Русь (народ)
Русь, восточноевропейский народ, известный с 9 в. Упоминается в источниках под различными латинскими (Rhos, Ruzzi, Rugi), греческими (οἱ Ῥῶς), арабскими (al-Rūs / ар-Рȳс, al-Rūsiya / ар-Рȳсийа), еврейско-хазарскими (R-W-S, R-W-S-I-I-M) и древнерусскими (роусь, роусичи, русици; ед. ч. роусинъ, русичь) вариациями этнонима (Golden. 1995; Strumiński. 1996. P. 77–88; Schramm. 2003; Danylenko. 2004; Зализняк. 2008. С. 462–464, 466).
Этимология этнонима была предметом длительной дискуссии (Мельникова. 2014; Кулешов. 2009; 2021), в ходе которой лингвисты пришли к консенсусу, что наиболее обоснован вариант, возводящий славянское самоназвание народа (эндоэтноним) – роусь – к древнескандинавскому этимону (изначальной форме) *rōþR (Хабургаев. 1979. С. 215–226; Ekbo. 1981; 2000; Falk. 1981; Strumiński. 1996. P. 77–82; Schramm. 2002. S. 75–112; Кулешов. 2009). В рамках этой гипотезы наиболее оптимальное этимологическое решение предложил исследователь С. Экбу, который показал, что исходным древнескандинавским этимоном было название жителей скандинавской области Рослаген (др.-сканд. *Rōþslag): *rōþskarlar [«мужчины (=люди) Рослагена»] или *rōþsbyggiar («жители Рослагена»), основным занятием которых были морские походы – передвижение по морю на гребных судах. Рослаген – приморская часть Упланда в Свеаланде (ныне Швеция), где обитали люди, которые занимались мореплаванием, т. е. были по своему основному занятиями мореходами и, соответственно, «гребцами» (Ekbo. 2000; Strauch. 2003; Larsson. 2014). Появление этимона *rōþR датируется приблизительно 6–7 вв. (Ekbo. 2000. P. 144–145), хотя, учитывая условность лингвистических критериев датировки, нельзя исключать и более продолжительный период – до 8 в. Таким образом, согласно данной версии этимологии, изначально этимон *rōþR отражал основной вид занятий обитателей Рослагена (т. е. выступал демонимом – обозначением совокупности людей, проживающих на определённой территории).
Все известия источников, которые могли бы быть теоретически связаны с упоминаниями народа русь до 9 в., во-первых, единичны и изолированны, во-вторых, настолько кратки, что не поддаются однозначной интерпретации, а в-третьих, не имеют обоснованной этимологии (Кулешов. 2009. С. 442–448).
Первое достоверное упоминание народа русь содержится в западнофранкском продолжении «Франкских королевских анналов» (условное название по месту хранения единственного полного списка во французском монастыре Сен-Бертен – «Бертинские анналы»: Annales Bertiniani. 1883. P. 19–20; The Annales of St-Bertin. 2008; Древняя Русь в свете зарубежных источников. 2010. C. 18–21).
Со 2-й четверти 9 в. существование общности русь независимо, а значит, надёжно зафиксировано и латинскими, и арабскими источниками.
С начала 10 в. русь постепенно распространялась по Восточно-Европейской равнине, соответственно резко возросло количество известий о ней, впервые появилась информация о её различных группах и точные указания на места её расселения.
К середине 10 в. русь достаточно широко распространилась на территории Восточно-Европейской равнины. В это же время полития Рюриковичей с центром в Киеве наращивала свою военно-политическую мощь, расширяла территорию и постепенно добивалась военно-политического доминирования на обширных пространствах Восточно-Европейской равнины, уничтожив или подчинив различные соседние сообщества (Sorlin. 2000; Назаренко. 2009; 2010; 2014. Городские центры; 2014. Князь и дружина; Стефанович. 2012; 2013; Stefanovich. 2016; Мельникова. 2009; 2014; 2016; Щавелев. 2017. Держава; Щавелев. 2017. Племена; 2020. Хронотоп. C. 250–421; Shchavelev. 2020. Basic features; Роменский. 2020). Полития Рюриковичей постепенно ликвидировала и ассимилировала другие группы руси на Восточно-Европейской равнине и начала восприниматься внешними наблюдателями как единственная страна руси – Русская земля. Соответственно в середине – 2-й половине 10 в. этноним «русь» постепенно стал обозначать жителей именно этого территориально-политического образования.
К середине 11 в. произошла консолидация и окончательная самоидентификация руси в качестве отдельного «нового» христианского народа с самосознанием своей общности. Интегралами общности были литературный церковнославянский (фактически – койне) и вернакулярный (дифференциация которого не выходила за грань диалектов) древнерусский язык; общая историческая память о славном прошлом (зафиксированная разными формами историописания); единая христианская церковная организация, входившая в систему Константинопольского патриархата; княжеская династия Рюриковичей, которая обладала монополией на высшую власть на территории Руси (Назаренко. 2009; Назаренко. 2020). Наконец, территория проживания руси также была объединена сложившейся во 2-й половине 10 – 1-й половине 11 вв. достаточно унифицированной древнерусской археологической культурой (Макаров. 2012; Лесман. 2014) и сопутствовавшей ей системой устойчивых социально-экономических связей. На разных территориях и у разных социальных групп Древнерусского государства эти объединительные факторы могли действовать сильнее или слабее, но вся эта совокупность объективных признаков общности и субъективных представлений о своём единстве в итоге создавала основу для устойчивой консолидации его населения.
Культурное наследие и политико-идеологическая традиция Древнерусского государства, русских земель и княжеств 12–13 вв., а также историческая память об этом времени стали значимыми, если не интегральными, составляющими самоидентификации представителей элит (и в значительной степени жителей) Владимирского великого княжества, Московского великого княжества, Новгородской республики, Русского государства и других политических образований Восточно-Европейской равнины 14–17 вв. Соответственно, идентичности великороссов (русских), малороссов (украинцев) и белорусов во многом строились на идее преемственности с народом русь (Мартынюк. 2017).