Бахти́нский вопро́с, в литературоведении – вопрос о степени участия М. М. Бахтина в создании т. н. спорных текстов: трёх книг, ряда статей и рецензий, опубликованных в 1920-х гг. под именами В. Н. Волошинова, П. Н. Медведева и И. И. Канаева (1893–1984).

Впервые публичная атрибуция Бахтину исследований, изданных под именами Волошинова («Фрейдизм. Критический очерк», 1927; «Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке», 1929, и др.), Медведева («Формальный метод в литературоведении. Критическое введение в социологическую поэтику», 1928, и др.) и Канаева («Современный витализм», 1926), произведена в начале 1970-х гг. (Иванов. 1973). Авторство Бахтина поставлено под сомнение Г. С. Морсоном (род. 1948) и К. Эмерсон (род. 1944) (Morson. 1990), а также Н. Л. Васильевым (1955–2021) (Васильев. 1991). Бахтинский вопрос был выведен на высокий уровень биографического и теоретического осмысления С. Г. Бочаровым в статье «Об одном разговоре и вокруг него» (1993) и приобрёл особую популярность после публикации спорных текстов в серии книг «Бахтин под маской» (1993–1996).

Сомнения в преимущественно бахтинском авторстве атрибутируемых текстов выразили в свою очередь В. М. Алпатов и Ю. П. Медведев (1937–2013), сын П. Н. Медведева. С поддержкой атрибуции спорных произведений М. М. Бахтину выступали литературоведы Н. Д. Тамарченко (1940–2011), В. В. Кожинов, В. И. Тюпа (род. 1945), В. Л. Махлин (род. 1947), Н. И. Николаев (род. 1947), Н. В. Брагинская (род. 1950), М. Н. Эпштейн (род. 1950), И. В. Пешков (род. 1957), О. Е. Осовский (род. 1961) и др.

Все известные к настоящему времени свидетельства, указывающие на авторство Бахтина, можно подразделить на две группы. В одну входят не отсылающие к Бахтину как к первоисточнику информации высказывания его современников: В. Б. Шкловского, В. В. Виноградова, А. А. Реформатского, Г. А. Гуковского, Н. Я. Берковского, Р. О. Якобсона, Л. Я. Гинзбург, Л. Е. Пинского. Другую группу свидетельств составляют собственные высказывания Бахтина, дошедшие до нас в передаче его собеседников или документально зафиксированные (письмо, магнитофонные записи). Например, в беседах с В. В. Кожиновым, В. Н. Турбиным (1927–1993), В. А. Свительским (1940–2005) Бахтин признавал своё авторство книги «Формальный метод в литературоведении». В целом об авторстве спорных книг известна реплика Бахтина из разговора с Вяч. Вс. Ивановым, состоявшегося, по воспоминаниям последнего, летом 1965 г.: «Это были мои ученики. Они мне предложили, что могут издать мои книги под своими именами. Я согласился» (Иванов. 1995. С. 136–139). Второй причиной его согласия стало желание учёного помочь ученикам в «профессиональной карьере» (Тридцать лет спустя. 1997. С. 162–163). В числе других собеседников Бахтина, получивших из общения с ним сведения о его авторстве спорных текстов, были С. С. Конкин (1917–1999), Т. Г. Уиннер (1917–2004), С. Н. Бройтман (1937–2005). К этой группе свидетельств также относится письмо И. И. Канаева С. Г. Бочарову (упомянуто в названной статье Бочарова, оригинал опубликован лишь в 2020), где Канаев сообщает, что статью «Современный витализм», изданную под его фамилией, написал Бахтин.

Документально зафиксированные свидетельства включают беседы Бахтина с В. Д. Дувакиным (1909–1982), сохранённые на магнитной ленте (Беседы В. Д. Дувакина с М. М. Бахтиным. 1996), а также письмо В. В. Кожинову от 10 января 1961 г. (Из переписки М. М. Бахтина и В. В. Кожинова. 2000. С. 127–128), в котором Бахтин указывает на существование концепции, объединяющей работы «Проблемы творчества Достоевского», «Формальный метод в литературоведении» и «Марксизм и философия языка». В целом во всех свидетельствах заметно стремление Бахтина уйти от однозначного ответа и избежать формального признания своего авторства.

Существует несколько концептуальных подходов к единству спорных текстов: во-первых, с точки зрения философии; во-вторых, с позиций отдельных гуманитарных дисциплин (психологии, лингвистики, литературоведения); в‑третьих, в общесемиотическом и общефилологическом (в частности, риторическом) фокусе.

Преимущественно философский контекст к спорным работам даёт В. Л. Махлин в комментариях к изданию «Бахтин под маской», стратегия которых – перевод с «девтероканонического» (термин С. С. Аверинцева) на аутентичный бахтинский язык, сформированный его ранней философией. Общесемиотический контекст трудов Бахтина представил Вяч. Вс. Иванов, связавший, кроме того, эти труды с исследованиями Л. С. Выготского и развитием психологии в СССР.

Единство лингвистической концепции всех работ Бахтина, включая спорные тексты, наиболее подробно разработано Л. А. Гоготишвили (1954–2018) (Гоготишвили. 1984). С точки зрения истории науки к этой проблеме подходит и В. М. Алпатов, который хотя и сомневается в полном авторстве Бахтина, но, как и Н. Л. Васильев, показывает единство развития лингвистических представлений в книгах «Марксизм и философия языка», «Формальный метод в литературоведении» и в текстах, бесспорно созданных Бахтиным (Алпатов. 1998).

Связь спорных литературоведческих работ 1920-х гг. и более поздних трудов Бахтина установлена С. Н. Бройтман, Н. Д. Тамарченко, Н. Т. Рымарь (род. 1945) и другими исследователями.

Наконец, были предприняты общефилологические обобщения взглядов учёного (В. И. Тюпа; Г. С. Морсон и К. Эмерсон и др.). В частности, И. В. Пешковым в статье «Новый органон» (Бахтин. 1998. С. 542–579) показано единство замысла четырёх работ: трёх спорных книг и книги «Проблемы творчества Достоевского». 

Серьёзный текстологический анализ спорных произведений начался после публикации Н. А. Паньковым (1956–2014) «Личного дела Волошинова» (1995), содержащего план и развёрнутые тезисы книги «Марксизм и философия языка». План включает и некоторые разделы будущего «Формального метода в литературоведении», что позволяет рассматривать обе книги как результат единого замысла. На основе текста плана и тезисов были составлены словники (перечни слов и словосочетаний), которые можно использовать при анализе текстов спорных книг, работ, однозначно атрибутируемых Бахтину, и других произведений. Результаты исследования с большой степенью вероятности подтвердили бахтинское авторство всех трёх спорных книг (Пешков. 2000). Н. И. Николаев, также использовавший материалы «Личного дела Волошинова», в ходе точечного стилистико-тезаурусного сравнительного анализа спорных и бесспорных текстов Бахтина пришёл к аналогичному выводу (Николаев. 1998).

Таким образом, бахтинский вопрос был принципиально решён текстологическими методами в конце 20 в. Сравнение, проведённое в конце 2010-х гг. на основе двух независимых методик, одна из которых – компьютерная программа Delta, многократно апробированная на разнообразном, в том числе русскоязычном, текстовом материале, показало, что все три спорные книги созданы Бахтиным. Нельзя полностью исключить некоторую степень участия титульных авторов, но эта степень незначительна.