Литературное творчество С. А. Толстой. С. А. Толстая была не только верной помощницей мужа, Л. Н. Толстого, в его литературном творчестве, но и сама создавала художественные произведения: 3 повести – «Наташа» (1862), «Чья вина?» (1891–1893) и «Песня без слов» (1895–1900); цикл стихотворений в прозе «Стоны» (1904) и сборник детских рассказов «Куколки-скелетцы» (1910).

«Мысль семейная» в повестях С. А. Толстой: «Наташа», «Чья вина?» и «Песня без слов»

Первая повесть «Наташа» написана Софьей Андреевной в 18 лет и сожжена ею перед свадьбой с Л. Н. Толстым. Об этом произведении её младшая сестра, Т. А. Кузминская, писала: «Жалко, что сестра сожгла свою повесть, потому что в ней ярко выступал как бы зародыш семьи Ростовых: матери, Веры и Наташи» (Кузминская.1986. С. 111). Толстой, прочитав повесть 26 августа (7 сентября) 1862 г., записал в своём дневнике: «С[оня]… Дала прочесть повесть. Что за энергия правды и простоты. Её мучает неясность. Всё я читал без замиранья, без признака ревности или зависти, но "необычайно непривлекательной наружности" и "переменчивость суждений" задело славно. Я успокоился. Всё это не про меня. Труд и только удовлетворение потребности» (Толстой. 1952. С. 41).

Характеристики, упомянутые Л. Н. Толстым, относятся к персонажу повести – князю Дублицкому, которого Софья Андреевна сделала не просто пожившим человеком с «непривлекательной наружностью», но и выдала за него замуж свою старшую сестру, Лизу, к которой изначально сватался Толстой. Лев Николаевич, прочитав повесть, понял, что его будущая супруга ожидала от него романтической любви, а также то, что он эту любовь дать не в состоянии. Повесть «Наташа» писатель упоминал в письме, в котором признавался в своих чувствах (и которое мял в кармане несколько дней, не решаясь отдать адресатке): «Повесть вашa засела у меня в голове [здесь и далее курсив оригинала. – Прим. ред.], оттого что, прочтя её, я убедился в том, что мне, Дублицкому, непристало мечтать о счастье, что ваши отличные, поэтические требования любви…» (Толстой. 1938. С. 16). Похожую мысль о несовместимости в понимании любви и отношений Софья Андреевна часто высказывала в дневниках, например в записи от 9 (21) февраля 1898 г.: «Ему всегда мешало во мне именно то, что я любила всё изящное, любила чистоту во всём – и внешнем, и внутреннем. Всё это ему было не нужно. Ему нужна была женщина пассивная, здоровая, бессловесная и без воли» (Толстая. Т. 1. 1978. С. 352).

Опираясь на различные мнения и отзывы о повести «Наташа», можно сделать вывод, что некий протест против ситуации, сложившейся вокруг женитьбы и участвующих в ней персонах, заметен на самом раннем этапе литературного творчества Софьи Толстой. Она не только не побоялась написать о своих чувствах и соображениях по поводу героев, прототипами которых были важные для неё люди, но и показала произведение своему будущему мужу – уже известному на тот момент писателю.

