И́вин Ива́н Семёнович (псевдоним Кассиров) [1(13).9.1858, деревня Старая Тяга Можайского уезда Московской губернии, ныне Можайского района Московской области – между 1918 и 1919], русский поэт-самоучка, лубочный писатель.

Сын крепостного, исполнявшего в поместье графа А. С. Уварова обязанности кассира (отсюда основной псевдоним Ивина). Учился грамоте у отца (в 1868 ходил в школу в селе Поречье), с которым с детства отходничал на ткацких фабриках Московской губернии, с трудом перенося тяжёлую физическую работу, побои и оскорбления: «У меня в это время было одно утешение: я пристрастился к чтению <...> Здесь я впервые ознакомился с Бовой Королевичем, Ерусланом Лазаревичем, Гуаком, Францылем и проч.» (Лубочная книга. 1990. C. 353). В 1872–1873 гг. учился токарному делу на чугунолитейном заводе, в 1874–1877 гг. работал токарем на Московско-Брестской железной дороге. В 14 лет познакомился с поэзией и биографией А. В. Кольцова, что явилось решающим толчком к собственному творчеству. В 1875 г. сблизился с И. З. Суриковым, под его влиянием серьёзно занялся самообразованием.

Печататься начал с 1877 г. – стихотворение «Где отрадный тот свет...» («Будильник», № 23). Живя впроголодь, Ивин то занимал мелкие конторские должности в редакциях иллюстрированных журналов («Мирской толк» – 1880, «Москва» – 1882) , то работал «по подряду» в литографиях лубочных издателей, делая подписи под народными картинками и составляя сборники стихов и песен (у П. И. Орехова – в 1878, у А. В. Морозова – в 1881).

Первую книгу выпустил в 1878 г. – «Приключения русского, рядового солдата, возвращавшегося с войны: рассказ в стихах». В 1883–1896 гг. основной поставщик литературной продукции для московских лубочных издателей П. Н. Шарапова, Е. А. Губанова, И. Д. Сытина и других, выпустил более 100 книг, часть которых неоднократно переиздавалась. Из-за чрезвычайно низких гонораров (не более 3–5 руб. за печатный лист) в 1880 и до середины 1890-х гг. Ивин вынужден был периодически отрываться от литературного труда, возвращаясь летом на сельские работы. Весной 1887 г. познакомился с Л. Н. Толстым, отметившим, что Ивин «замечательный человек. Вот образец того, как человек с признаньем выбьется отовсюду» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 50. Москва, 1952. С. 30). Толстой, считая, что Ивин «самый популярный и распространённый современный писатель в России» (Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Т. 1. Москва, 1960. С. 329), пытался привлечь его к сотрудничеству в «Посреднике» (по неизвестным причинам книги Ивина в этом издательстве не печатались). В 1889 г. часто бывал у Толстого и вёл с ним беседы по религиозным философским вопросам, настойчиво убеждая вернуться к ортодоксальному православию, что привело к разрыву между ними.

В 1888 г. Ивин сдал экзамен на сельского учителя в Испытательном комитете при канцелярии попечителя Московского учебного округа, однако не смог найти места и продолжал работать у лубочных издателей. С 1896 г. стал преподавать в Казанском земельном училище Богородицкого уезда Тульской губернии, затем на родине – в Старотяговской церковно-приходской школе, в Пановской церковно-приходской школе Верейского уезда Московской губернии. Со 2-й половины 1890-х гг. печатался мало, выступая главным образом на страницах духовных изданий. В 1907 г. бросил учительство и вернулся в Москву. Позднее стал священником в селе Кайданово Клинского уезда Московской губернии.

Литературная деятельность Ивина протекала в двух направлениях. Вначале выступал в литературе только как поэт-самоучка в журнале «Мирской толк» (1880), «Нива» (1881), «Развлечение» (1884–1885), «Родина» (1884–1885), «Россия» (1890) и газете «Новости дня» (1883–1885), «Русский курьер» (1889) и др. Позднее стихотворения за 1873–1893 гг. собраны в книгу «Песни родины» (1893). Своей тематикой она обратила на себя сочувственное внимание критики, отметившей в то же время «отсутствие истинной поэзии» (РБ, 1893, № 3. С. 29). К этим публикациям примыкают рассказы в стихах (с использованием сюжетных ходов и цитат из «Руслана и Людмилы» А. С. Пушкина) – «Солдат на том свете в гостях у Берендея» (Москва, 1880), «Старый знакомый. Дружба его с Берендеем…» (1881), – в которых высмеяны Н. И. Пастухов, П. А. Сбруев и другие журналисты мелкой прессы. Для лирики Ивина характерны темы крестьянской жизни с её повседневными заботами, размышления о своей тяжёлой доле, патриотические «сюжеты». В разработке этих мотивов, а также в использовании устоявшихся форм имитации народной словесности Ивин следует за И. З. Суриковым и А. В. Кольцовым.

