнограф, государственный и общественный деятель, исследователь Средней Азии, действительный статский советник (1901). Дворянин. Отец – ярославский мещанин, потомственный дворянин (с 1844) Пётр Николаевич Наливкин [11(23).11.1821 – после 1875], полковник (1875), выпускник Демидовского лицея (1844, со званием студента), участник Крымской войны 1853–1856 гг. Мать – Татьяна Николаевна, урождённая Стешина (даты рождения и смерти неизвестны). Окончил 1-ю военную гимназию в Санкт-Петербурге (1870), Павловское военное училище (1872; по 1-му разряду).

На военной службе

По окончании училища, по собственным словам, отказался от предложения служить в лейб-гвардии Измайловском полку и был направлен для прохождения службы в Оренбургский казачий полк в чине хорунжего. Участник Хивинского похода 1873 г., военной экспедиции против туркмен 1874 г. (награждён орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»), Кокандского похода 1875 г. (в 1876 награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом). В 1876 г. переведён на службу в военно-народное управление Туркестанского края исправляющим должность помощника начальника Наманганского уезда. В воспоминаниях писал, что просил о переводе из-за неприятия действий российского командования в отношении местного населения. Был назначен в состав комиссии по организации Кокандского уезда.

Отставка

В 1878 г. вышел в отставку в чине штабс-капитана с правом ношения мундира. Высказывал мысль, что для развития Туркестана и ассимиляции его населения требовалось «во-первых, знакомиться с этим населением, с его языком, бытом, и нуждами, а, во-вторых, по возможности защищать его интересы, интересы нового русского гражданина и плательщика» (Наливкин. 1906. № 121. С. 2). Для этого поселился в кишлаке Нанай Наманганского уезда Ферганской области (ныне посёлок в Янгикурганском районе Наманганской области Узбекистана), где на приданое жены купил земельный участок. В течение 6 лет изучал язык и быт местного населения. Кроме того, в составе специальной комиссии, а позднее самостоятельно занимался исследованием причин передвижения песков в Ферганской области.

На государственной службе

В 1884 г. вернулся на службу. В 1884–1885 гг. младший чиновник особых поручений при военном губернаторе Ферганской области Н. А. Иванове, командирован в Ташкент в Комиссию по устройству быта туземцев. В том же году по распоряжению генерал-губернатора Н. О. Розенбаха перешёл на службу по ведомству Министерства народного просвещения; получил право именоваться лицом с высшим образованием. Заведующий первой ташкентской русско-туземной школой (1885–1888), одновременно преподавал сартовский (тюркский) и персидский языки в Туркестанской учительской семинарии. В 1886 г. составил первую азбуку для обучения русскому языку «для русско-мусульманских школ оседлого населения Туркестанского края». В 1887 г. на сартовском языке под псевдонимом Джахангир-Тюря, житель Намангана, издал книгу «Сокращённая история России». На протяжении 1886–1888 гг. участвовал в качестве эксперта в устройстве русско-туземных школ в крае.

Третий инспектор народных училищ Туркестанского края (1890–1896), осуществлял надзор за всеми русско-туземными и мусульманскими школами, обследовал все мусульманские высшие школы в Туркестанском крае, описал их и предложил развёрнутый план реформирования. Предлагал усилить контроль над мусульманской средней и высшей школой, ввести в программу обучения русский язык и светские предметы как обязательные, с постепенным преобразованием мусульманских школ в русско-туземные.

В связи с ликвидацией должности 3-го инспектора был переведён в Самарканд в качестве районного инспектора (1896–1899). Перевод был произведён из-за личного конфликта с главным инспектором народных училищ Туркестанского края Ф. М. Керенским (отцом А. Ф. Керенского). Причиной конфликта стали обвинения в плагиате из-за публикации статьи Керенского, основанной на отчётах В. П. Наливкина (Керенский Ф. М. Медресе Туркестанского края // Журнал Министерства народного просвещения. 1892. № 11, отд. 4. С. 18–52). Кроме того, главный инспектор народных училищ и военные губернаторы областей выступили против предложенной Наливкиным реформы учебных заведений.

