Хара-Хото
Хара́-Хото́ (Эдзина; по-тангутски Жйенйа – Чёрная вода; монг. Хар хот – Чёрный город; Хэйшуйчэн, кит. 黑水城, пиньинь Hēishuǐchéng – Город чёрной воды), городище в 35 км от современного посёлка Далан-Хуб (хошун Эдзин, Внутренняя Монголия, Китай).
Местоположение археологического памятника Хара-Хото на карте Китая. Границы государств показаны по состоянию на 1 января 2022 г. Представляет собой руины города тангутов, известного с 1032 г. В 1226 г. захвачен Монгольской империей, сохранил значение в системе Великого шёлкового пути. С 1286 г. город стал административным центром провинции Эдзина (亦集乃路), перестроен и заметно расширен. В 1372 г. уничтожен войсками империи Мин, изменившими русло реки Эдзин-Гол (в монгольском гидрониме сохранилось тангутское название города и реки), в результате чего местность стала непригодной для городской жизни. Весной 1907 г. остатки Хара-Хото посетил бурят-казак Ц. Г. Бадмажапов (1879–1937), который предоставил отчёт о «развалинах Фара-Фото» в Императорское Русское географическое общество (им же были сделаны первые фотографии города). Исследования проводились экспедициями П. К. Козлова в 1908–1909, 1926 гг. (коллекции хранятся в Эрмитаже), М. А. Стейна (Великобритания) в 1914 г., Л. Уорнера (США) в 1923 г., шведско-китайской С. Хедина (работы в Хара-Хото проведены Ф. Бергманом) в 1927, 1929–1930 гг., неоднократно китайскими археологами в 1960–1980-х гг. (Ли Ию и др.) и позднее.
Городище в плане имеет форму прямоугольника размерами 434 × 384 м, общая площадь памятника около 172 тыс. м2. Сохранились стены (высотой более 9 м) и башни из утрамбованного лёсса, восточные и западные ворота, фундаменты многих зданий, в том числе буддийских храмов и пагод. 
План развалин города Хара-Хото. Иллюстрация из книги: Козлов П. К. Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото. Экспедиция Русского географического общества в Нагорной Азии П. К. Козлова 1907–1909. Москва; Петроград, 1923. С. 108.С востока к городу примыкал посад (руины улиц и др.); с востока и севера – поселения (остатки домов, храмов), оросительные каналы. Найдены тысячи бумажных свитков и книг на тангутском (в основном; отсюда происходит крупнейшая в мире коллекция тангутских текстов Института восточных рукописей Российской академии наук, сформированная преимущественно из находок П. К. Козлова, насчитывает примерно 9000 единиц хранения, из которых 8360 внесены в каталог), уйгурском, китайском, монгольском, тибетском, сирийском языках, в том числе тангутско-китайский словарь, тангутские словники и глоссарии, фонетические и этимологические словари, словарь синонимов, свод законов Западного Ся, многочисленные переводы буддийских текстов (с китайского, тибетского, возможно уйгурского), а также светских китайских текстов (конфуцианских канонов, исторических сочинений, энциклопедий); доски для книгопечатания; буддийские иконы на бумаге, холсте, шёлке; культовая скульптура из терракоты, дерева, бронзы; фарфор, в том числе стиля «цинхуа» (коллекция тангутского искусства из Хара-Хото в Эрмитаже включает более 3500 единиц хранения); бумажные деньги времён Мин и Юань и др. К юго-западу от Хара-Хото сохранились мусульманские кладбище и руины мечети.
Развалины города Хара-Хото. Вид с запада. Иллюстрация из книги: Козлов П. К. Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото. Экспедиция Русского географического общества в Нагорной Азии П. К. Козлова 1907–1909. Москва; Петроград, 1923. С. 547. Находки в Хара-Хото сыграли особенную роль в появлении тангутоведения: до экспедиций П. К. Козлова количество доступных учёным тангутских текстов ограничивалось одной сутрой, двумя надписями на стелах и несколькими монетами, что делало крайне затруднительными любые работы по дешифровке письменности и изучению языка. Обнаружение столь большого объёма текстов, в том числе переводных, а также словарей (включая тангутско-китайский «Своевременный перл в ладони тангутского и китайского языков», содержащий также и нотацию тангутской фонетики; большую роль в её реконструкции сыграли и материалы с тибетской транскрипцией, обнаруженные там же), сделало возможным не только дешифровать тангутскую письменность (стоит отметить прежде всего решающий вклад Н. А. Невского) и перевести главные тангутские памятники, а также в целом составить детальное представление о фонетике и грамматике тангутского языка, который в современной науке задокументирован лучше, чем любой из известных мёртвых языков, полностью вышедших из обращения. Причины нахождения такой богатой библиотеки в пограничном небольшом городке (фактически крепости) довольно загадочны: никогда и нигде (в том числе в столичной области тангутского государства) с тех пор учёным не удавалось найти ничего подобного ни по объёму, ни по ценности.
«Знаменитый субурган» вне крепости в начале раскопок. Хара-Хото. Иллюстрация из книги: Козлов П. К. Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото. Экспедиция Русского географического общества в Нагорной Азии П. К. Козлова 1907–1909. Москва; Петроград, 1923. С. 551. Возможно, «Знаменитый субурган» за городскими стенами, в котором была найдена основная масса текстов коллекции П. К. Козлова, представлял собой могилу неизвестного крайне влиятельного лица, сосланного в Хара-Хото из столицы и погребённого здесь со своей библиотекой, коллекцией скульптур и икон. Советский и российский востоковед-китаист Л. Н. Меньшиков предполагал, что это была вдовствующая императрица Ло, сосланная на север около 1206 г., но проверить эту гипотезу трудно, поскольку кости владельца «Знаменитого субургана», привезённые Козловым, были утрачены в 1917 г. Не исключено, что верхний слой книг субургана был помещён туда позже, при приближении монголов, с целью спасти книги от уничтожения.