Основной жанр Ивина 1880-х гг. – нравоучительные рассказы из крестьянского или слободского быта, иногда – с элементами волшебной сказки («Шалишь, кума! Не с той ноги плясать пошла», 1883; «В чём наше счастье», 1886, переделка сказки Н. П. Вагнера «В чём счастье»; «Проклятый горшок», 1889; «Домовой проказит», 1886, переделка рассказа И. С. Тургенева «Бежин луг», и др.); было популярно военно-авантюрное сказочное повествование «Сказка о храбром, сильном и неустрашимом воине Портупей-прапорщике» (1889, более 40 изданий). В 1890-х гг. преобладают исторические повести, чаще всего переделки романов 1830-х гг. [«Япанча, татарский наездник» (1892, по роману А. А. Павлова), «Страшная смерть без вины» (1892, по роману И. И. Лажечникова «Басурман»), «Княжья могила» (1894), «Ведьма, или Страшная ночь за Днепром» (1894, по А. И. Чуровскому)] и сказки [«Народная сказка об Иване-царевиче, жар-птице и сером волке» (1891, около 20 изданий), «Сказка о сильном, славном и храбром витязе Бове-Королевиче и прекрасной супруге его королевне Дружевне» (1891, более 20 изданий), «Тысяча и одна ночь» (1898) и др.]. В эти годы Ивин опубликовал и ряд духовно-назидательных сборников и компиляций («Загробная жизнь», 1893; «Описание города Иерусалима и его окрестностей...», 1894, и др.).

Книги Ивина были широко распространены в крестьянской среде. В обзорах, посвящённых «литературе для народа», книги Ивина иногда критиковали за «спутанность» изложения, напыщенность слога и отсутствие исторического колорита, но в целом преобладало сочувственное отношение к ним. Отмечалось, что Ивин «много сделал для улучшения языка лубочной литературы и внёс в эту сферу значительный элемент серьёзной осмысленности» (Родников В. П. Очерки по вопросам народного чтения и народной литературы. Киев, 1914. С. 13). Осознавая свою деятельность как служение народу и ориентируясь на его ценности и вкусы, Ивин задался масштабной целью «обновить, улучшить или, так сказать, реставрировать всю лубочную литературу...» (Лубочная книга. 1990. С. 371). В полемической статье «О народной лубочной литературе» (Русское обозрение. 1893. № 9, 10), являющейся одним из немногочисленных выступлений в защиту лубочной книги, Ивин обосновал эту программу, оспаривая значение для народа литературы «образованных классов» в большинстве её образцов. Охарактеризовав историю и поэтику лубочной литературы, Ивин утверждал, что она гораздо больше соответствует народным представлениям, нежели произведения «наших изящных авторов», которые «творили под влиянием болезненных общественных явлений, непонятных народу» (№ 9. С. 255).

Сюжетика и стилистика прозы Ивина в целом определяются уникальной для лубочного литератора задачей сохранения «идеалов народа» в их столкновении с разрушительными силами «нового» и «чуждого». Этот конфликт, пережитый и самим Ивиным, разрешается либо на материале отечественной истории в традиционной для народной литературы форме авантюрного повествования, либо при обращении к современности – на условном фоне сельского или фабрично-заводского быта (но в рамках сказочно-притчевой поэтики). И в том и в другом случае у Ивина воссоздаётся устойчивая схема нарушения норм патриархальной морали (измена под влиянием колдовской или вражеской силы, под разлагающим воздействием города) и гибели «отступника». Образцом для Ивина всегда остаётся прошлое, характеризующееся «непреоборимою супружескою верностью, стойкостью против соблазнов и искушений, терпением, мужеством, геройскою храбростью, твёрдостью в несчастиях, кротостью, покорностью судьбе, нравственным долгом и проч.» (№ 9. С. 259).

Ориентация на фольклорно-лубочные стереотипы определяет обращение Ивина к традиционным литературным формам (сказка, притча), «усреднённый» стиль повествования и вместе с тем отсутствие юмористического и вообще игрового начала. Однако попытка консервации литературой «народного» мировоззрения, сближающаяся по направленности с некоторыми идейными движениями эпохи (толстовство и др.), неизбежно приходила в конфликт с тем, что литература эта создавалась и распространялась по законам рынка; это вело ко всё более жёсткой догматичности мировоззрения Ивина, иссяканию его творческих сил и к саморазрушению в биографическом плане (скитальчеству, пьянству).