Я и не-Я (нем. das Ich – Я и das Nicht-Ich – не-Я), ключевые термины наукоучения И. Г. Фихте, в своей взаимосвязи маркирующие структуру, которая формируется благодаря исходной и при этом тождественной со своим результатом деятельности абсолютного субъекта, а именно деятельности как полагания самого субъекта (Я), так и его отрицания (не-Я).

Фихте экспонирует понятие Я и первое основоположение «Я = Я» исходя из признаваемой любым эмпирическим сознанием достоверности положения о тождестве («А = А»). Тождество полагающего себя Я себе самому не может быть содержанием эмпирического сознания, но такое сознание способно сознавать тождество произвольного нечто (А). Вместе с тем в положении «А = А» уже имеется не только эмпирически сознаваемое А, но и связь, выраженная в глаголе-связке «быть», который по смыслу Фихте идентифицирует с равенством. Эта связь не принадлежит тождественному себе А и не извлекается сознанием из него, но она может быть только положена в чём-то другом, что сознаёт А как тождественное А. Фихте считал, что такая связь «по меньшей мере полагается в Я и через посредство Я» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 76). Закон, посредством которого эта связь даётся, «должен быть дан Я самим же Я» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 76). Таким образом, во всяком элементарном факте эмпирического сознавания, поскольку он предполагает некоторую связь, Я уже предполагается. Для того чтобы выполнять описанные функции, Я само уже должно содержать в себе форму тождества, будучи «нечто, что равно себе всегда, что всегда остаётся одним и тем же» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 77). Характерное отличие Я, состоящего в отношении тождества с самим собой, от произвольного эмпирически сознаваемого А, тождественного себе, состоит в том, что в положении «Я = Я» уже заключено «Я есмь». Бытие Я принадлежит ему в силу его самополагания: «Я есть потому, что оно положило себя», но при этом «Я полагает себя самого просто потому, что оно есть» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 79). Полагание Я самого себя является безусловным. То Я, которое в формуле «Я = Я» занимает формальное место субъекта, Фихте называет безусловно полагаемым (schlechthin gesetzte) Я, а то, которое в ней занимает формальное место предиката, – сущим (seyende) Я. Указанные два Я должны быть всецело равны друг другу. Эта особенность позволяет охарактеризовать полагающее самого себя Я в качестве абсолютного субъекта: «То, бытие (сущность) чего состоит единственно только в том, что оно полагает себя самого как сущее, есть Я, как абсолютный субъект» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 79). Существенно, что Я в качестве абсолютного субъекта трактуется как самосознание: «Я есть лишь постольку, поскольку оно сознаёт себя самого» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 80). Поэтому Фихте считал, что спрашивать о том, чем было Я до того, как оно пришло к самосознанию, нелепо.

Вместе с тем для эмпирического сознания достоверным является и положение «–А не = А». Это означает, что оно уже предполагает форму не только полагания, но и противополагания. Переход от полагания к противополаганию в эмпирическом сознании также возможен только за счёт уже имеющегося тождества Я, а противоположное имеет место в силу абсолютного действия самополагания Я. Поскольку же изначально полагается Я и только Я, то изначальным противоположением может быть исключительно противоположение Я: «…только одному Я можно и безусловно противополагать. Но противоположное Я есть не-Я» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 88). Поэтому сколь несомненно, что Я полагает себя как равное себе самому, «столь же несомненно Я безусловно противополагается некоторое не-Я» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 88). Не-Я, таким образом, характеризуется у Фихте негативно, как отрицание Я, экспонированное из факта эмпирического сознавания некоторого противоположения вообще. При этом, поскольку изначально полагается только Я, не-Я как противоположное ему может полагаться только в самом Я.

Таким образом, в изначальном Я обнаруживается фундаментальное противоречие: в Я как деле-действии полагается и само Я, и его отрицание, т. е. не-Я. Получается, что «Я = не-Я» и «Я = Я». Наглядно это противоречие может быть проиллюстрировано и при обращении Я на себя самого. С одной стороны, такое обращение устанавливает тождество Я себе самому, поскольку Я созерцающее (Я-субъект) и Я созерцаемое (Я-объект) совершенно идентичны друг другу. Но, с другой стороны, они отличаются друг от друга и даже противоположны друг другу как исполняющее созерцание и предмет созерцания, как субъект и объект.

