Гру́ппа иссле́дований кибернети́ческой культу́ры (ГИКК; англ. Cybernetic Culture Research Unit, CCRU), центр, созданный в Университете Уорика в ранний период интенсивного распространения киберкультуры, когда она не имела институциональных ограничений и сформированного канона. Группа экспериментировала с футуризмом, теорией сложности, философией техники. Основателями центра были преподаватели философии С. Плант и Н. Ланд. Несмотря на то что группа просуществовала недолго, её участники связали свою дальнейшую философскую работу с опытом, полученным во время работы в группе; среди них – теоретик новой музыки и современного капитализма М. Фишер (Фишер. 2010), исследовательница логических парадигм кибернетики Л. Паризи, основатели спекулятивного реализма И. Г. Грант, Р. Брасье, философ неорационализма Р. Негарестани, саунд-теоретик ганского происхождения К. Эшун и др. Эти авторы во многом определяли философскую ситуацию 2010-х гг.

Значимым событием группы, расширившим круг авторов, были конференции 1994 и 1995 гг. «Виртуальное будущее» (Virtual Futures. 2005), в которых участвовали австралийская киберфеминистская арт-группа VNS Matrix, философ постделезианского неоматериализма М. Деланда (Деланда. 2018) и др. Материалы опубликованы в 1998 г. в Лондоне и переизданы в 2005 и 2017 гг.

Новый опыт смешения культур и расширения мультимедийности формировал новую киберкультуру: техномузыку, новую визуальную и информационную среду. Если в 1960-х гг. экспериментальными практиками занимался узкий круг второго авангарда (нейромузыка Дж. Кейджа и Э. Люсье, светомузыка, кинетисты в СССР), то в 1980–1990-х гг. мультимедийная и перцептивная перегруженность стала частью массовой культуры. Это потребовало нового подхода к анализу культуры, философского анализа технологии, вариативности культурных трансформаций.

Подход Сэди Плант

После получения степени доктора философии (PhD) по философии в Манчестерском университете С. Плант преподавала в Центре современных культурологических исследований в Бирмингеме. Период 1970–1980-х гг. связан с расцветом бирмингемской школы культурного анализа С. Холла, которая разрабатывала критику культуры и роли телевидения в формировании идеологической гегемонии. В своей первой книге под названием «Радикальный жест. Ситуационистский интернационал в эпоху постмодерна» («The Most Radical Gesture: The Situational International in a Postmodern Age»), изданной в 1992 г., Плант ищет переход от критики культуры к объяснению её радикальной трансформации.

Исследованию технологий, их происхождению и переинтерпретации была посвящена её вторая книга «Нули и единицы: Цифровые женщины и новая технокультура» («Zeros and Ones: Digital Women and the New Technoculture», 1997). Она пишет, что понимание технологии имеет гендерное различие: маскулинное понимание связано с победой над природой, с машинами войны, с мегамашинами социального управления. Организация жизненных процессов рассматривалась как часть природы, как феминная природная сфера и технологией не считалась. Плант утверждает, что нет природных форм существования, их следует рассматривать в качестве базовых технологий организации жизни. Технология не противопоставлена природе и культуре, она должна рассматриваться как часть культурного производства стилей жизни. Технологическим оказывается формирование тел, способов жизни, гендерных различий и структур власти. Но как тогда должна мыслиться современная технология и её основополагающая компонента – программирование? Плант рассматривает программирование как открытие, сделанное логиком и математиком А. Лавлейс в работе для вычислительной машины Ч. Бэббиджа. Смысл открытия состоял в том, что машина способна не только на выстраивание последовательностей микроопераций в области счета, как полагал Бэббидж, но и на формирование жизненных практик наподобие ткачества. Если «наука об операциях» может применяться к разным предметам и видам деятельности, подобно «плетению алгебраических узоров», то она способна на программирование различных, в том числе творческих, видов деятельности. Современную технологию Плант выводит не из сферы сознания, а из техник, имеющих предысторию в женских практиках: из технологий ткачества, эпистолярного письма и повседневной заботы. Её книга «Нули и единицы» предложила радикальное изменение генезиса технологии, сближая технологический, медикаментозный и антропологический подходы. Плант разработала свой тип письма – нейросетевого и ризоматического, нетерпимого к принятым ложным истинам. Это письмо располагалось на границе академии и радикальных культурных процессов, что позволяло ей соединять прежде несовместимые подходы – феминистский психоанализ и кибернетику, тела и машины.

По инициативе Плант в 1994 г. в лондонском Институте современного искусства ICA состоялась конференция «Соблазнённое и покинутое: Тело в виртуальном мире – феминное киберпространство» (Seduced and Abandoned: The Body in Virtual World – The Feminine Cyberspace). Участники конференции (исследовательница-философ Р. Брайдотти, писатель – создатель жанра киберпанк Б. Стерлинг и др.) определили конференцию как киберфеминистскую и тем самым представили новый терминологический гибрид и его теорию английской творческой сцене. Сам этот подход, однако, уже применялся австралийской группой VNS Matrix и петербургским технокультурным сообществом.

