Аничков дворец в 1776: история подарка императрицы Екатерины II. В июне 1776 г. императрица Екатерина II купила у графа К. Г. Разумовского в Санкт-Петербурге Аничков дом (будущий Аничков дворец), выстроенный при пересечении набережной реки Фонтанка и Невского проспекта в полутора километрах от Зимнего дворца. Аничков дом возводился как резиденция Елизаветы Петровны, но во 2-й половине 1750-х гг. был передан императрицей её фавориту графу А. Г. Разумовскому. В 1771 г. после смерти графа по воле Екатерины II дом перешёл по наследству младшему брату покойного (Васильчиков. 1880. Приложения. С. XIV).

Известие о таинственном доме, выбиравшемся Екатериной II для князя Священной Римской империи Г. А. Потёмкина (с 1787 – Г. А. Потёмкин-Таврический), сотрудник французской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге М. Д. Бурре де Корберон, целенаправленно собиравший слухи в придворных кругах, привёл в своих записках под 18(29) июня 1776 г. (здесь и ниже перевод наш. – М. З.):

Le prince Potemkin a refusé une maison que l'Impératrice lui a offerte; on croit qu'il ne la trouve pas assez belle…

Князь Потёмкин отказался от дома, который императрица предложила ему; как полагают, он не находит его достаточно красивым…

Рескриптом от 22 июня (3 июля) 1776 г. Екатерина II подарила Аничков дом Григорию Александровичу. Для него, с апреля 1774 г. жившего в Зимнем дворце, этот дом стал первой недвижимостью в столице; 5(16) июля 1776 г., находясь в Новгороде, князь с благодарностью принял особняк.

В литературе данное событие оценивается по-разному. Так, А. Г. Брикнер рассматривал дар государыни в череде «материальных выгод и почестей всякого рода», которыми она удостаивала своего фаворита (Брикнер. 1891. С. 33). Публикатор переписки Екатерины II с Г. А. Потёмкиным В. С. Лопатин был склонен видеть в подарке и трогательный знак любви и внимания государыни, и отчасти намёк на тайные брачные узы с Потёмкиным, поскольку А. Г. Разумовский, по популярной легенде, состоял в тайном браке с Елизаветой Петровной (см. комментарий исследователя: Екатерина II и Г. А. Потемкин. 1997. С. 665). Дом можно считать и своеобразным «выходным пособием» Григория Александровича, т. к. летом 1776 г. его место фаворита формально занял кабинет-секретарь П. В. Завадовский. Историк О. И. Елисеева предположила, что Потёмкин намеренно поставил «перед императрицей трудновыполнимую задачу», дабы «оттянуть свой отъезд из Зимнего» (Елисеева. 2005. С. 205). По мнению историка Н. Ю. Болотиной, Екатерина II «хотела приобрести для своего друга собственный дом, ведь до того времени он занимал покои в Зимнем дворце, теперь они предназначались для другого» (Болотина. 2006. С. 154).

Известны 4 записочки Екатерины II Григорию Александровичу и одна её приписка к его посланию ей, впервые последовательно соединённые друг с другом В. С. Лопатиным (Екатерина II и Г. А. Потемкин. 1997. № 459–463. С. 104–105); ранее Я. К. Грот соединил с рескриптом от 22 июня (3 июля) 1776 г. только две записочки (Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 27. Санкт-Петербург, 1880. С. 89–90), а Я. Л. Барсков – три и приписку (см. письма № 148, 274 и 340 и комментарии ним: Екатерина II. 1989. № 9. С. 104; № 10. С. 113; № 12. С. 111). Однако возникновение посланий неверно связано Лопатиным с приездом Григория Александровича 2(13) июня 1776 г. в Царское Село [ныне г. Пушкин в составе Санкт-Петербурга; документы датированы исследователем «после 3 июня 1776» (№ 459–461) и «после 7 июня 1776» (№ 462–463)]. Наряду с другими источниками этот небольшой документальный комплекс помогает реконструировать сложный ход событий.

