Уложе́ние о наказа́ниях уголо́вных и исправи́тельных 1845, первый российский уголовный кодекс, содержавший положения, регулировавшие общие вопросы уголовного права и устанавливавшие юридическую ответственность за совершение конкретных противоправных действий.

Предыстория создания

Работа над Уложением началась в 1804 г., когда его разработка была поручена Комиссии составления законов. В 1813–1814 гг. подготовленный ею проект рассматривался Департаментом законов Государственного совета, но в Общее собрание внесён не был. Работа над ним возобновилась в 1824 г. В августе 1824 – январе 1825 гг. в Департаменте законов были рассмотрены только Общая часть и глава Особенной части, посвящённая преступлениям против веры, которые затем были представлены императору Николаю I. Однако они не были утверждены, и разработка нового уложения прекратилась.

Сведение воедино в результате подготовки Свода законов Российской империи 1832 г. действовавших уголовных законов выявило их крайнюю неудовлетворительность – неполноту, неопределённость, как в описании признаков правонарушений, так и в назначении уголовной санкции, отсутствие лестницы наказаний и точной характеристики отдельных карательных мер. Развитие органов полиции и политического сыска, а также более точное определение компетенции судебных и судебно-административных учреждений и правового статуса различных сословных групп, зафиксированные в 9-м томе Свода законов, определили необходимость совершенствования уголовного законодательства.

В 1836 г. император Николай I предписал министру юстиции Д. В. Дашкову определить, исходя из практики прохождения дел в Сенате, «какая именно часть законов наиболее требует дополнения и исправления» (Министерская система в Российской империи. Москва, 2007. С. 251). В ходе обсуждения в Министерстве юстиции было признано, что в наибольшей степени в корректировке нуждается законодательство в области уголовного и гражданского судопроизводства. В итоге было намечено два возможных принципа его усовершенствования – отдельный (замена некоторых «неудобных» статей) и систематический (выработка «общих начал» и «общих положений» для исправления всех законов в данной сфере), при этом предпочтение было отдано второму из них. Во всеподданнейшей записке от 29 октября (10 ноября) 1836 г. Дашков представил программу преобразований, содержавшую «меры предварительные» («обозрение» гражданского, а затем и уголовного судопроизводства с целью выявления существовавших недостатков, сравнение теоретической базы и практического применения различных  систем судопроизводства для выработки варианта, наиболее подходившего к российским условиям) и «меры окончательные» (проведение «общего пересмотра» гражданского и уголовного законодательства) (Министерская система. 2007. С. 251). Николай I согласился с предложенным планом действий, признав необходимым придерживаться систематического принципа при разработке реформы, но высказался за исправление в первую очередь норм уголовного права (Министерская система. 2007. С. 206, 250–251).

Работа первоначально велась в Министерстве юстиции, а в феврале 1839 г. после назначения главноуправляющим Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии Д. В. Дашкова, ему было поручено составление проекта. 4(16) ноября 1840 г. статс-секретарь П. И. Дегай, непосредственно заведовавший работами, представил новому главноуправляющему Вторым отделением Д. Н. Блудову первоначальный вариант из 883 статей с объяснительной запиской. Работы были продолжены, и 10(22) апреля 1841 г. проект Общей части нового свода в 165 статьях был представлен императору Николаю I. Первоначально предполагалось создать два отдельных свода: один о наказаниях уголовных, другой – о наказаниях исправительных (этим объясняется малое число статей в данном проекте). Однако император предписал разработать единое Уложение. Во Втором отделении при подготовке нового проекта, согласно первоначальному плану Дашкова, широко использовался Свод законов, изучались предшествующее законодательство России, судебная и административная практика, зарубежное уголовное право.

27 мая (8 июня) 1843 г. готовый проект был представлен императору. В 1843–1844 гг. рассматривались отзывы и возражения министров юстиции графа В. Н. Панина и внутренних дел Л. А. Перовского, выступавших против предлагавшегося в проекте смягчения наказаний за уголовные правонарушения. 30 марта (11 апреля) 1844 г. он был внесён графом Д. Н. Блудовым в Государственный совет, где для его рассмотрения была образована особая комиссия под председательством графа В. В. Левашова. 29 марта (10 апреля) 1845 г. проект поступил в Общее собрание Государственного совета. Наиболее существенным изменением, внесённым при обсуждении, было исключение смертной казни за убийство родителей, остальные правки носили преимущественно редакционный характер. 15(27) августа 1845 г. Уложение было утверждено императором Николаем I. Вступило в действие 1(13) марта 1846 г. В 1857 г. включено в третье издание Свода законов, составив первую книгу 15-го тома.

