«Ни дома, ни ложки, ни плошки»: Г. А. Потёмкин и «выходные пособия» первых фаворитов императрицы Екатерины II. С конца 18 в. в литературе распространяются сведения об огромных суммах, которые императрица Екатерина II тратила на своих фаворитов (например: [Castéra J. H.] Vie de Catherine II, impératrice de Russie. T. 2. Paris, 1797. P. 452–456). При этом внимание читателя нередко акцентируется на несправедливом характере этих трат. Так, в одном из современных учебников для вузов по истории государственного управления в России прямо сказано:

…фавориты наносили ощутимый урон государственной казне. <…> Деньги, которые можно было направить на развитие экономики, народное просвещение и здравоохранение, уходили на личные удовольствия фаворитов…

Одним из проводников этой идеи был историк Я. Л. Барсков. Рассуждая о том, во сколько же «в действительности фавориты обошлись стране», исследователь ссылался на сведения, встречающиеся в иностранных сочинениях, одновременно не учитывая крупнейший труд по истории финансов Российской империи времени правления Екатерины II своего коллеги Н. Д. Чечулина. Одним из примеров Барскову послужили данные из сообщения сотрудника французской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге М. Д. Бурре де Корберона, сделанные для него в некой «Петербургской семье» летом 1778 г., где «получили итог» в размере «48 мил. руб.» [ср.: Барсков. [1919]. С. 240; Bourrée de Corberon. 1901. P. 152 (документ с упоминанием 48 млн руб. находится во французском архиве и лишь назван в сноске публикатором записок; о том, откуда де Корберон получил информацию, судить можно только гипотетически)]. Сумма эта приведена за 16 лет, т. е. в среднем в год на фаворитов у Екатерины II якобы уходило 3 млн руб. Однако, по приблизительным (завышенным) подсчётам Чечулина, императрица истратила на содержание всего Императорского двора, включая жалованье и разнообразные пенсионы, в период 1762–1773 гг. от 1,65 млн руб. в 1763 г. до 3,25 млн руб. в 1770 г., что являлось минимумом и максимумом в абсолютном исчислении в общей структуре всех расходов и составляло 9,5 % и 11,8 % соответственно, хотя минимум и максимум трат на двор в процентном отношении пришлись на другие годы [9,4 %, или 2,96 млн руб., в 1772, а 12 %, или 3 млн руб., в 1769; см.: Чечулин. 1906. С. 281–283 (в данных на 1773 допущена опечатка, вместо 2,960 напечатано 3,960)]. В последующие годы эти траты выросли, поскольку увеличилась и вся расходная часть бюджета Российской империи, но доля издержек на двор осталась около 11 % (Чечулин. 1906. С. 312).

Заметной частью общих трат императрицы на фаворитов, очевидно, выступали их «выходные пособия», состав и порядок выдачи которых постепенно сформировались в 1770-е гг.

Осенью 1772 г., приняв решение расстаться со своим первым – периода самодержавного правления – фаворитом и многолетним возлюбленным графом Г. Г. Орловым как с мужчиной, Екатерина II, несмотря на негативные эмоции, наделила его значительным «выходным пособием». По её воле он получил 100 тыс. руб., 6 тыс. душ крестьян, два дорогих сервиза, право некоторое время пользоваться дворцовыми экипажами, заложенный в 1768 г. для него в центре столицы Мраморный дворец (Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 13. 1874. С. 271–272).

Спустя полтора года императрица рассталась со следующим фаворитом – камергером А. С. Васильчиковым (из рода Васильчиковых). Решение о материальной поддержке Васильчикова она приняла после откровенного разговора с ним и ходатайства за него его свойственника и друга императрицы генерал-фельдмаршала графа К. Г. Разумовского (Екатерина II и Г. А. Потемкин. 1997. № 12. С. 10; № 496. С. 114–115). Составив перечень подарков для Васильчикова (Екатерина II и Г. А. Потемкин. 1997. № 30. С. 16–17), Екатерина II вручила листок новому фавориту – Г. А. Потёмкину (с 1787 – Г. А. Потёмкин-Таврический), чтобы тот уточнил список с гофмейстером И. П. Елагиным. Императрица планировала подарить Васильчикову в Санкт-Петербурге дом напротив Зимнего дворца на улице Луговая (ныне Дворцовая площадь), уже перестраивавшийся для него [куплен в 1773 (Екатерина II. 1863. Стб. 280. № 125)], крупную денежную сумму до 40 тыс. руб. (ранее фаворит получил около 60 тыс. руб. в 4 приёма) и серебряный сервиз на 20 кувертов («или денег на сие»). Вопрос о наделении Васильчикова землёй с крестьянами она оставила на усмотрение Потёмкина:

Деревень, как заслуг и качеств к заслугам нет, едва ли пригоже дать. Но умнее меня отдаю на размышление сию статью и, естьли разсудится включить, то прошу поступать умеренно, а более двух не дам.

