Восточнославя́нская похоро́нная обря́дность (восточнославянская похоронно-поминальная обрядность), комплекс восточнославянских обрядов, сопровождающих смерть (завершение жизненного цикла) человека, а также акты поминовения умершего. Наиболее архаичный из переходных обрядов, оформляющий перемещение умершего из земного в «иной» мир, ритуальное воплощение ситуации, что «человек стал мёртвым и в социальном плане» (Байбурин. 1993. С. 101).

Восточнославянский погребальный обряд в целом однороден, устойчив и единообразен, несмотря на локальную вариативность, отмечаемые различия затрагивают лишь поверхностные уровни ритуала. Ключевые действия обряда (акциональный код) и структура ритуала характеризуются двунаправленностью: одни были призваны помочь удачному переходу души покойника в «иной» мир, другие – оградить живых от негативного влияния умершего. В связи с этим в похоронный обряд входят ряд очистительных и защитных (апотропеических) действий (мытьё дома после выноса гроба, переворачивание предметов, завешивание зеркал, мытьё рук по возвращении с кладбища и др.) и многочисленные запреты (участвовать в изготовлении гроба близким родственникам, приносить остатки еды с кладбища и др.).

Элементы похоронной обрядности

Погребальный комплекс включает в себя автономные элементы, обладающие семантическим (смысловым) единством и ориентированные на конечную цель. Покойник оказывается посредником между живыми родственниками и умершими предками. В случае правильного перехода в «иной» мир покойники приобретают статус душ, родителей, дедов. Если человек умирает до совершения обряда крещения или неестественной смертью, например в результате удара молнии или самоубийства, или если не соблюдаются обрядовые нормы погребения, погибшие не находят покоя на «том свете» и в ряде случаев становятся злыми существами: русалками, упырями или «заложными покойниками».

Временны́е рамки похоронного ритуала обычно начинаются с предсмертных часов или обрядов приготовления к смерти: собирания смертной одежды, подготовки гроба или досок для него, прощания с землёй. Важными временны́ми границами похоронного обряда в восточнославянской традиционной культуре считаются момент смерти, погребение и 40-й день после смерти, поскольку в эти моменты ещё открыты границы между «своим» и «чужим» миром и покойник может нанести вред живым. Период от момента смерти до окончания обряда считается опасным для живых, т. к. в это время, по народным представлениям, граница между «иным» и земным миром остаётся открытой.

Пространственные рамки похоронного обряда включают в себя локусы смерти в доме (смертное ложе, внутреннее помещение дома, порог и т. д.), двор и ворота, путь от дома на кладбище, кладбище и могилу. Смена локусов, с одной стороны, отражает этапы физического удаления умершего из области жизни, с другой – символически очерчивает путь души в «иной» мир, который, согласно народным представлениям, происходит как ступенчатое удаление души: выход из тела, выход из дома, выход из здешнего мира. Дом и кладбище в похоронном обряде противопоставляются как 2 центральных локуса, символизирующих жизнь и смерть. Главной целью похоронного ритуала является постепенное устранение смерти из пространства жизни и фиксация её в пространстве смерти.

Главными участниками похоронного обряда являются умирающий/покойник и его близкие родственники, поскольку «смерть и погребение составляют кризисную ситуацию (событие), прежде всего для семейно-родственной группы» (Разумова. 2012. С. 44). Участниками ритуала также становятся другие члены местного сообщества, задействованные в обрядах, в том числе специально нанятые люди, которые обмывают и одевают покойника, изготавливает гроб и т. д.

Этапы погребального обряда

Похоронный обряд состоит из трёх основных этапов: подготовка к смерти, собственно обряд и поминки (т. е. все постпогребальные акты).

