Се́лфи (от англ. selfie, photo of self), автопортретная фотография, как правило сделанная с помощью смартфона и выложенная в социальных медиа. Хотя практика фотографического автопортрета появилась почти одновременно с самой фотографией, понятие селфи возникает и распространяется в 2000-х гг., когда появляется возможность выкладывать свои фотографии на форумы, в социальные сети и на другие онлайн-платформы. В 2013 г. из-за своей популярности слово «selfie» было объявлено «словом года» по версии Оксфордского словаря английского языка. 

В 2014 г. запущен проект «Selfiecity» («Город селфи»), в рамках которого исследователи медиа во главе с Л. Мановичем попытались представить комплексный обзор феномена селфи на материале исследований в пяти городах (Бангкок, Берлин, Москва, Нью-Йорк и Сан-Паулу). Комментируя результаты проекта, Манович и А. Тифентайл (Tifentale. 2018) пишут, что для множества горожан умение снять и запостить селфи теперь включено в базовую программу цифровой грамотности – точно так же, как раньше элементарным навыком стало использование компьютера и Интернета. Популярность селфи также свидетельствует о массовизации фотографии, т. е. размытии границы между фотографом-любителем и профессионалом. 

Исследователи нередко отмечают культурную противоречивость селфи. С одной стороны, несмотря на его повсеместную распространённость, селфи критикуют как новую форму цифрового капитализма, предмет зависимости, практику самолюбования и инструмент деперсонализации. С другой стороны, селфи можно интерпретировать также и в положительном ключе – как способ раскрытия идентичности и эмансипаторную практику (Мартынов. 2014). Ключевые работы о феномене селфи, в которых рассматриваются подобные аргументы и контраргументы, принадлежат эстонской исследовательнице К. Тийденберг. Так, она выделяет три популярных нарратива осуждения селфи: о нарциссизме, нехватке аутентичности и плохом качестве фотографии (Tiidenberg. 2018). Эти нарративы фигурируют как в публичной критике (например, в журналах, высказываниях экспертов и селебрити, в комментариях в социальных сетях), так и в форме самокритики – когда пользователи социальных сетей чувствуют себя некомфортно после того, как выложили какую-то фотографию.

Итак, во-первых, селфи критикуется как практика, связанная с нарциссизмом – чрезмерным самолюбованием. Оспаривая эту идею, Тийденберг пишет, что подобные утверждения не подтверждаются количественными исследованиями, а скорее похожи на моральную панику и основываются на стереотипах и выборочных ярких примерах. Такая моральная паника, как считает исследовательница, объясняется перестройкой властных отношений, которую производят селфи. Будучи выложенными в социальные сети, эти изображения дают публичную медиатизированную видимость либо тем социальным группам, у которых этой видимости раньше было мало, либо тем, чья видимость контролировалась другими группами. Например, личные портреты долго были привилегией аристократии и зажиточной буржуазии – тех, кто мог заказать портрет или позволить себе фотоаппарат, и лишь в середине 19 в. с распространением фотоателье портреты смогли делать и люди с небольшим достатком. Но даже с появлением дешёвой фототехники портреты большинства людей не выходили за пределы семейных фотоальбомов и стен квартиры. И напротив, выкладывание селфи в Интернете позволяет сделать себя публично видимым для широкой аудитории. Эта практика оказывается доступна новым социальным группам – людям из бедных семей, молодым людям, женщинам, различным меньшинствам.

Кроме того, селфи дают инструменты контроля за визуальным высказыванием – можно переснять фотографию и выбрать лучший вариант, а затем отредактировать её (добавить фильтры и подпись). Так, с помощью селфи человек может расставлять акценты в том, как представляет себя на публике: он может показать себя и своё тело сексуальным, сильным, изящным или подчеркнуть любые другие аспекты по своему вкусу. Вместо того чтобы передавать контроль над собственным образом художнику или фотографу, человек может контролировать этот образ самостоятельно. Именно такое присвоение контроля и подвергается критике в качестве нарциссизма: подобные обвинения суть негативная реакция на то, что кто-то занимает часть публичного пространства в обход институциональных решений о том, кто интересен и достоин публичного внимания. Как отмечает Тийденберг, особенно чувствительными к такой критике оказываются молодые девушки, поскольку контроль над репрезентацией своего тела вступает в противоречие с индустрией красоты и её ключевой идеей, что женское тело несовершенно. Несовершенство тела надо исправлять и стремиться приблизить к идеалу, покупая косметику, пользуясь услугами салонов красоты и спортзалов. Редактирование селфи в фоторедакторе позволяет представить своё тело как красивое в обход всех этих продуктов и услуг, что подрывает существующий социальный порядок и порождает общественную критику.