Структура и содержание Уложения

Уложение состояло из 12 разделов, состоящих из 81 главы и 98 отделений, 2224 статей (в 1857 их число возросло до 2304) и приложения («О лицах, изъятых от наказаний телесных»). Уложение вводило классификацию преступлений и проступков на: государственные, религиозные, против порядка управления, служебные, против государственных и земских постановлений о повинностях, казённого имущества и доходов, общественного устройства и благочиния, законов о состояниях, личности, семейные, против собственности частных лиц.

В отличие от Свода законов 1832 г., определявшего различие между преступлением и проступком по степени тяжести наказания, Уложение устанавливало его по объекту посягательства. Согласно Уложению, преступлением являлось «всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей, или же на права или безопасность общества или частных лиц» (ст. 1), а проступком – «нарушение правил, предписанных для охранения определенных законами прав и общественной или же личной безопасности или пользы» (ст. 2). Однако чёткого разделения понятий «преступление» и «проступок» в Уложении проведено не было: ст. 4 гласила, что «преступлением или проступком признается как само противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано» (Российское законодательство X–XX веков. 1988. С. 174). Закон указывал на противоправность как на важнейший элемент преступления. К проступкам были отнесены: мелкие кражи, мошенничество, обманы разного рода, повлёкшие незначительный ущерб, лёгкие побои или оскорбления, причинённые в драке или ссоре; нарушение общественного порядка и т. д.

Наказания, определявшиеся за преступления и проступки, подразделялись на уголовные и исправительные. К уголовным наказаниям относились: смертная казнь, ссылка в каторжные работы; ссылка на поселение в Сибирь или на Кавказ при лишении всех прав состояния, для непривилегированных сословий – телесные наказания (были отменены лишь кнут и вырывание ноздрей). К наказаниям исправительным причислялись: потеря всех особенных прав и преимуществ (лишение знаков отличия, почётных титулов, чинов и т. д.), ссылка на житьё в Сибирь (впервые введено в данном Уложении; этот вид наказания предназначался для лиц привилегированных сословий) с возможностью временного заключения по определённому там месту жительства; наказание розгами (от 50 до 100 ударов), заключение в рабочих и смирительных домах, временное заключение в крепостях, денежные взыскания и др.

Мера наказания за преступления и проступки зависела от существа самого противозаконного действия или степени причинённого вреда. Для определения степени вины лиц, участвовавших в противоправном действии «без предварительного их на то согласия», вводились понятия: «главные виновные» (организаторы или «приступившие к действиям прежде других») и «участники» (непосредственные помощники «главных виновных» или доставлявшие «средства для содеяния преступления» и старавшиеся «устранить препятствия» к его совершению) (Российское законодательство. 1988. С. 175). В числе лиц, совершивших преступление «по предварительному их на то согласию», выделялись «зачинщики» (организаторы и наиболее активные участники), «сообщники» (согласившиеся участвовать в преступлении), «подговорщики или подстрекатели» (не участвовавшие в преступлении, но склонявшие к этому других лиц), «пособники» (также не принимавшие участия лично, но помогавшие совершению противоправного акта) (Российское законодательство. 1988. С. 175–176). В качестве причастных к преступлению указывались «попустители» (могли предотвратить совершение преступления, но не сделали этого), «укрыватели» (способствовавшие ликвидации следов преступления), а также знавшие о планировании или совершении противоправного акта, но не сообщившие об этом властям (Российское законодательство. 1988. С. 176–177).

К уменьшающим вину и наказание обстоятельствам при совершении преступления относились: явка с повинной; чистосердечное признание и раскаяние; содействие раскрытию преступления; совершение противозаконного деяния «по крайности и совершенному неимению никаких средств к пропитанию и работе»; «по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями или иными поступками» потерпевшего; вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную власть»; раскаяние во время совершения преступления и предотвращение «вредных оного последствий» (Российское законодательство. 1988. С. 201). Допускалось также смягчение наказания ввиду «долговременной беспорочной службы» и других «отличных заслуг и достоинств» раскаявшегося преступника; перехода иноверного преступника в православие; долговременного нахождения виновного лица «под судом и под стражею» (в случае, если совершённое им преступление или проступок не предполагали лишения всех прав состояния), а также если сообщённые преступником сведения способствовали раскрытию другого «злого умысла» (Российское законодательство. 1988. С. 206).