Подготовка к смерти включает в себя все акты, свершающиеся до смерти человека. К ним относятся подготовка специальной (смертной) одежды, гроба или досок для него, переживание/обсуждение примет, предвещающих смерть. В мир живых смерть обычно проникает в «сопровождении» примет и предзнаменований: к ним относятся долгий и жалобный вой собак, залетевшая в дом птица, «великий» (большой) гроб.

Второй этап обряда – собственно похороны – начинается с момента смерти человека и заканчивается его погребением. К основным обрядовым действиям этого этапа относятся обмывание и переодевание покойника, оповещение о смерти, подготовка гроба и помещение в него умершего, бдения, обход гроба, прощание с покойным, вынос гроба, погребальное шествие и погребение. Обмывание является обязательным элементом похоронно-поминальной обрядности. «Строгая ритуальная предписанность омовения заставляет усомниться в обычной его трактовке как простого очищения. Если это и очищение, то оно, скорее всего, было направлено на уничтожение признаков, качеств, свойственных живым людям... <...> ...В результате омовения человек лишается последних признаков принадлежности живым» (Байбурин. 1993. С. 107–108). Одевать (обряжать) покойника стараются во всё лучшее: новое, хорошее, нарядное или в заранее подготовленную смертную одежду.

На Русском Севере для обмывания покойника традиционно приглашали специальных людей, чаще всего это были женщины недетородного возраста. Перед выносом гроба из дома его приподнимали и под ним проходили все родственники умершего. В южных областях России после выноса гроба за ограду дома его иногда трижды вращали в горизонтальной плоскости. Для того чтобы покойник не взял с собой кого-то из близких, закрывали дорогу смерти: после выноса гроба перед родственниками прикрывали двери. На Украине и в Пошехонье на лавку, где стоял гроб, садились старшие члены семьи с хмелем в руках. В Смоленской губернии и в Заонежье под лавку кидали топор или кочергу.

Русские. Процессия с покойником в деревне Едома. Лешуконский район, Архангельская область. Середина 20 в.Русские. Процессия с покойником в деревне Едома. Лешуконский район, Архангельская область. Середина 20 в.При выносе гроба открывали заслонку печи: так «дух» (душа) покойника выпускался наружу, т. е. тело «выходит» через дверь, «дух» – через трубу. Гроб ставили около дома, чтобы умерший мог с ним проститься, и после этого несли на кладбище. В некоторых областях гроб троекратно ударяли о порог дома или о внешний угол. В Архангельской области дорогу покойного от дома до кладбища выстилали еловыми ветками. В Тамбовской области еловую ветку втыкали в забор у ворот. С одной стороны, еловыми ветками «устилали» дорогу покойнику для благополучного перехода, чтобы он не возвращался, «не приходил», «не тревожил», с другой – колючие еловые ветки с сильным смолистым запахом исполняли роль оберега для защиты живых. В южнорусских губерниях перед опусканием гроба в могилу кидали монеты, чтобы «откупить место».

В доме оставался кто-нибудь из знакомых женщин, которые мыли полы и топили печь. Пол протирали только в одном направлении и каждую половицу домывали до конца.

После возвращения с кладбища важным обрядовым актом было очищение участников похорон: они обязательно должны были вымыть руки. Для очищения также использовалась печь: в различных вариациях обряда нужно было заглянуть в печь или прикоснуться к заслонке. Белорусы Витебской губернии в конце 19 в., трижды прикасаясь к печи, произносили фразу «Нихай умираюць прусаки ды тырка́ны, а не людзи!» (Материалы для изучения быта ... 1890. С. 521), а в Закарпатье вдова должна была трижды крикнуть в трубу имя мужа, чтобы он не пугал её.