В итоге благодаря Г. А. Потёмкину, кроме дома, А. С. Васильчиков получил 3 тыс. душ крестьян, 55 тыс. руб. (из них 50 тыс. руб. – «на учреждение дома»), серебряный сервиз на 24 куверта, столовую посуду и «белье» к столу (ср.: Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 13. С. 398; Румянцева Е. М. Письма графини Е. М. Румянцевой к ее мужу, фельдмаршалу графу П. А. Румянцову-Задунайскому. Санкт-Петербург, 1888. С. 184).

Весной – в начале лета 1776 г. уже сам Г. А. Потёмкин, несмотря на связывавшие его с государыней тайные узы брака, оказался перед угрозой, как он думал, удаления от Императорского двора с получением «выходного пособия». Но Екатерина II, не собираясь расставаться с ним как с другими фаворитами, не спешила благоустраивать его быт вне императорских дворцов и презентовать ему недвижимость:

Батинька, видит Бог, я не намерена тебя выживать изо дворца. Пожалуй, живи в нем и будь спокоен. По той причине я тебе и не давала ни дома, ни ложки, ни плошки.

Покупка у К. Г. Разумовского в подарок Г. А. Потёмкину именно Аничкова дома (будущего Аничкова дворца) за 80 тыс. руб. и выделение на ремонт здания до 100 тыс. руб. были осуществлены Екатериной II по желанию самого Потёмкина, ещё зимой 1775/1776 гг. запланировавшего имущественную сделку с графом. Желая после многочисленных ссор наладить отношения с мужем, государыня просила пощадить её нервы и объявила ему, что ожидает его возвращения в «покои во дворцах» в любое время (Екатерина II и Г. А. Потемкин. 1997. № 464. С. 106).

Ставший в июне 1776 г. открыто новым фаворитом императрицы полковник (с июня/июля генерал-майор) П. В. Завадовский спустя год, при завершении фавора, согласно предложению государыни, должен был получить 3–4 тыс. душ крестьян по его выбору, 50 тыс. руб. (в 1777) и ещё 30 тыс. руб. (в 1778), а также серебряный сервиз на 12–16 кувертов (ср.: Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 42. 1885. № 173. С. 311; Екатерина II. [1919]. № 27. С. 247). В итоге размер «выходного пособия» Завадовского составил 4 тыс. душ в Могилёвской губернии, земельные владения в четырёх полках в Малороссийской губернии (7 сёл, 3 деревни и слобода), единоразовую выплату 120 тыс. руб., а также пожизненную ежегодную выплату 5 тыс. руб. из «малороссийскаго скарбу» (Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 26. 1879. № 29. С. 256). Отдельно в качестве памятного подарка императрица обещала преподнести бывшему фавориту перстень со своим портретом (возможно, изготовлен в следующем году; ср.: Екатерина II. [1919]. № 63. С. 257; Екатерина II. 1863. Стб. 289. № 156). Ранее, в 1776 г., Завадовский получил земли в Гомельском уезде Могилёвской (до 900 душ) и в двух полках Малороссийской (3 села, местечко, слобода и хутор) губерний (Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 26. № 29. С. 246).

Деньги, предназначенные для фаворитов, Екатерина II брала не из государственной казны, а из средств Кабинета Её Императорского Величества, которые государыня могла расходовать по собственному усмотрению. Траты на любимцев императрица рассматривала как свои личные, искренне недоумевая, кому какое до них может быть дело:

Деньги я в четыре приема давала, а сколько всего, не помню… За последние весьма на меня осердились, и теперь не ведаю, почему.

При всей своей относительной величине в абсолютном исчислении средства, истраченные Екатериной II на фаворитов, составляли менее 1 % общегосударственных расходов и не могли нанести какой-либо ущерб ни обороноспособности, ни экономике страны.