Гуа́нь Даошэ́н (管道升, пиньинь Guǎn Dàoshēng; второе имя: Чжунцзи, 仲姬, пиньинь Zhòngjī; прозвания: Яоцзи, 瑶姬, пиньинь Yáojī; Гуань фужэнь, 管夫人, пиньинь Guǎn fūrén; титул: Вэйго фужэнь, 魏国夫人, пиньинь Wèiguó fūrén) [1262, Маошань, уезд Дэцин, ныне г. Хучжоу, провинция Чжэцзян – 29(?).5.1319, провинция Шаньдун], китайский каллиграф, живописец, поэт.

Из знатной чиновничьей семьи. Получила достойное домашнее образование, приумноженное выдающимися природными дарованиями, которые позволяли ей очень быстро овладевать различными техниками «кисти и туши». Ещё до ставшего легендарным брака с каллиграфом, живописцем, государственным деятелем Чжао Мэнфу, заключённого в 1289 г., она заслужила известность среди интеллектуалов юга Китая своими каллиграфическими, живописными и поэтическими произведениями.

В год свадьбы ей было 27 лет, а Чжао Мэнфу – 35 лет. Причина столь позднего по критериям того времени брака доподлинно не известна. Гуань Даошэн родила двоих сыновей и двух дочерей, которых она растила вместе с сыном и четырьмя дочерьми мужа предположительно от его первого брака, о котором нет точных сведений (Weitz. 2013. P. 434). Гуань Даошэн постоянно сопровождала супруга в его служебных поездках по стране. В конце 1318 г. она тяжело заболела; эта продолжительная болезнь стала причиной её смерти. Гуань Даошэн. Бамбук и камень. Начало 14 в. Музей Императорского дворца (Гугун), Тайбэй.Гуань Даошэн. Бамбук и камень. Начало 14 в. Музей Императорского дворца (Гугун), Тайбэй.

Похоронена вместе с мужем в семейной гробнице Чжао на горе Дунхэншань в уезде Дэцин (ныне в г. Хучжоу).

Союз с таким корифеем, как Чжао Мэнфу, позволил полностью раскрыться талантам Гуань Даошэн: прежде всего в изображении бамбука, орхидей и сливы мэйхуа [вертикальный свиток «Бамбук и камень», бумага, тушь, 87,1 х 28,7 см; горизонтальный свиток «Заросли бамбука под пеленой дождя», бумага, тушь, 23,1 х 113,7 см; 1308; оба – Музей Императорского дворца, Тайбэй]. Создавала она и камерные пейзажи, также упоминаются её работы на буддийские сюжеты.

Изящные произведения Гуань Даошэн нравились монгольской знати (с 1271 в Китае установилась власть монгольской династии Юань): по заказу двора она неоднократно создавала каллиграфические композиции, прописывая текст буддийской «Алмазной сутры».

Гуань Даошэн внесла вклад в формирование созданного её мужем «стиля семейства Чжао» (Чжао цзяфа), продолжателями которого стали сыновья, внуки и правнуки прославленной пары. Начиная с эпохи Мин и далее авторы многих трактатов уделяли внимание её уникальной для традиционного Китая биографии. В конце 20 – 21 вв. в связи с интересом к гендерной проблематике растёт количество западных исследований о её наследии. Гуань Даошэн считается одной из первых женщин – мастеров кисти, число которых возросло в 16–19 вв., но она осталась наиболее знаменитой из них как за счёт славы своего великого мужа, так и благодаря личным достижениям в каллиграфии и живописи.

Сохранилось очень мало свитков бесспорного авторства, на основании которых можно охарактеризовать её стиль. Эти произведения свидетельствуют о высокой технике письма, мастерстве композиций и тонкости вкуса. Они привлекают своим изяществом, но в них чувствуется недостаток энергетики и структурности композиции, присутствует хрупкость форм и зыбкость образов. Как каллиграф Гуань Даошэн в почерках кайшу и синшу старательно подражала мужу, внешне приближаясь к его стилистике, но пластика её знаков получалась более мягкой и расслабленной.

Среди её поэтических произведений наиболее известно «Стихотворение я [и] ты» (我儂詞), написанное сорокалетней Гуань Даошэн в связи с планами Чжао Мэнфу обзавестись молодой наложницей. Оно построено на аллюзии на миф о первых людях, созданных богиней Нюй-ва из капель жидкой глины. Гуань Даошэн говорит о том, как обновить «перегоревшие» супружеские чувства. При этом она использует словосочетание «чрезмерно, в накале» (тэша 忒煞), имеющее в китайской литературе как позитивный, так и негативный оттенок: «Ты [и] я, я [и] ты, в накале множество чувств; // Множество чувств опаляют подобно огню; // Из одного кома глины скатаю тебя, слеплю себя. // [Затем] нас двоих сомну и [глину] с водою смешаю; // Снова скатаю тебя, снова слеплю себя. // В моей глине есть ты, в твоей глине есть я: // Я с тобою в жизни [под] одним одеялом, умерев, [будем в] одном склепе» (подстрочный перевод В. Г. Белозёровой по: Чжао Вэйцзян. 2004. С. 76). Стихотворение возымело действие, и Чжао Мэнфу оставался верен жене до конца своих дней.

Видное место Гуань Даошэн в истории китайского искусства связано не только с её художественными дарованиями, но и с умением мудро гармонизировать семейные отношения, что являлось фундаментальной конфуцианской ценностью. Благодаря Гуань Даошэн в китайской литературе, театральной драматургии, а затем и в кинематографе сложился идеал творческой пары, не утративший своей притягательности и в 21 в.