После похорон проходит первый поминальный обед – «коллективная трапеза, устраиваемая родственниками в доме покойного» сразу после погребения (Толстая. Поминки. 2009. С. 162). На поминках первого дня присутствовали и те, кто участвовал в погребении, и те, кто на кладбище не был. Еда на поминальном обеде выступала своеобразным жертвоприношением, которое должно было обеспечить как благополучие родственников умершего на «этом» свете, так и его благополучие на «том». Ключевым блюдом поминальных обрядов считается кутья – блюдо из цельных семян (изначально зёрен злаковых, а в городах – риса) с мёдом, фруктами (в городах – сухофруктами), также с середины 20 в. стало принятым поминовение умерших водкой. В ряде районов существовала регламентация последовательности и перечня самих поминальных блюд: например, в Пинежском районе Архангельской области на поминки обязательно варили суп, готовили редьку с квасом, пекли блины и калитки, в конце трапезы подавали кашу и кисель. Кисель в большинстве севернорусских вариантов обряда подавался последним.

Для поминальной обрядности важно различение частных и календарных поминок. Их обрядовый статус неодинаков. Частные поминки по конкретному человеку входили в структуру погребального обряда. «Календарные поминовения... связаны не с конкретными похоронами, не с индивидуальной смертью, а с категорией предков вообще» (Байбурин. 1993. С. 119). В восточнославянском похоронно-поминальном обряде поминки традиционно устраиваются на 3, 9, 40 иногда 20-й дни, а также через год. Было принято посещение кладбища во вторник на Фоминой неделе (см. в статье Радоница). В городской среде современной России одним из главных дней поминовения стала Пасха, что не соответствует каноническому значению этого праздника.

Предметы, соприкасавшиеся с умершим, наделялись магическими свойствами: например, в пинежском обряде кусочки одежды, в которой скончался умерший, носили в качестве оберега; мыло, которым обмывали покойника использовали во время болезней и в младенческой обрядности.

Региональные особенности

Севернорусский похоронный обряд отличается развитой традицией причитаний, которые были не только словесным выражением горя, но и эмоциональной разрядкой, «очищением». Также их функция заключалась в том, чтобы облегчить душе умершего путь в «иной» мир. Причитания представляют собой один из способов общения с «иным» миром. Для похоронно-поминальных причитаний характерна эпистолярность: это прежде всего обращение к умершему (Толстая. 2019. С. 295–297). Похоронный обряд включал целый цикл причитаний, исполнявшихся на его различных этапах. Так, сразу же после констатации смерти исполнялся плач-вопрошение, в котором обращались к умершему, спрашивая почему он оставил семью, просили открыть глаза и т. п. В момент прихода в дом родных и соседей, узнавших о смерти, звучал плач-оповещение. Затем следовали причеть при вносе и выносе гроба, по дороге на кладбище, при опускании гроба в могилу, надмогильная и при возвращении с кладбища. В завершение обряда на поминках и при посещении могилы в ритуальные дни исполнялась поминальная причеть.

Для южнорусской традиции характерны локальные псевдо-церковные «обряды, соблюдённые только местным преданием и не имеющие канонического основания» (Спасский. 1877. № 18. С. 604). В них соединялись православные и дохристианские черты. К таким обрядам относились «чаша», «надворная лития». Особая роль при проводах покойника и на поминках принадлежала знающим женщинам – «монашкам», «читалкам» или «бабушкам», роль которых даже возросла в советское время в связи с закрытием церквей. Именно они способствовали сохранению неканонических элементов в похоронной обрядности.

Белорусский и украинский обряды очень схожи с русским, однако существуют и отличия. Если в русской традиции человек должен был умереть на соломе, то в белорусских и украинских регионах под него подкладывали овчину, а на могилах вместо деревянных крестов ставили камни-памятники. Поминальные дни у белорусов называются дзяды (белорус. дзяды́, укр. дiди, буквально – деды). В Виленской губернии (Ошмянский уезд, совр. Ошмянский район Гродненской обл.) во время осени́н (осенних дзядов) на могилу приносили петуха или курицу (в соответствии с полом умершего), что было связано с представлениями о душе как о птице, в Минской губернии обязательным блюдом на поминальном столе была свиная голова.