Старший чиновник особых поручений при туркестанском генерал-губернаторе С. М. Духовском (1899–1901). Помощник военного губернатора Ферганской области (1901–1904), неоднократно исправлял должность губернатора. В результате конфликта с непосредственным начальником, Г. А. Арендаренко, которого обвинил в коррупции, был отозван в Ташкент в распоряжение туркестанского генерал-губернатора Н. Н. Тевяшёва (Тевяшов), где работал в ряде комиссий.

В 1906 г. вышел в отставку.

В Государственной думе и после её роспуска

В начале 1907 г. избран от «нетуземной части» (некоренных жителей) Ташкента депутатом Государственной думы 2-го созыва, примкнул к социал-демократической фракции. Тогда же объявил, что намерен отказаться от дворянства. Призывал к объединению в думе всех левых партий и фракций, выступил против военно-полевых судов. В речи от 30 марта (12 апреля) обвинил судебную систему страны в продажности. В тот же день председатель Совета министров П. А. Столыпин обращал внимание в письме императору Николаю II на ряд выступлений ораторов от левого крыла, в том числе и В. П. Наливкина: «...речи эти крайне резкого и неприличного характера были произнесены беспрепятственно» (Столыпин П. А. Переписка. Москва, 2004. С. 27).

После роспуска думы вернулся в Ташкент. Опубликовал воспоминания о генерале от инфантерии М. Д. Скобелеве, что привело к лишению Наливкина половины пенсии: официально причиной решения стала якобы недостаточная выслуга лет (Котюкова. 2010. С. 79). Однако Наливкин сохранил чин и зарабатывал на жизнь писательским трудом. Стал активно общаться с членами организаций социалистического толка.

После свержения монархии

После Февральской революции 1917 г. стал активным участником политической жизни Туркестанского края. В марте по поручению общественного исполнительного комитета (вскоре переименованного в Ташкентский исполнительный комитет Совета рабочих и крестьянских депутатов) назначен редактором «Туркестанских ведомостей» и газеты «Наджат» (в 1871–1917 – «Туркестанской туземной газеты»). В течение двух первых недель апреля, после отстранения от должности генерал-губернатора А. Н. Куропаткина и до приезда членов Туркестанского комитета Временного правительства во главе с Н. Н. Щепкиным, был одним из трёх комиссаров Ташкентского исполнительного комитета Советов рабочих и крестьянских депутатов.

Председатель Туркестанского комитета Временного правительства и временный главнокомандующий войсками Туркестанского военного округа [19 июля (1 августа) 1917 – 27 сентября (10 октября) 1917]. По мнению некоторых исследователей, фигура Наливкина позволяла найти «компромисс между старой царской элитой, с которой он был хорошо знаком, социалистами и туземными лидерами» (Полвека в Туркестане. 2015. С. 27).

12(25) сентября большевики и их союзники объявили о переходе власти к Советам и создании революционного комитета, сформировали новый состав исполнительного комитета Ташкентского совета рабочих и солдатских депутатов. Возникла оппозиция между Советом и Туркестанским комитетом Временного правительства. Наливкин назвал такие действия мятежом и призвал министра-председателя Временного правительства А. Ф. Керенского прислать войска для его подавления. 24 сентября (7 октября) в Ташкент прибыла карательная экспедиция. Через несколько дней генеральный комиссар Временного правительства и новый командующий войсками округа полковник П. А. Коровиченко отстранил Наливкина от должности.

После перехода власти в крае к большевикам в конце октября – начале ноября, был вынужден в течение нескольких месяцев скрываться. В связи с этим не смог присутствовать на похоронах жены.