Вторая повесть – «Чья вина?» – написана в 1891–1893 гг. (впервые опубликована в журнале «Октябрь». 1994. № 10). На титульном листе рукописи значится: «Чья вина? По поводу "Крейцеровой сонаты" Льва Толстого. Написано женой Льва Толстого». Нашумевшую повесть Толстая восприняла двойственно – как писатель-полемист и как жена, которая пожелала вступить в спор с мужем. Повесть обращена не только к адресату, Толстая хотела быть услышанной и понятой читателем, о чём говорила в интервью Л. Я. Гуревич: «Эта повесть дождётся своего времени: после моей смерти» (Гуревич. 1919. С. 2). Первая публикация состоялась через 100 лет. В уверенности писательницы, что её произведение «дождётся своего времени», современный читатель вправе усмотреть феминистский пафос, хотя сама Толстая вряд ли предполагала, что может быть соотнесена с движением, к которому относилась не без доли скепсиса. Однако, раскрыв в повести «Чья вина?» семейный вопрос с женской точки зрения, Толстая создала произведение, которое стало «ответом не жены только, но оболганной женщины, которая сама решила рассказать правду о себе» (Строганова. 2019. С. 260). Эту правду Толстая отобразила в судьбе своей юной героини Анны, вышедшей замуж за 35-летнего «пожившего» князя Прозорского и претерпевшей вереницу унижений и трудностей семейной жизни: насилие первого брачного опыта (как и сама Софья Андреевна) в карете на пути к поместью, изнурительное рождение детей, постоянные измены мужа, его недоверие и ревность к другу семейства, тяжёлые переживания, ссоры. Финалом повести становится конфликт супругов (сцена, параллельная «Крейцеровой сонате»), в котором героиня умирает от удара пресс-папье.

Сюжет повести – не только ответ С. А. Толстой супругу, это полемика с художественными произведениями, имеющими множество вариаций в андроцентричной – «мужской» – литературе. Крайне важен мотив противления идее того, что существование женщины сводится лишь к физиологии: «"Неужели только в этом наше женское призвание <…> чтоб от служения телом грудному ребёнку переходить к служению телом мужу? И это попеременно – всегда! А где же моя жизнь? Где я? Та настоящая я, которая когда-то стремилась к чему-то высокому, к служению Богу и идеалам? Усталая, измученная, я погибаю. Своей жизни – ни земной, ни духовной нет. А ведь Бог мне дал всё: и здоровье, и силы, и способности... и даже счастье. Отчего же я так несчастна?.."» (Толстая. 1994. С. 27). Толстая демонстрирует традиционный опыт женской гендерной социализации (бракосочетание, потеря невинности и рождение первого ребёнка), однако переосмысляет их с женской точки зрения: рассказ о женитьбе взрослого мужчины на молодой невинной девушке обращается в страшную историю покорности женщины насилию со стороны супруга; обвинения героя в неподобающем поведении и изменах жены рушатся, потому что Анна бережёт не только честь семьи, но и саму семью, заботясь о муже и детях. Если в повести Л. Н. Толстого супруга Позднышева изображена просто красивой женщиной, отношения с которой строятся на физическом влечении, а очарование её душевной чистотой оказывается надуманным и быстро рассеивается, то в образе Анны Толстая раскрывает прежде всего духовную составляющую, намекая на то, что и на героиню «Крейцевой сонаты» можно взглянуть иначе и не стоит всецело полагаться на предложенную автором характеристику.

Основой для сюжета 3-й повести – «Песня без слов» (создавалась в 1895–1900; впервые опубликована в 2010) – послужила тяжёлая ситуация, сложившаяся в семье Толстых к началу 1895 г. В начале февраля супруги ссорились из-за рукописей для журнала «Северный вестник», а 23 февраля (7 марта) умер младший сын, Ванечка, проживший 6 лет и на протяжении этого времени объединявший вокруг себя всю семью. После записи о смерти сына дневник Толстой обрывается почти на 2 года.

Весной того же года дом Толстых в Москве посетил С. И. Танеев. Композитор близко сошёлся с семьёй Толстых: бывал не только в Хамовниках, но и гостил в усадьбе Ясная Поляна, общался со Львом Николаевичем и с Софьей Андреевной, их сын Сергей Львович показывал композитору свои музыкальные сочинения.

Толстая описывала Танеева как бесстрастного, скрытного и до конца не понятного человека: за его отстранённостью она никак не могла разглядеть ту искренность лирического чувства, которую слышала в его музыке. Однако при этом общение с ним необъяснимым образом всегда успокаивало её. Толстая признавалась, что Танеев оказывал на неё почти «гипнотическое» влияние: «Это был гипноз; невольное, неизвестное совершенно ему воздействие на мою больную душу. Состояние было ненормальное» (Толстая. Моя жизнь). Влияние музыки и личности Танеева проникло глубоко в подсознание Толстой, сплелось с травмированными областями психики и помогало пережить горе, о чём она писала в дневнике: «Видела вчера сон… С. И. [Танеев – Прим. А. Е. Рожковой] играет своё сочинение. Вглядываюсь, вижу: сидит у него на коленях Ванечка, и я сзади только вижу его кудрявую золотистую головку и белую курточку, и он прислонился к левому плечу С. И. И мне так радостно и спокойно на душе и от музыки, и оттого, что Ванечка у С. И…» (Толстая. Т. 1. 1978. С. 330).