Весной 1776 г., устав от длительной ссоры с Григорием Александровичем, Екатерина II неожиданно предложила ему прибегнуть к помощи гофмейстера И. П. Елагина – человека, отвечавшего за финансы Кабинета Её Императорского Величества и пользовавшегося её неизменным доверием с конца 1750-х гг.:

Пришли Елагина. Я с ним говорить буду и готово слушать, что ему поручишь са мною говорить. И, чаю, что сие коротче будет, нежели письменныя изражения.

Вероятно, оценив предложение государыни как начало процесса подготовки к удалению от Императорского двора, Григорий Александрович попросил купить ему дом. Императрица согласилась:

Изволь сам сказать или написать к Елагину, чтоб сыскал и купил, и устроил дом по твоей угодности. И я ему то же подтвержу.

Григорий Александрович не только сделал выбор, но и вскоре решился напомнить Екатерине II, не спешившей с покупкой, о данном ему обещании:

Душа любезная, ужо о доме Биби<кова> поговорим.

Р у к о й П о т ё м к и н а. Матушка г<осу>д<а>р<ы>ня, я четыре дни ждал, пока по обещанию вашему начнёте говорить о судбе Бибикова дому.

<…>

Р у к ой Е к а т ер и н ы II. …вашему Превосходительству донесу, что некогда было вам говоритъ о доме Бибикова для того, что я видела, что вы упражняетесь в ворчанья и роптанье…

По мнению Я. Л. Барскова, речь шла о доме покойного генерал-аншефа А. И. Бибикова, который Григорий Александрович якобы просил не для себя, а почему-то для генерал-фельдмаршала графа П. А. Румянцева-Задунайского (см. комментарий исследователя к письму № 274: Екатерина II. 1989. № 10. С. 113). В. С. Лопатин принял версию Барскова в части атрибуции Бибикова дома как дома А. И. Бибикова, однако, основываясь на фразе императрицы из другой записки о несостоявшейся сделке с продавцом из Москвы, связал особняк с этим городом, хотя и никак не локализовал его. Позицию Лопатина поддержала Н. Ю. Болотина (Болотина. 2006. С. 154); О. И. Елисеева исключила Бибиков дом из своего повествования, как будто речь изначально шла об Аничковом доме (Елисеева. 2005. С. 204–209).

А. С. Бибикова, урождённая княжна Козловская, вдова А. И. Бибикова, оставшаяся после его неожиданной смерти в 1774 г. с тремя маленькими детьми и дочерью на выданье, владела домом с большим участком не в Москве, а в Литейной части Санкт-Петербурга – в районе пересечения современных проспекта Чернышевского и улицы Чайковского, т. е. в нескольких сотнях метров от участка, где в 1780-е гг. Григорий Александрович обустроил городскую усадьбу – будущий Таврический дворец.

В Москве представители рода Бибиковых имели не один дом; например, у отца покойного А. И. Бибикова, генерал-поручика в отставке И. А. Бибикова, в конце 1760-х – начале 1770-х гг. был дом в Замоскворечье, в приходе церкви во имя великомученика Никиты в Старых Толмачах (Центральный государственный архив г. Москвы. Отдел хранения документов до 1917 г. Ф. 203. Оп. 747. Д. 369. Л. 177 об.; Д. 409. Л. 287 об.; Д. 422. Л. 56 об.). Вместе с тем для середины 1770-х гг. дорогой особняк Бибиковых, подобный Аничкову дому, нам неизвестен; вероятно, на выбор дома должно было повлиять его месторасположение, представлявшее определённую значимость для Григория Александровича. Анализ домовладений Бибиковых в Москве на 1776 г. показал, что Бибиков дом, который мог попросить Григорий Александрович, находился, скорее всего, в приходе церкви в честь иконы Божией Матери «Знамение»  – в районе улицы Знаменка, неподалёку от Пречистенского дворца, где они с императрицей провели бо́льшую часть 1775 г. Рядом располагались дома графа Ф. А. Апраксина (из рода Апраксиных) и графа Священной Римской империи Р. И. Воронцова (из рода Воронцовых) (Центральный государственный архив г. Москвы. Отдел хранения документов до 1917 г. Ф. 203. Оп. 747. Д. 1955. Л. 76; Д. 448. Л. 262 об.; Д. 1959. Л. 202; Москва. Актовые книги XVIII столетия. 1893. С. 30, 156, 425–426). Указанный дом принадлежал полковнику В. Ф. Бибикову (ум. 1776), возглавлявшему канцелярию Главного заводов правления в Екатеринбурге.