Во-вторых, в интервью Тийденберг с информантами авторы фотографий часто высказывают опасение, что в селфи есть некая фальшь. Автор связывает это с расхожим представлением об идентичности как о чём-то цельном и стабильном; проблема аутентичности селфи заключается, исходя из этого, в том, что эту комплексную реальность сложно отразить с помощью одной фотографии. Подобное беспокойство относительно связи изображённого с изображаемым характерно для истории фотографии в целом. Долгое время считалось, что фотография отражает «объективную реальность». Как утверждает Тийденберг, только в конце 20 в. она стала восприниматься широкими массами как субъективный взгляд, одна из возможных позиций и визуальных трактовок. Другая интернет-исследовательница, работавшая с темой селфи, Джилл Реттберг, предлагает рассматривать селфи как микронарративы, каждый из которых выражает какой-то из аспектов представления о себе. Множество таких микронарративов создаёт «накопительный эффект», так что идентичность описывается не одной картинкой, а их совокупностью (Rettberg. 2014).

Другой важный контекст, в котором фигурирует проблема аутентичности – медиатизированное общение (т. е. общение, опосредованное Интернетом). Если в Интернете человек ведёт себя «непохоже на себя», у других пользователей возникают подозрения: вдруг владелец профиля – не тот, за кого себя выдает? Может быть, этот профиль взломали, пользователь притворяется кем-то, кем не является в реальной жизни, или аккаунтом управляет алгоритм? Страх перед неаутентичностью связан с риском, что автора не воспримут как реального пользователя – что коснётся и опубликованных им фотографий.

Наконец, третий критический по отношению к селфи нарратив строится вокруг идеи качества. Селфи критикуется как низкий жанр – нечто банальное, недостаточно оригинальное и эстетичное. Тийденберг связывает критику качества селфи с теорией социального класса П. Бурдье: она рассматривает селфи как инструмент, с помощью которого происходит выстраивание социального статуса. «Низкое качество» селфи в такой интерпретации вписывается в существующую иерархию визуальной массовой культуры, а сами фотографии осуждаются за несходство с изображениями, которые традиционно считаются более элитарными, – селфи не повторяют палитру, композицию и стиль фотографий из модных журналов или кино. Отсутствие связки с образцами высокой визуальной культуры сигнализирует о низком культурном капитале и социальном статусе человека (это может быть отсутствие как «насмотренности», так и хорошей камеры). Другая причина, по которой может возникать критика качества, связана с уже упомянутой перестройкой визуального поля и отношений власти. Изображение несовершенных тел, а также публичное распространение фотографий людей, которые раньше были невидимыми, меняют существующую систему статусов.

Другие исследователи обращают внимание, что расстановка статусов, на которые воздействует активность в Интернете, зависит от локальной культуры. Так, в рамках проекта «Why We Post» («Зачем мы постим»), проведённого Д. Миллером и его командой (How the world changed social media. 2016), исследователи провели сравнительный анализ пользовательских практик в 9 регионах мира и показали, что эти практики глубоко укоренены в социальных отношениях, специфичных для того или иного региона. Поэтому и связь селфи с конкретными визуальными маркерами социального статуса будет различаться в зависимости от региона.

Селфи позволяет обрести не только видимость, но и голос, т. е. возможность политического высказывания в новом формате. Так, редактор сборника «Гражданство селфи» (Selfie Citizenship. 2017) Ади Кунцман пишет, что селфи становится инструментом выражения гражданской позиции. Публикуя изображения себя в социальных сетях, пользователи сопровождают их подписями. Добавление текста и смайликов позволяет превратить селфи в политическое высказывание и выразить недовольство или же требование, направленное в публичное пространство. Исходя из этого селфи можно рассматривать как активистское явление, которое перекликается с практиками «гражданской сознательности» (civic awareness). Селфи оказывается не только визуальным эгодокументом (т. е. высказыванием о себе), но и форматом политического действия, направленного на борьбу за право голоса и за возможность быть увиденным и услышанным. 

Дискуссии о селфи ведутся также в контексте истории фотографии и визуальной культуры в целом. Манович и Тифентайл (Tifentale. 2018) отмечают, что селфи отличаются от жанра портрета, каким мы знаем его по истории искусства. В социальной сети Instagram (принадлежит компании Meta Platforms Inc., признанной экстремистской организацией и запрещённой в соответствии с федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности», а также внесённой Росфинмониторингом в перечень организаций, причастных к терроризму и экстремизму) (именно эту сеть анализировал проект «Selfiecity») селфи редко показывают человека в отрыве от окружающей среды, помещая его в контекст определённых событий, ситуаций, деятельности. В связи с этим наблюдением авторы предлагают выделять не только селфи, но и «антиселфи» – тип фотографий, который показывает не лицо человека, а мир от первого лица. На таких фотографиях могут быть видны руки автора, в которых он держит книгу, или иные части тела автора в его взаимодействии с миром – но не лицо. Антиселфи направлено на то, чтобы объединить личность человека с тем, что он фотографирует, и показать не просто человека или мир, а именно субъективный взгляд.

В Instagram одной из наиболее распространённых форм антиселфи становятся т. н. соревновательные фотографии. Если селфи адресованы прежде всего друзьям или семье, а их цель – зафиксировать те или иные события, то соревновательная фотография имеет амбиции, связанные с фотоискусством. Авторы антиселфи обсуждают не людей или события, изображённые на фото, а использованные в фотографии технику, эстетику и приёмы. Хотя и селфи, и антиселфи направлены на то, чтобы показать себя, первый жанр оказывается ближе к семейной фотографии, а второй – к профессиональной.