В Уложении впервые был установлен возраст наступления уголовной ответственности – 7 лет: не достигшие его лица отдавались «родителям, опекунам или родственникам, для вразумления и наставления их впоследствии» (Российское законодательство. 1988. С. 193). Дети от 7 до 10 лет за совершение противоправных действий не подвергались уголовной ответственности, а лишь передавались «родителям или благонадёжным родственникам для строгого над ними присмотра» (Российское законодательство. 1988. С. 201–202). Наказания для малолетних от 10 до 14 лет существенно смягчались (например, вместо каторжных работ они приговаривались к ссылке на поселение). Лица от 14 лет до 21 года подвергались наказаниям с незначительными послаблениями (например, каторжные работы для них ограничивались двадцатью годами вместо бессрочных).

Наказание могло быть отменено в результате смерти преступника, примирения сторон и истечения срока давности. По Уложению 1845 г. сроки давности определялись дифференцированно в зависимости от тяжести наказания: 10, 8, 5 лет и 3 года. Давность не распространялась на государственные преступления и умышленное убийство родителей (за данные правонарушения по истечении двадцати лет вместо смертной казни и бессрочной каторги полагалась ссылка на поселение «в отдалённейших местах Сибири» без телесного наказания) (Российское законодательство. 1988. С. 208), отпадение от православия и в целом от христианства, вступление в заведомо противозаконный брак, присвоение не принадлежащих виновному состояния, должности, чина, ордена, почётного титула или имени. По закону 1874 г. к этим преступлениям было присоединено уклонение от воинской повинности. Срок давности вины судей и других чиновников, не приведших в «надлежащее исполнение» законное решение суда и не принявших мер к его объявлению, наступал лишь по истечении десяти лет с момента потери данными постановлениями юридической силы (Российское законодательство. 1988. С. 208).

Уложение содержало крайне громоздкую систему наказаний. Их применение осложнялось сословным подходом, неопределённостью санкций, многочисленными отсылками к другим законам. Зачастую строгость наказания не соответствовала тяжести содеянного, суд не мог уменьшить меру наказания с учётом смягчающих обстоятельств (Российское законодательство. 1988. С. 169).

В Уложении 1845 г. содержались статьи, позволявшие применять взыскания к юридическим лицам. В частности, были закреплены нормы о применении денежного взыскания: 1) к обществу, когда их должностные лица, виновные в присвоении или растрате, были не в состоянии возместить причинённые убытки; 2) к мещанскому или сельскому обществу в случае незаконной сдачи рекрута, если он пожелает остаться на службе; 3) к рекрутским участкам, за нарушение правил постановки рекрутов на учёт и взыскания рекрутских повинностей; 4) к сельскому обществу за укрывательство дезертиров, если беглец не был обнаружен и приведён к начальству самим обществом; 5) к семействам за укрывательство беглых рекрутов, отданных на службу из того же селения или городского податного общества; 6) к еврейскому обществу за укрывательство дезертиров из евреев, если оно само не обнаружило беглеца и не предоставило его начальству; 7) к обществам, которые вторично отпустили по паспортам или свидетельствам немощных лиц, впоследствии изобличённых в прошении милостыни, что противоречило основополагающему принципу личной ответственности в уголовных делах (статьи 389, 539–541, 543, 544, 546, 547, 559–561, 1224 Уложения). За вред и убытки, причинённые преступлением, юридические лица несли только имущественную ответственность, а уголовная ответственность распространялась на тех их членов, которые были лично виновны в преступлении.

Уложение предусматривало ответственность иностранцев за преступления, совершённые на территории Российской империи, а также российских подданных, совершивших преступление против государства или российских подданных за рубежом. Новшеством в российском законодательстве было введение ответственности за действия, которые могли привести к осложнению или разрыву отношений с дружественными государствами. Впервые в России вводилась уголовная ответственность рабочих, участвовавших в стачках и оказывавших неповиновение фабричной администрации, и лиц, создававших общества для преступлений против государства.

Судьба Уложения в 1840-х гг. – начале 20 в.

