Зажи́нки, комплекс обрядовых действий, приуроченных к началу жатвы – уборки злаковых культур, у славянских народов. Время начала жатвы и, соответственно, отправления обрядности зажинок определялось созреванием зерна, хотя его старались приурочить к определённому дню христианского календаря, который обычно выпадал на время этих работ. Так, у русских на юге она начиналась со Дня святого Прокопия [8(21) июля], он поэтому назывался Прокопий-жатвенник, а на севере – с Ильина дня [20 июля (2 августа)], что отразилось в пословице: «Илья лето кончает, жито зажинает».

Обрядность зажинок могла отправляться ещё в канун жатвы, у украинцев хозяин в чистой одежде выходил на поле и просил Бога: «Господи Боже, поможи легёнько, добренько, щоб вижати хутенько». Иногда организовывалось общее угощение жителей селения с молебном в церкви, его могла устроить семья для приглашённых односельчан на толоку – общую жатву на своем поле. Для её начала выбирали «счастливые», или «лёгкие», дни, часто к ним относились имеющие «женские» названия – среда, пятница или суббота. В отличие от многих других начинали эту работу не с самого утра, а во второй половине дня или вечером, а иногда и ночью. У белорусов жатву начинали в субботу под вечер и таким образом, чтобы успеть сжать первый сноп.

Особое место в обрядности зажинок занимала профилактика заболевания спины – обычное явление при работе в наклон, зачастую под палящим солнцем и на сильном ветру. Поэтому на поле со двора не выходили через ворота, а проползали под забором, касаясь спиной его перекладины. Перед началом работы произносилось: «Дай нам, Боже, легко жать, чтоб спина не болела, чтоб руки не слабели, чтоб ноги не немели и голова не горела», или: «Как матушка рожь стала (стояла) год, да не устала, так моя спинушка жать бы не устала» и др. Первой горстью срезанных колосьев терли спину, затыкали на спине за пояс дубовую ветку; зажин начинали левой рукой, перевязанной красной нитью; жница присаживались на первый сжатый ею сноп – всё для того, чтобы избежать болезни спины.

Существовала традиция начинать жатву «всем миром», т. е. селением, в один день, зачастую это поручалось специально выбранной «зажинщице» – женщине, которая срезала первые колосья. Она должна была обладать особыми качествами – молодостью, здоровьем, весёлым нравом, быть «лёгкой на руку» и ни в коем случае не быть «тяжёлой» (беременной), иначе жатва будет тяжёлой. Иногда для этого избирали старую богобоязненную женщину, но тоже славящуюся «легкой рукой». Зажинщица сначала убиралась в доме, застилала стол скатертью, чтобы принять на нём «гостя», как называлась горсть зерна нового урожая, сама надевала чистую и непременно белую рубаху. К месту жатвы ей предписывалось идти быстро, сразу снимать верхнюю одежду и отправлять обрядность и так же быстро уходить после её окончания, желательно незаметно для других.

Общее начало работы ознаменовывалось чтением молитвы, в одной из местных русских традиций на три стороны, кроме северной, откуда не светит солнце и дуют холодные ветры. Могли при этом произноситься заговорные формулы, с обращением к Богу: «Господы, поможы и дай час добрый, Господы, поможы нам у рукы взять оцей хлиб святый…» у украинцев, и даже к полевым духам: «Спорка-бежка, кругом мяжи бежи, нам жать поможи. И со своим хлебом-солью к нашей воде!» у русских. Первые срезанные горсти колосьев могли укладывать на поле крест-накрест или бросить их перед собой, чтобы при работе «дело шло вперёд», из них делали «зажинок», укладывая сверху хлеб и соль, его уносили домой. Известно предписание в день зажина ограничиваться срезанием нескольких колосьев или установкой первого снопа, ибо считалось, что если работать много, то всю силу у жнецов отберут колдуны.

Особое значение в зажиночной обрядности придавалось первому снопу – «зажинному». Он мог быть небольшим, состоящим из трёх горстей колосьев. У русских зажиночный сноп ночью срезала старуха, трижды поднимала его со словами: «Пятница Параскева Матушка! Помоги рабам Божиим (таким-то) без скорби о болезни закончить жатву, будь им заступницей от колдуна и колдуницы, еретика и еретицы». Или при подъёме его на руках произносилась формула: «Как рука высока, так и колос велик». Этот сноп мог олицетворяться под названием Ероха/Елоха, и, начиная жатву, смотрели, какого он будет качества, если плохого, то говорили: «Худа голова Ерошина получилась. Такой и жених будет». Видимо, имелся в виду жених сжавшей этот сноп девушки. По мнению исследователей, название снопа уходит в языческое прошлое и связывается с древнеславянским божеством Ярила.

У украинцев первый сноп назывался «воевода», его торжественно с песнями вносили в дом, ставили в красный угол, и там он находился до конца жатвы, а то и до Нового года, когда «севальщиками» (лицами, которые засевали поле) за плату и угощение производился обряд его обмолота. Если в семье была девушка на выданье, то его хранили до свадьбы, чтобы муку из смолотых зерен использовать при выпечке свадебного каравая. У белорусов первый сноп назывался «бородка», или «господарь», т. е. хозяин, его украшали венком из цветов и колосьев, на плечах несли в дом, где ставили в переднем углу под образа, чтобы оставшийся несжатым хлеб не побило градом, и он не сгорел от удара молнии.

Жница, сидя на первом сжатом снопе, трапезничала, в том числе пищей сакрального характера – куском хлеба, освящённого на Пасху, и просфорой, в узелок с нею клали громницу – свечу, освященную на Сретение [2(15) февраля]. Часть зажинного снопа или весь сноп могли оставить на поле в стоячем положении до конца жатвы. У белорусов это делалось, если в текущем году в семье был покойник, и сноп оставлялся, «чтобы мышки и птички помянули умершего».

Широко была распространена традиция нести зажинные снопы в церковь на Преображение [6(19) августа] или Успение [15(28) августа], потом их могли скармливать овцам, чтобы они лучше плодились, или зерно использовать как семенное. Первый сноп наделялся целебной силой: его зажжённой соломой окуривали детей при «испуге» (название болезни), при его зажине срезали колтун на голове, а зерном лечили грудные и горловые болезни.

Зажинки отмечались ритуальной трапезой. У белорусов обрядовую роль в ней играло «пряжмо» – жаренные в масле цельные колосья ржи нового урожая, а молодые парни ели сваренный из зёрен суп, чтобы их любили девушки. Русские варили крутую кашу из ржаных семян, при этом хозяйка била каждого из сидящих за столом со словами: «Будь сыт одной кашей!» Прямо на поле в день начала жатвы мог производиться обряд приёма невестки в новую семью. Она одаривала платком или куском холстины свекровь (в другом варианте – мужа), положенным на первый сжатый ею сноп, с просьбой к свекрови о благословлении, а после его получения семейство приступало к трапезе.

В ряде моментов зажиночная обрядность была сходна с дожиночной: магические действия от болезни спины, особое внимание к снопу – при дожинках последнему, произнесение заговорных формул и др.