О главной художественной задаче повести «Песня без слов» Толстая писала так: «Мысль, которую я хотела провести, была та, что отношение к искусству, как к природе, должно оставаться девственным, т. е. чистым, без вмешательства низменных людских страстей» (Толстая. 1921. С. 156). Тут уже нет чувственного накала повести «Чья вина?»: муж героини Саши добрый и понимающий, сама Саша, пытающаяся пережить смерть матери, стремится забыться в музыке, которую играет сосед по даче. К ней возвращается жизнь, но ровно до того момента, пока она не признаётся себе, что её позиция строгого разграничения любви к музыке и чувств к её исполнителю терпит крах. И хотя композитор Иван Ильич был ей непонятен, иногда неприятен, идеологически далёк, но его музыкальный талант слишком прочно вошёл в её жизнь – она уже не могла отделить себя от его музыки: «<…> везде грязь, везде людские страсти… Ты любишь музыку и полюбишь человека – и музыка пропала, она запятнана людской страстью <…> и нет выхода, нет, нет, и я сама грязная, гадкая, погибшая» (Толстой. 2010. С. 308); «Нет музыки, нет, она вся мутная, грязная, она погибла…» (Толстой. 2010. С. 309). Повесть не только претворяла личный опыт, чувства и размышления в художественную форму, но дополнялась философскими рассуждениями об искусстве и его власти. Толстая включила в неё «большое количество рассуждений о том, как музыка может влиять на человека, затрагивая самые тонкие струны его души, как одно музыкальное произведение способно в корне изменить человеческую жизнь» (Байкова. 2016. С. 97).

В архиве С. А. Толстой находятся 2 автографа повести «Песня без слов», один из которых датируется 1895 г., а второй – 1900 г. Автографы отличаются друг от друга в некоторых ключевых моментах, таких как характеристики Ивана Ильича и его ученика Цветкова, особенности межличностных отношений между героями, отношение героини к музыке.

«Мысль семейная» в творчестве С. А. Толстой соответствует жизненным этапам писательницы. Повесть «Наташа» написана во время сватовства Толстого к будущей жене, в ней писательница выстраивает сюжет так (по пересказу Т. А. Кузминской), чтобы героини добились желанного для них исхода любовных отношений. В повести «Чья вина?» демонстрируется верность жены, несмотря на грубые подозрения и ложные обвинения в измене, что отражает переживания Толстой в период кризиса супружеской жизни. А повесть «Песня без слов» не в последнюю очередь (помимо выражения горя Толстой о смерти сына) показывает возможность осознания женщиной того, что её брак заключён не с тем человеком.

Стихотворения в прозе. Цикл «Стоны»

В марте 1904 г. в «Журнале для всех» опубликован цикл стихотворений в прозе «Стоны» (написан в 1903). Свою личность С. А. Толстая скрыла под псевдонимом Усталая (псевдоним создаёт внутреннюю смысловую связь со 2-м названием цикла «Вне жизни», которое Толстая использовать не стала, но отразила его в черновиках). В цикл вошли стихотворения в прозе: «Река», «Видение», «В монастыре», «В пещере», «Осень», «Иней», «Тоска», «Поэт», «Ребёнок». Произведения «Лето» и «Рабочий» в журнальную публикацию не вошли, сохранились лишь в рукописном варианте (Государственный музей Л. Н. Толстого. Инв. 31759/ 2. Д. 24. Архив С. А. Толстой. 1903. 18 л.).