Разрешения данного противоречия Фихте пытается достигнуть за счёт того, что Я и не-Я взаимно ограничивают, или определяют, друг друга в Я: когда полагается Я, не-Я не полагается, и наоборот, когда полагается не-Я, не полагается Я. Я в этом случае рассматривается не как абсолютный субъект, а как конечное Я. Теперь о Я и не-Я можно говорить как о некоторых нечто, тогда как не-Я, противопоставленное Я как абсолютному субъекту, было чистым ничто. Я и не-Я как ограничивающие друг друга в Я называются также делимыми, так что «Я противополагаю в Я делимому Я – делимое не-Я» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 95). Из этого следуют два положения соответствующих разделов философии:

1. Я полагает себя как определяемое через не-Я (положение теоретической философии). Конечное Я постольку, поскольку оно определяется через не-Я, именуется у Фихте интеллигенцией, представляющей Я (см., например, Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 62, 246).

2. Я полагает себя как определяющее не-Я (положение практической философии). Задача всего последующего наукоучения состоит в том, чтобы окончательно разрешить указанное противоречие между конечным Я и не-Я, вновь вернув их к самополаганию Я как абсолютного субъекта.

Учение Фихте о Я и не-Я оказало как явное, так и латентное и опосредованное влияние на развитие последующей философии, в особенности её трансцендентальной ветви. Во многом именно его пониманию корреляции Я и не-Я последующая философия обязана представлением о т. н. субъект-объектном отношении. Решающую роль данная теория сыграла также для дальнейшего развития философской теории опредмечивания и объективации. Учение Фихте о Я и не-Я отчасти можно было бы рассматривать как промежуточный пункт между теориями Я у Р. Декарта, И. Канта и К. Л. Рейнгольда, с одной стороны, и трактовкой этого термина в более поздней философии 19–20 вв., например в неокантианстве и феноменологии, – с другой. При этом нужно учитывать, что сам Фихте специально акцентировал своё расхождение с декартовской и кантовской концепциями Я. В частности, он критиковал декартовский тезис cogito ergo sum («Я мыслю, следовательно, я существую») за то, что он рассматривался Декартом как непосредственный факт сознания, тогда как в таком рассуждении ego cogito («Я мыслю») – это на деле меньшая посылка сокращённого силлогизма. Если же рассматривать тезис Декарта как факт сознания, то здесь к cogitans sum («Я существую, мысля») добавляется только sum («Я существую»), которое уже содержалось в cogitans sum. Мышление, таким образом, оказывается здесь излишним. Но главное, что у Декарта Я – это вещь (res), хотя и мыслящая, а не дело-действие. Причём, согласно Фихте, «мышление отнюдь не составляет сущности бытия и есть лишь особое его определение; кроме него существует ряд иных определений нашего бытия» (Фихте. Сочинения. Т. 1. C. 83). Поэтому основоположение Фихте «Я = Я» не стоит отождествлять с декартовским тезисом cogito ergo sum. Кант, по мнению Фихте, в своей дедукции категорий дал намёки на Я в том виде, как его понимал и Фихте, но нигде не установил Я = Я в качестве основоположения всей науки. Рейнгольд же ограничился только принципом представления, которое на самом деле может быть отнесено исключительно к Я как интеллигенции и не исчерпывает всех определений Я. В теории Я как абсолютного субъекта можно было бы видеть отчасти предварение теории трансцендентальной субъективности у Э. Гуссерля, однако такое представление имеет серьёзные ограничения, поскольку, во-первых, трактовка Я у Фихте и у Гуссерля значительно расходятся (прежде всего потому, что абсолютный субъект у Фихте выходит за пределы временного синтеза), а во-вторых, для Гуссерля значимость имела по преимуществу практическая философия Фихте. Так или иначе, не следует в теории Я и не-Я у Фихте видеть выражение банального солипсизма, согласно которому существуют только Я и его представления. Мысль Фихте состоит в том, что только изначальная активность Я создаёт возможность для явления в сознании чего-то такого, что не есть оно само; что только Я как дело-действие задаёт исходный горизонт предметности. Я не следует рассматривать также в качестве творящей всё, что существует как отличное от него, инстанции: «Фраза "Я безусловно полагает не-Я" ни в коем случае не означает, что Я творчески производит некое сущее, которое не есть само Я, и произвольно решает, что есть и чего нет <...> Не-Я: ни в коем случае не это или то идущее навстречу (das Entgegenkommende), но свободное пространство встречаемости, сохраняемое в Я как таковом» (Хайдеггер. 2016. С. 105–106).