Научная деятельность

Автор работ, посвящённых истории, этнографии, экономике, языкознанию Туркестанского края. В первых работах, опубликованных в 1880 г. («Очерки земледелия в Наманганском уезде», «Вопросы туземного земледелия»), описал агрохимические свойства местных почв, перечислил названия возделываемых культур с указанием их узбекских наименований, а также дал описание местного земледельческого календаря.

Итогом 6 лет проживания среди местного населения в Ферганской долине стали написанные им в соавторстве с женой, М. В. Наливкиной, «Русско-сартовский и сартовско-русский словарь общеупотребительных слов с приложением краткой грамматики по наречиям Наманганского уезда» (1884) и «Очерк быта женщины оседлого туземного населения Ферганы» (1886; в том же году удостоен Большой золотой медали Русского географического общества), посвящённый семейным отношениям в крае. Метод его научной работы в Нанае впоследствии был назван методом включённого наблюдения и стал одним из главных в антропологии.

Написал первую в русской и европейской науке книгу «Краткая история Кокандского ханства» (1886).

Помимо узбекского изучил киргизский и таджикский языки. Составил учебные пособия и хрестоматии для изучавших узбекский, персидский и другие распространённые в Туркестанском крае языки. Среди учеников В. П. Наливкина по Ташкентской учительской семинарии – иранист и этнограф М. С. Андреев, этнограф В. Л. Вяткин, тюрколог П. Е. Кузнецов.

Общественно-политические взгляды

Политические взгляды В. П. Наливкина менялись на протяжении его жизни. На их формирование оказала влияние военная служба, а также научная деятельность в Туркестанском крае. В 1870-х гг. их можно было охарактеризовать как либерально-народнические. В лекции, прочитанной в марте 1882 г. на военном собрании 7-го Туркестанского линейного батальона, он говорил о прогрессе, о принципе «свободы и равенства» и о поземельной общине. В это время занимался исключительно исследовательской работой, воздерживаясь от пропагандистской или подпольной деятельности (Полвека в Туркестане. 2015. С. 37).

В статье «Мои воспоминания о Скобелеве» писал о своём воспринятом с детства «крайнем милитаризме» и сомнениях в пользе войны после того, как молодым офицером ему пришлось столкнуться с её реалиями. Хивинский поход был «если не ушатом, то во всяком случае стаканом очень холодной воды... <…> Я возвращался в Ташкент в значительной мере разочарованным, но все же милитером…» (Наливкин. 1906. № 118. С. 2). В Кокандском походе иллюзии были окончательно развеяны.

Не отрицая, что русские солдаты «беспощадно стреляли и кололи штыками» (Полвека в Туркестане. 2015. С. 37), в то же время считал, что завоевание Средней Азии Российской империей имело положительное значение: были прекращены междоусобицы, местные жители познакомились с основами русской «гражданственности и культуры», элементами модернизации (почта и телеграф, казначейства и банки, суд, введение выборного начала и реорганизация податного дела, повышение материального состояния населения, развитие экономики, освобождение от патриархальных порядков, возможность ездить по миру). Отмечал и негативные последствия: росло употребление алкоголя среди мужского населения, при этом местные женщины «охотно шли на содержание к русским» (Наливкин. 2004. С. 72). В этом автор видел не саму «свободу», а ликование «раба, почуявшего свободу» (Полвека в Туркестане. 2015. С. 440–441). Наливкин обращал внимание на взяточничество и продажность русских чиновников, в том числе самых высокопоставленных; на «этнографическое завоевание» (т. е. переселение русских), которое превратилось в насильственное отчуждение земли у туземцев; на продажность народного суда и утрату авторитета русского суда (критике судебной системы посвящена его речь в Государственной думе).