Важной особенностью всех произведений Софьи Толстой можно назвать автобиографичность, не исключён из этой традиции и цикл «Стоны». О нём Толстая упоминает лишь раз в своём дневнике 18 (31) января 1904 г.: «В Москве я узнала, что в "Журнале для всех" в марте напечатают мою поэзию в прозе "Стоны", с псевдонимом Усталая» (Толстая. Т. 2. 1978. С. 100). Хотя ни до, ни после этой записи никаких указаний на процесс написания или публикации в дневниках нет, в некоторых записях можно заметить эмоциональные и текстологические сближения с произведениями цикла. Так, например, дневниковые записи 1903 г. во многом созвучны фрагментам стихотворений «Осень» и «Видение»:

В цикле С. А. Толстая раскрывает тему физиологичности, материальности и природности тела: «…мокрые руки мои блестели на солнце, грудь тяжело поднималась, всё обнажённое тело моё склонялось к земле и изнемогало <…> И я люблю это красивое тело, созданное для земной любви и побеждённое в этот миг землёй…» (Толстая. 1904. С. 168); или: «…взор мой привлечён к ярко-красным шёлковым стрелкам моих длинных, чёрных чулок. Как две струйки алый крови стремятся они вниз вдоль моих тонких, стройных ног. Я чувствую вдруг боль в моём сердце; да из него текут, из двух ранок две струйки крови. И ранки эти всегда открыты, обе болят от утерянной любви, и вот она, алая, блестящая кровь... кап, кап... день и ночь равномерно, беспрерывно тянутся эти две красные ниточки крови, унося мою жизнь» (Толстая. 1903. С. 3–4). Мотив телесности, однако, не противоречит традиционному для писательницы мотиву духовности, а скорее дополняет его – образуя дихотомию, он становится лейтмотивом всего цикла. Любовь – неземная, романтическая, любовь к ребёнку, к искусству, к Богу – пронизывает весь цикл. Есть как отдельные стихотворения на тему церковного служения: «В монастыре» (служение монахини), «В пещере» (паломничество в Киево-Печерскую лавру) и «Поэт» (отпевание), так и повсеместные обращения к Богу в молитве или даже напрямую: «Боже! Дай мне крылья, дай мне улететь в Твоё беспредельное, чистое пристанище!..» (Толстая. 1904. С. 170). Любви к музыке посвящено стихотворение «Иней», в котором лирическая героиня едет на концерт и целый час находится в сладостном плену, где «…чудные звуки 5-й Бетховенской симфонии восхищают… и уносят в волшебный мир любимого искусства…» (Толстая. 1904. С. 169). Чуть позднее, после того, как, по её мнению, величие дирижёра было осквернено его радостью от общения с пошлыми людьми в буфете, героиня сбегает с концерта и по пути наслаждается морозным пейзажем, заключая про себя, что «музыка, это великое искусство», она соединилась в её душе с природой и «стала так же величественна, чиста и высока» (Толстая. 1904. С. 170).

Стихотворение «Видение» объединяет любовь романтическую и любовь к умершему ребёнку. Сначала в лесу героиня встречает на своём пути возлюбленного – «его широкая, бодрая фигура идёт мне навстречу» (Толстая. 1904. С. 168), а после – её «сердце замирает; но все существо… сливается с любимым человеком, обнимает его и счастье его духовной близости уносит... прочь от земли» (там же). Видение длится лишь мгновение и рассеивается. После встречи с образом любимого человека, лирическая героиня замечает лесной бугорок, на котором 10 лет назад её умерший сын собирал грибы. Она обращается к Богу, чувствуя примирение с утратой, и в этот момент всё земное исчезает: она оказывается где-то далеко, рядом со своим ушедшим сыном. Героиня чувствует любовь и ощущает единение с душами всех, кого любила и кого по воле своей забрал Бог. «Видение» заканчивается так:

О, нет сомнения, в жизни вечной

Я встречусь с тем, кто дорог был,

И связи разорвать сердечной

Земных уж там не будет сил!

