«Мозг в бо́чке» (англ. brain in a vat), название мысленного эксперимента, призванного продемонстрировать возможность глобального (радикального) скептицизма, в котором ставится под сомнение наша способность обладать знанием о внешнем мире. Разновидности формулировок этой мыслительной позиции мы находим уже в античной и восточной философии. Как правило, в них делается акцент на иллюзорности мира (например, майя), сознательный опыт часто отождествляется со сном и при этом подчёркивается невозможность определить, спим мы или бодрствуем. Последовательное развитие идеи глобального скептицизма и выводов, которые можно сделать на его основе, следует связывать прежде всего с работами Р. Декарта. Поэтому данная версия скептицизма часто обозначается как картезианский скептицизм.

Для того чтобы показать возможность глобального скептицизма, Декарт предлагает нам мысленный эксперимент, в котором мы должны представить, что некий злокозненный демон систематически вводит нас в заблуждение относительного окружающего мира (Декарт. 1994). Воображая эту ситуацию, мы должны признать, что все наши представления о мире могут быть ложными, поскольку сам мир может не существовать. Наше убеждение же в том, что он существует, не более чем результат внушения ложной идеи. Если такая ситуация представима, то из этого следует, что всё, в чем мы можем быть уверены, – это лишь то, что у нас есть определённые данности сознания. В них мы сомневаться не можем, но сделать непосредственный вывод о том, что эти данности сознания являются представлениями каких-либо положений дел в мире, мы не в состоянии.

Мысленный эксперимент «мозг в бочке» – современная версия мысленного эксперимента Декарта. Впервые этот эксперимент описан в работе Г. Хармана  «Мысль» («Thought», 1973). Мы знаем, что объекты окружающей среды, воздействуя на наши органы чувств, порождают систему электрических сигналов в мозге, которые способствуют формированию представлений о мире. Исходя из этого, мы можем представить себе ситуацию, в которой мы – всего лишь мозги, помещённые в сосуд с питательным раствором и подключённые проводами к компьютеру, посредством которого безумные учёные, коварный искусственный интеллект и т. д. стимулируют наш мозг электрическими сигналами таким образом, что нам кажется, что мы воспринимаем окружающий мир. Находясь в виртуальном мире мозгов в бочке (МВБ), мы не обладаем знанием о внешнем мире. Однако если компьютерная симуляция неотличима от нашего обычного восприятия мира, то это значит, что мы не можем сказать о себе самих, что мы – не такие мозги в бочке, живущие в этой симуляции. Из этого можно сделать вывод о том, что и в обычной ситуации у нас нет знания о внешнем мире. Аргумент в пользу скептицизма, построенный на основе мысленного эксперимента МВБ выглядит следующим образом (p – это переменная, обозначающая любое высказывание о внешнем мире, например: «это – моя рука»):

1. Я не знаю, что я не МВБ.

2. Если я знаю, что p, то я знаю, что я не МВБ.

3. Следовательно, я не знаю, что p.

Мысленный эксперимент «мозг в бочке» стал популярным благодаря работе Х. Патнэма «Разум, истина и история» («Reason, Truth and History», 1981). В этой работе Патнэм попытался опровергнуть глобальный скептицизм, демонстрируя невозможность ситуации, описываемой этим экспериментом. Возражение Патнэма во многом зависит от принятия позиции семантического экстернализма. Согласно этой позиции, значение терминов определяется не нашими внутренними психологическими состояниями, а внешними факторами, самой реальностью.

Этот тезис Патнэм иллюстрирует с помощью мысленного эксперимента «Двойник Земли», в котором нам предлагается рассмотреть следующую ситуацию. Два человека, будучи точными двойниками друг друга, могут находиться в одинаковых психологических состояниях и произносить при этом одинаковые высказывания, например: «это – вода». Однако значения этих выражений, тем не менее, могут быть разными в зависимости от той ситуации, в которой они произносятся. Например, на Двойнике Земли, где вода ничем не отличается по внешним характеристикам от воды на планете Земля, но при этом имеет иную химическую структуру, определяемую какой-нибудь сложной формулой XYZ, высказывание нашего двойника «это – вода» будет означать нечто иное, отличное от того, что означает эта же фраза на Земле. Поскольку существенная характеристика любой мысли и любого высказывания – то, о чем эта мысль или высказывание, постольку высказывания двойников, будучи тождественными с точки зрения произнесения и тех психологических состояний, в которых находятся двойники, отличаются друг от друга с точки зрения их значения. Они будут о разных объектах. Резюмируя эту мысль Патнэм пишет: «Как тут не крути, но “значения” не находятся в голове!» (Патнэм. 1999. С. 179).

Опираясь на семантический экстернализм, Патнэм предлагает следующую критику мысленного эксперимента «мозг в бочке». Он отмечает, что высказывания, которые делают жители мира МВБ, не означают то же самое, что означают наши высказывания. Когда житель мира МВБ произносит «Вот передо мной дерево», слово «дерево» отсылает не к реальному дереву, а к чему-то другому, например, электрическим сигналам. То же самое мы можем сказать о словах «мозги», «бочка». Они не указывают на реальные мозги и бочку. Жители мира МВБ не могут помыслить высказывание «мы – мозги в бочке» в том смысле, в каком это требуется мысленным экспериментом. Патнэм пишет: «Я утверждаю, что мы можем дать аргумент, показывающий, что мы – не мозги в бочке. Как возможен такой аргумент? … Ответ будет (вкратце) таков: хотя люди в этом возможном мире могут мыслить и “произносить” все слова, которые мы мыслим и произносим, они не могут (как я утверждаю) указывать на то же, на что и мы. В частности, они не могут помыслить или сказать, что они – мозги в бочке (даже думая “мы – мозги в бочке”)» (Патнэм. 2002. С. 22). Как отмечает Патнэм, высказывание «мы – мозги в бочке» – необходимо ложное. По сути, пытаясь помыслить ситуацию МВБ, мы сталкиваемся с противоречием. Для того чтобы быть истинным, высказывание «мы – мозги в бочке» должно и указывать на реальную ситуацию МВБ, и одновременно не указывать на нее.

Значимость выводов Патнэма для эпистемологии определяется тем, что он предлагает нам аргументацию, способную преодолеть необходимость принимать на веру существование внешнего мира (И. Кант называл это «скандалом в философии»). Если мы не способны преодолеть этот «скандал», то это значит, что все наши убеждения о мире – не знание, а всего лишь мнения.

Выводы Патнэма важны для философии сознания, поскольку они позволяют нам пересмотреть классические (картезианские) представления о сознании как сфере внутренних ментальных репрезентаций или каких-либо феноменальных данностей. Неудовлетворительность такого взгляда на природу сознания заключается в том, что он позволяет нам занять в лучшем случае лишь позицию опосредованного реализма, согласно которой мы никогда не имеем дело с миром напрямую. Непосредственно мы воспринимаем только данности сознания. Занимая эту позицию, мы не способны сказать, верно ли наши внутренние репрезентации представляют положение дел в мире, поскольку у нас нет способа выйти за пределы своего сознания и сравнить эти репрезентации с тем, что они репрезентируют. Такое интерналистское представление о сознании по сути открывает дверь для глобального скептицизма. Принимая выводы Патнэма, т. е. вставая на экстерналистскую позицию в философии сознания, мы можем сказать, что содержание сознания не является чем-то исключительно внутренним. Оно во многом определяется внешним положением дел. Такой взгляд на природу сознания позволяет отстаивать позицию прямого реализма, согласно которой мы непосредственно взаимодействуем с миром, а не отделены от него «пеленой» сознания.