Покупка выбранного Г. А. Потёмкиным дома не состоялась: если императрица не лукавила, продавец явно завысил цену, рассчитывая воспользоваться состоятельностью покупателя. Екатерине II, располагавшей на все расходы Императорского двора, включая пенсионы и жалованье, суммой около 3 млн руб. в год, 400 тыс. руб. показались чрезмерными:

…à Moscou on en voulait quatre cent mille roubles; c'est une somme énorme que je ne saurais où prendre…

…в Москве просили 400 тысяч рублей; это громадная сумма, которую я не знаю, где взять…

Договариваться же о рассрочке или торговаться государыня не стала, т. к., очевидно, всерьёз опасаясь, что Григорий Александрович, как она писала ранее, может покинуть Санкт-Петербург, фактически оставив её:

…буде горесть моя тебя трогает, отложи из ум и помышления твоя от меня отдаления, ей Богу, одна воображение сие для меня несносно…

В итоге Григорий Александрович предложил императрице столичный вариант – Аничков дом. Екатерина II пошла на уступку, разрешив И. П. Елагину прицениться, при этом отметив, что особняк, в последние годы почти необитаемый, потребует дополнительных капиталовложений (под восточной стороной имелась в виду стена, выходящая на Невский проспект):

…mais Елагин n'a qu'à demander le prix; peut-être est-elle à meilleur marché; c'est une maison inlogeable et qui menace ruine: tout un côté est une muraille crevasseé; l'entretien et la réparation seront, je crois, pas de peu d'importance.

…но пусть Елагин спросит цену; возможно, он по более низкой цене; это дом неприспособленный для жизни и грозящий разрушением: вся восточная сторона – треснута; уход и ремонт будут, я думаю, немаловажными.

Яркую картину личных взаимоотношений императрицы и фаворита (для окружающих), государыни и подданного и одновременно жены и мужа (для них самих) дополняет важная деталь, не учитывавшаяся ранее исследователями: организовать покупку Аничкова дома Г. А. Потёмкин обещал К. Г. Разумовскому, по-видимому, ещё в конце 1775 г., до любовной конфронтации с государыней [двор покинул Москву 20(31) декабря 1775; владелец особняка, с января 1776 находившийся в отпуске, из Москвы отправился в свои имения в Малороссии]. Письма Разумовского от 25 марта (5 апреля) 1776 г. из г. Батурин Нежинского полка (ныне Нежинского района Черниговской области, Украина) и от 23 июля (3 августа) того же года из местечка Яготин Переяславского полка (ныне город Киевской области, Украина) свидетельствуют, что желающих приобрести находившийся в запущенном состоянии дом не было [в год на содержание клира, охраны и других служителей предназначалась 1 тыс. руб. (Васильчиков. 1880. Приложения. С. XCI)], а граф, оказавшись в трудном финансовом положении из-за долгов, стремился продать ненужную ему часть недвижимого имущества (курсив наш. – М. З.):

…мой друг… Григорий Александрович и полны карманы обещаний мне насулил, но руки пусты: дом не куплен…

…дом мой Аничковский куплен за 80.000 рублей. Правда, что за безценок, но что делать, когда никто и полушки дать не хотел, а мне деньги нужны и долги тяготят.

Подарок Екатерины II Г. А. Потёмкину, таким образом, предстаёт как результат щедрости дарительницы и дружеской заботы одариваемого. Покупка отдельного дома для Григория Александровича в 1776 г. не входила в планы государыни и поэтому не означала его выезд из Зимнего дворца: наоборот, все занимаемые им ранее покои оставались за ним же, что императрица неоднократно подчёркивала (Екатерина II и Г. А. Потемкин. 1997. № 457. С. 104; № 464. С. 106; № 465. С. 106) и что стало весьма неприятным сюрпризом для недоброжелателей Потёмкина.

Аничков дом Григорий Александрович вынужденно продал в 1786 г. в преддверии осуществления крупнейшей земельной сделки – покупки у князя К. С. (Ф. К.) Любомирского местечка Смела Киевского воеводства Речи Посполитой.