Логическое завершение мотива любви к умершему сыну помещено в заключительное стихотворение «Ребёнок», которое можно назвать эмоциональной кульминацией цикла. Мать сидит с няней у кровати больного мальчика, у которого сильный жар и бред. Сначала он весёлым голосом просит кого-то ловить мышку, снова хрипит и мечется, а потом резко поднимается и отчётливо произносит: «Вижу, вижу...» (Толстая. 1904. С. 171), после чего падает замертво. Видение воспринимается матерью как мистическое, она в бессилии опускает голову и происходит «…минута забвения всего земного: это были проводы материнской души» (там же). Она верит в то, что ангел смерти унёс невинную душу её сына туда, где нет «скорби от земного зла» (Толстая. 1904. С. 171).

В цикле стихотворений в прозе «Стоны» С. А. Толстая переплела различные проявления любви так, чтобы читатель смог прочувствовать не только её боль и усталость от земного существования, но и наполниться новыми чувствами, которые так заботливо и искусно передаёт писательница.

Рассказы для детей

Последнее художественное произведение С. А. Толстой – сборник детских рассказов «Куколки-скелетцы и другие рассказы» (создавался с 1902). Опубликован в 1910 г. «с восемью рисунками в красках, исполненными по плану автора, художником А. Моравовым», в сборнике также размещена фотография умершего младшего сына Толстых – Ванечки. О процессе написания рассказов Толстая в своих дневниках не упоминает, пишет лишь, что дважды читала их детям: в 1902 г. – «детям, Варе Нагорновой и барышням свой детский рассказец, ещё не конченный, "Скелетцы", и, кажется, понравилось» (Толстая. Т. 1. 1978. С. 53) и в 1910 г. «читала свои рассказы детские детям Бирюковым» (Толстая. Т. 1. 1978. С. 164).

Заглавное произведение – рассказ «Куколки-скелетцы» имеет двухчастную композицию. В 1-й части («Ёлка») детально повествуется о том, как проходили рождественские праздники в Ясной Поляне (в рассказе поместье фигурирует под названием Красные Поля). Произведение относится к жанру святочного рассказа, особенно если раскрыть сюжет с точки зрения самих куколок: их долгое время хранили в старом, отдалённом ящике, где они лежали все вместе, одинаковые, пылились и не надеялись когда-либо выбраться. Накануне Рождества случается чудо – приезжает барыня Ольга Николаевна и забирает «скелетцев» на праздничную ёлку, куда приглашены все сельские дети. Дома Ольга Николаевна вместе со своими детьми совершают ещё одно чудо – они наряжают и декорируют каждую куколку, придав им индивидуальный характер: ангел, солдат, турок, мужик, старушка, кормилица и т. д. Кукол дарят сельским детям – так все «скелетцы» обретают новые дома, где их любят и ценят. Во 2-й части рассказа («В деревне») раскрывается дальнейшая судьба некоторых куколок (связь истории с характером каждой куколки усиливает сказочную составляющую): кукла-ангел сопровождает свою маленькую хозяйку в последний путь [«Акулю похоронили вместе с её любимой куколкой…» (Толстая. 1910. С. 30)], куклу-солдата уносит река [«Прощай офицер! Вернись с войны, – шутили ребята, но все грустно и тихо пошли вверх на гору, в свою деревню» (Толстая. 1910. С. 32)], в доме девочки, которой подарили куклу-младенца, рождается ребёнок; куклу-царя мальчик обменивает на еду и гостинцы для своих голодных братьев. Контраст праздника в барском доме с судьбами и бытом крестьян вносит в повествование социальную проблематику.

Остальные произведения сборника жанрово разнообразны: тут и предание времён Отечественной войны 1812 г. – «Бабушкин клад» (в основу сюжета легла история семьи Берс, которая зафиксирована в мемуарах Т. А. Кузминской), и сказка («История гривенника»), и истинное происшествие из жизни младшего сына семейства («Ваничка»), и сказ «Спасённый такс», в котором уже сам Ваня (правда, в литературно-обработанном стиле) знакомит читателя с трогательной историей о спасении сбежавшей, но вернувшейся домашней таксы.