Социа́льная ле́ность (англ. social loafing; эффект Рингельмана, англ. Ringelmann effect), снижение индивидуальных усилий, происходящее при совместном выполнении задачи, по сравнению с индивидуальными усилиями при исполнении задачи в одиночестве (Kravitz. 1986; Karau. 2012). Социальная леность – своего рода «социальное заболевание», оборачивающееся негативными последствиями не только для индивидов, но и для всего общества в целом, поскольку ведёт к снижению групповой эффективности (Latané. 1979). Серьёзность последствий этого феномена становится особенно ощутимой, если принять во внимание тот факт, что наибольшую часть своей жизни человек проводит во взаимодействии с другими.

Социальная леность впервые была зафиксирована французским инженером (специалистом в области сельскохозяйственных машин) М. Рингельманом в экспериментах, проведённых в 1880-х гг., в которых автор интересовался тем, как эффективность выполнения деятельности зависит от метода работы (Kravitz. 1986). Рингельман просил участников эксперимента тянуть верёвку изо всех сил, фиксируя при этом степень прилагаемых индивидуальных усилий. Идея эксперимента была связана с поиском условий, способствующих максимальной производительности рабочих. В противоположность ожиданиям о пропорциональном увеличении усилий при выполнении задачи в группе (если усилия одного участника в среднем составляют 63 кг, участники, которые работают втроём, исполняя одну и ту же инструкцию – тянуть верёвку изо всех сил, должны были бы показать результат, превышающий в три раза их индивидуальный потенциал, т. е. в среднем 189 кг), было зафиксировано, что, работая втроём, участники эксперимента продемонстрировали результат усилий в 160 кг (в среднем). По мере увеличения размера группы происходило дальнейшее снижение прилагаемых усилий: действуя в диаде, человек не использовал всего своего потенциала, но только 93 %, в триаде – 85 %, а в группе из восьми человек – всего 49 % (Latané. 1979).

М. Рингельман объяснил замеченный эффект снижения индивидуального вклада в выполнение задачи по мере роста размера группы, апеллируя к идее координационных потерь: усилия участников не были одновременными. Эта логика в большей степени соответствовала его интересам. При этом во внимание не принимались мотивационные потери в ситуации, когда вклад индивида не мог быть оценён. Как следствие, каждый полагал, что сосед приложит усилия, необходимые для выполнения задачи (Kravitz. 1986). Рингельман полагал, что потери индивидуальных усилий находятся в линейной зависимости от увеличения размера группы. В соответствии с современными результатами представляется возможным говорить о более сложной – криволинейной – зависимости между индивидуальным усилием и размером группы (Kravitz. 1986).

Как и в случае социальной фасилитации, социальная леность впервые была зафиксирована в экспериментах, предпринятых ещё до официального рождения социальной психологии (1908). Оба явления связаны с поиском ответа на самый старинный вопрос в социальной психологии: о том, как присутствие других влияет на индивида и на его действия. Эксперименты по социальной фасилитации непрямым образом привели к обнаружению феномена социальной лености, хотя результаты М. Рингельмана противоречат ожиданиям, которые вытекают из объяснения социальной фасилитации: участники эксперимента выполняют простую задачу в присутствии других, что должно было бы способствовать возникновению возбуждения и доминирующей реакции. Ключевым здесь является то, кто эти другие. В случае возникновения социальной фасилитации: другие люди могут выполнять те же действия, что и индивид, выступать в качестве наблюдателей или просто случайно находиться рядом. В эксперименте Рингельмана другими были те, с кем индивид объединял усилия для выполнения задачи (Karau. 2020), при этом индивидуальный вклад был недоступен оценке.

М. Рингельман не использовал каких-либо статистических критериев для оценки полученных эффектов, что вполне соответствовало уровню развития научного знания того времени. Парадоксален, однако, тот след, который оставили в социальной психологии результаты экспериментов Рингельмана, проведённых в 1882–1887 гг., опубликованных только в 1913 г. и привлёкших серьёзное внимание исследователей в конце 1970-х гг.

Понятие социальной лености было введено Б. Латане с коллегами в 1979 г. Это явление было определено как «снижение усилий в группе по сравнению с действиями в одиночестве» (Latané. 1979. P. 822). В двух экспериментах, предпринятых Латане с коллегами, в которых участников просили выполнять простые задачи (хлопать в ладоши как можно громче и кричать), было продемонстрировано снижение усилий индивида при групповом исполнении задачи, по сравнению с её исполнением в одиночестве (Latané. 1979). Идеи теории социального воздействия Латане применимы для объяснения этих результатов. Исходные идеи теории таковы: когда человек оказывается мишенью воздействия социальных сил, исходящих от других, то величина давления на него растёт как функция от произведения переменных: сила (например, статус или экспертность источника влияния), непосредственность (близость в пространстве и во времени), количество воздействующих людей. Когда же мишенью оказывается группа, на которую воздействуют силы извне, то чем больше людей в группе, тем меньше воздействие на каждого из них. С силой воздействия происходит примерно то же, что и с ответственностью в случае её диффузии (Latané. 1979).

Вслед за этой работой Б. Латане последовал всплеск интереса к явлению социальной лености, исследователи искали факторы, способствующие как снижению, так и повышению индивидуальных усилий в коллективном контексте. Метаанализ 78 исследований позволил говорить о том, что социальная леность – это устойчивое явление, его возникновение было зафиксировано в экспериментальных исследованиях, когда участникам предлагалось выполнять самые разные задачи (будь то физические или когнитивные), в лабораторных или полевых условиях. Среди значительного числа разнообразных факторов наиболее сильными оказываются следующие: ожидания других участников группы, наличие оценки вклада индивида в выполнение группового задания, значимость задачи, особенности культуры (Karau. 1993).

В логике модели коллективных усилий С. Карау и К. Уильямса степень индивидуального вклада в групповое исполнение задачи определяется убеждённостью этого индивида в том, что его вклад требуется для выполнения задачи, а также ценностью результатов или последствий этой групповой деятельности (Karau. 1993).

Если социальная фасилитация и социальная леность ранее были представлены двумя независимыми исследовательскими линиями, то в 1980-х гг. было предложено рассматривать эти явления как комплиментарные (Brown. 2020). Социальная леность и социальная ингибиция могут иметь внешние сходства, связанные с тем, что присутствие других снижает показатели выполнения действия, в обоих случаях возможно апеллировать к диффузии ответственности в качестве объяснительного механизма. Однако это различающиеся явления. Ключевым является разница, касающаяся роли оценки: социальная леность возникает в ситуации выполнения совместного задания, когда вклад индивида в меньшей степени идентифицируем и в меньшей степени доступен для оценки по сравнению с исполнением задачи в одиночестве. Индивид, действуя в присутствии других, едва ли испытывает возбуждение, как это происходит в случае социальной ингибиции. Снижению социальной лености способствует возможность оценки вклада участника, а также наличие стандартов этой оценки. В случае социальной ингибиции дело обстоит с точностью наоборот: этот феномен возникает в присутствии других, т. к. это способствует возникновению возбуждения и предвосхищению оценки, что ухудшает исполнение действия индивидом (McCarty. 2017).

Феномен социальной лености связан с целым рядом других социально-психологических конструктов – социальная фасилитация, социальная ингибиция, эффект «зайцев», групповая продуктивность, диффузия ответственности, мотивационные потери.