Концепция Ника Ланда

Н. Ланд окончил Эссекский университет, в котором в это время была влиятельной постмарксистская и постструктуралистская школа идеологии и дискурс-анализа Э. Лаклау и Ш. Муфф. После университета он оставался независимым исследователем, был ориентирован на континентальную философию постструктурализма и интересовался формирующейся киберкультурой, сотрудничал с левыми постструктуралистскими журналами. В ранней работе «Кант, капитал и запрет на инцест: полемическое введение в строение философии и модерности» («Kant, Capital, and the Prohibition of Incest: A Polemical Introduction to the Configuration of Philosophy and Modernity», 1988) Ланд рассматривает капитализм как экзогамный патриархат, создающий замкнутую систему ограниченной экономики, которая не в состоянии воспроизводить себя и потому нуждается в постоянном агрессивном захвате и присвоении другого (женского, колониального). При этом капитал настаивает на собственной модели рациональности как единственно возможной, поэтому задачей становится выход за пределы рациональности.

Ланд исследует иррациональное, его штудии связаны с изучением сакрального и пограничного телесного опыта Ж. Батая 1930-х гг. (Land. 1992). Интерес к Батаю был теоретической попыткой объяснить нестабильность и контингентность реальности в 1990-х гг. Н. Ланд, К. Акер и авторы в жанре киберпанка не доверяли рациональности и противопоставляли ей радикальный телесный опыт, опираясь на исследования иррационального 1-й половины 20 в.

Ланд как философ «абсолютного материального становления» («либидинального материализма») выступает в качестве оригинального интерпретатора «Анти-Эдипа» Ж. Делёза и Ф. Гваттари и «Либидинальной экономики» Ж.-Ф. Лиотара. Становление нарушает структурные границы данного, опирается на радикальность опыта. После ухода из университета Ланд вёл философский блог, в котором разрабатывал концепцию акселерационизма как технологического ускорения, встроенного в логику капитализма и ведущего его к саморазрушению и выходу за собственные пределы. Рациональность капитализма с его ограниченной экономикой должна быть радикально преодолена ради неограниченного становления. Акселерационизм рассматривался в 2010-х гг. как собирательный теоретический термин (Mackay. 2014). В самом движении имел место раскол на правый и левый акселерационизм, ставившие во главу угла вопрос индивидуальной свободы или социальную трансформацию (Уильямс. 2013). Развернувшаяся вокруг термина полемика привела к реполитизации теории будущего (Срничек. 2019), обсуждению мира после капитализма и возможности общественного устройства без принудительного наёмного труда, который стал единственным источником выживания для многих, и со всеобщим базовым доходом. Ланд не принял «левый поворот» и позднее предлагал понимать любое формальное образование от клеток до видов как случившееся в результате аномальной фиксации, понимаемой как травмы становления. Таким образом, все существующие формы индивидуального бытия трактуются как многослойные наслоения травм.

Теоретический подход Ланда приводит его к романтизации и неореакционному повороту, в котором радикальная оппозиция структуры и становления оказывается близкой фантазму и резонирует с глубоким метафизическим пессимизмом. Начав с анархической левой позиции, Ланд приходит к правому либертарианству и фатализму, что сближает его с киберпанковской литературой, разыгрывающей противостояние миру, понимаемому как насилие.

Влияние ГИКК

Центр мог остаться в истории как одна из многих групп радикальных киберкультурных исследований, если бы студенты, участники исследований, не включили его в генеалогию новой философии (Фишер, Брассье). После образования в 2006 г. группы спекулятивного реализма и издания в 2011 г. сборника ранних работ Ланда (1987–2007) (Land. 2011) он становится своего рода культовой фигурой современного философского поля, в том числе и русскоязычного – после многочисленных переводов в блогах и издания книг. Таким образом, Ланд оказался предтечей новых онтологий спекулятивного реализма.

С другой стороны, после публикации блога «Тёмное просвещение» («The Dark Enlightenment», 2013) Ланд стал фигурой, присвоенной каноном неореакции, который связан с противостоянием привилегированному университетскому знанию, ориентирован на иррациональность и фатализм. Поскольку Ланд покинул университет ради нестабильной жизни независимого теоретика, отказался от всякого рода символических и институциональных привилегий и был одним из зачинателей «блогерской философии», он воспринимается как знаковая фигура философской ситуации 21 в.

Исследовательская группа также оказалась вписана в историю киберфеминизма, благодаря книгам С. Плант и её психоаналитическому и эпистемологическому переосмыслению технологии. Если Ланд понимал технологию как процесс акселерации (ускорения) с целью выхода из формальных и политических ограничений современного капитализма, то для Плант абстрактная инструментальность технологии неприемлема, её теория анализирует сам технологический процесс, в развилках которого скрыты политические, эпистемологические и гендерные решения. Плант соединила философию техники с феминистским психоанализом и феминистской критикой культурного и эпистемологического канона философии как мужского канона, исключившего из рефлексии сложность материального существования. Группа исследовательниц, объявившая о создании ксенофеминизма (Манифест ксенофеминизма. 2015), продолжает развивать теоретические подходы киберфеминизма в понятиях новой рациональности и технологии труда.