Действие Уложения о наказаниях не распространялось на губернии Царства Польского (с 1847 там действовало Уложение о наказаниях Царства Польского, в основных положениях совпадавшее с общероссийским) и Великого княжества Финляндского. Инородцы Сибири, Кавказа, Закавказья, северо-восточной и юго-восточной частей Европейской России подлежали юрисдикции Уложения только в случае совершения тяжких преступлений (убийство, грабёж, разбой и т. д.). При этом ряд кочевых и бродячих народов Сибири – например, чукчи, – подлежал российскому суду лишь за правонарушения, совершённые вне пределов обитаемых ими земель; казахи (киргизы) Оренбургского генерал-губернаторства привлекались к суду по нормам Уложения только в случае совершения воровства, корчемства, насилия и незаконного перехода через Оренбургскую пограничную линию (по обвинениям в совершении более тяжких преступлений – государственной измены, баранги (кража скота), захвата русских, возмущении против правительства – они подлежали военному суду).

В 1845 г. Уложение было распространено на Лифляндскую, Эстляндскую и Курляндскую губернии; вместе с тем сельские обыватели этих губерний за нарушение правил благочиния и благоустройства в своих селениях и мызах подлежали взысканиям и наказаниям на основании особых местных постановлений. В 1876 г. Уложение о наказаниях в редакции 1866 г. было введено в губерниях Царства Польского.

Проведение в жизнь Великих реформ, начавшееся со вступлением на престол императора Александра II, вызвало потребность пересмотра Уложения о наказаниях. Закон 22 марта (3 апреля) 1860 г. отменил как вид наказания отдачу в военную службу. 17(29) апреля 1863 г. были отменены телесные наказания как мера уголовного наказания (за исключением приговоров каторжникам-рецидивистам). 20 ноября (2 декабря) 1864 г. утверждены Судебные уставы, в состав которых вошёл Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. После утверждения Судебных уставов ряд статей Уложения о маловажных преступлениях и проступках вошёл в состав изданного Устава о наказаниях (1865). Эти изменения были отражены в третьем издании Уложения (1866), в котором число статей сократилось до 1711.

Применение Уложения в новых судах, созданных по судебной реформе 1864 г., вызвало серьёзные затруднения, в частности последовал ряд оправданий по делам, в том числе политического характера. Это было связано либо с отсутствием понятия таких преступных деяний в тексте Уложения, либо с излишней строгостью предусмотренного наказания, в результате чего как присяжные заседатели, так и сословные представители неоднократно оправдывали обвиняемых.

В результате были приняты законы, смягчавшие чрезмерную жёсткость Уложения о наказаниях. Отменялись ссылка на житьё в Сибирь и отдача в исправительные арестантские роты (1881), смягчались наказания за кражи со взломом (1882), отдача в смирительные и рабочие дома заменялась заключением в тюрьме (1884). С 1885 г. дела о нарушениях врачебного и паспортного уставов перешли в юрисдикцию мировых судей. Облегчались наказания и для несовершеннолетних преступников – были учреждены специальные приюты и колонии для них (1866), ссылка в Сибирь для этой категории осуждённых была заменена тюремным заключением (1881), было разрешено отдавать на поруки несовершеннолетних, совершивших преступление по неосторожности (1897), и др.

Рост революционного и оппозиционного движения во 2-й половине 19 в. и неопределённость в законе понятия «государственные преступления» обусловила передачу большей части дел политического характера на рассмотрение Особого присутствия Правительствующего Сената (с 1872), военных судов (с 1878–1879), административных властей (по Положению о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия 1881 и Положению о полицейском надзоре 1882).

Многочисленные изменения, включавшиеся в продолжения Свода законов, вызвали необходимость подготовки нового варианта Уложения. В 1885 г. было осуществлено четвёртое издание Уложения, в которое вошли все узаконения по 31 декабря 1885 г. (11 января 1886), при этом число статей сократилось до 1560 [были выделены все правила о взысканиях за нарушение постановлений о питейном и табачном сборах и об акцизе с сахара, изложенные по Высочайшему повелению от 15(27) декабря 1883 в Уставах о питейном и табачном сборах и Временных правилах об акцизе с сахара]. Дальнейшие изменения уголовных законов включены в продолжения к Своду законов 1890, 1891 и 1895 гг.

С 1903 г. действовало наряду с новым Уголовным уложением, которое полностью так и не было введено в действие.

Окончательно утратило силу по «Положению о народном суде», утверждённому ВЦИК РСФСР 30 ноября 1918 г.