Одобряя влияние русской культуры Наливкин писал о необходимости максимально широкого распространения русского языка с целью русификации местного населения. Как социалист Наливкин признавался, что «нравственные» результаты «практики» русско-туземных школ были «очень скверны» (Наливкин. 2004. С. 85), критиковал имперскую практику и вульгарные стереотипы о местном населении, незнание русскими местных языков и обычаев и пренебрежение к ним. Пытался анализировать представления туземцев о русских. Предлагал «забыть старые счеты» и «дружно, весело, рука об руку идти далее по широкому пути общечеловеческого прогресса и общечеловеческого единения» (Наливкин. 2004. С. 23, 107). От противопоставления «Европа / мусульманский Восток» перешёл к противопоставлению «эксплуататоры / пролетарии». В 1906 г. в статье о «туземном пролетариате» назвал эту группу отдельной социальной общностью, не равной туземцам вообще. Именно она, по мнению автора, должна была «играть немаловажную роль в грядущей жизни края» [Наливкин В. П. Туземный пролетариат // Туркестанские ведомости. 1917. 11 (24) мая (№ 40). С. 2].

Результатом его работы в аппарате управления Туркестана стало разочарование в тех целях, которые ставили перед собой российские власти, и в тех средствах, которые они использовали для достижения этих целей. Местные жители не только не желали изучать русский язык и приобщаться к российской гражданственности, но всё больше тяготели к исламу и оппозиции по отношению к России. Вину за это Наливкин возлагал на саму Россию и в её лице – на всю «европейскую цивилизацию», которая так и не смогла стать по-настоящему нравственным примером для туземцев, погрязнув в коррупции, невежестве и прочих пороках. По Наливкину, Европа ворвалась в мир Востока, стала силой насаждать европейскую культуру, что привело к «озлоблению» мусульманского Востока против европейской цивилизации и неизбежному «тяжкому реваншу» под знаком «жизнеспособного и устойчивого ислама» (Полвека в Туркестане. 2015. С. 451). Он сделал вывод, что европейская цивилизация должна отказаться от своей мессианской идеологии, признать другие цивилизации равными себе, направить усилия на собственную внутреннюю трансформацию.

Изучая на протяжении многих лет роль ислама в жизни туркестанских народов, пришёл к выводу, что религия и духовенство оказывают негативное влияние на местное общество, сдерживая его развитие. Такая оценка полностью совпадала с провозглашённой властью новой политикой противодействия исламу.

После революции 1905–1907 гг. сотрудничал с социалистами в Государственной думе, но методы большевиков не принял.

Изменившиеся убеждения сформулировал в неопубликованной рукописи «Мое мировоззрение» (1908; отрывки опубликованы в 1917: Наливкин В. П. Надо опроститься // Туркестанские ведомости. 1917. № 31; Наливкин В. П. Буржуазия и революция // Туркестанские ведомости. 1917. № 35; Наливкин В. П. Алчность // Туркестанские ведомости. 1917. № 81; Наливкин В. П. Знание // Туркестанские ведомости. 1917. № 95; Наливкин В. П. Без заглавия // Туркестанские ведомости. 1917. № 102). Считал закономерным вступление человечества в эпоху социализма. В то же время писал, что не следует отдавать «резкого предпочтения никакому учению, никакой теории, никакой религии. Все они вышли из рук человека, все они не более, как преходящие формы…» (Полвека в Туркестане. 2015. С. 52–53). По мнению некоторых исследователей (Б. В. Лунин, С. Н. Абашин), испытал влияние ницшеанства.

Член-сотрудник Русского археологического общества (с 1888). Член правления Ташкентского отделения Общества востоковедения (с 1905).

Покончил с собой у могилы жены.

Награждён орденами Святого Станислава 2-й степени (1888), Святой Анны 2-й степени (1894), Святого Владимира 3-й степени (1905).

Был женат [с 8(20) сентября 1875] на Марии Владимировне, урождённой Сартори [6(18).12.1855–11(24).11.1917].

Похоронен вместе с супругой на 1-м городском (Боткинском) кладбище в Ташкенте (могила не сохранилась).