«Мно́гие по запе́чью сиде́ли, и сыска́ть их бы́ло не мо́чно…», декларативное заявление боярина М. Б. Шеина, в котором он противопоставил свою службу как руководителя героической Смоленской обороны 1609–1611 гг. бездействию «Семибоярщины» во время интервенции Речи Посполитой начала 17 в. Отражает страх многих членов Боярской думы перед польско-литовскими военными силами, с осени 1610 г. находившимися в Москве (кроме прямого значения – часть избы за русской печью, т. е. печной угол, игравший роль чулана, – слово «запечье» имеет и переносное – глухое, уединённое место).

Сделано воеводой в начале русско-польской войны 1632–1634 гг., накануне выступления в поход на Смоленск во главе большого полка, – 9(19) августа 1632 г. в Благовещенском соборе Московского Кремля «у руки у Государя на отпуске» (ср.: Дворцовые разряды. Т. 2. Санкт-Петербург, 1851. Стб. 285, 287; Акты, собранные в архивах и библиотеках Российской империи Археографической экспедицией. Т. 3. Санкт-Петербург, 1836. № 251. С. 385).

Приведено в смертном приговоре М. Б. Шеину от 18(28) апреля 1634 г. как «грубые и поносны́е слова», сказанные с «болшой гордостию». Первоначально, однако, не вызвало ни царского гнева, ни местнического дела, поскольку якобы царь Михаил Фёдорович предпочёл «умолчать», чем воеводу «на путь оскорбить», а бояре не пожелали «государя тем роскручинити» (Акты, собранные в архивах и библиотеках … Т. 3. № 251. С. 385).

Рассматривается в литературе как одна из глубинных причин капитуляции русского войска под Смоленском в 1634 г.: обида бояр на М. Б. Шеина могла вызвать в них чувство мести, выразившееся, в свою очередь, в плохой организации похода, а затем и в намеренном оттягивании оказания помощи (например: Зерцалов А. Н. М. Б. Шеин под Смоленском // Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских при Московском университете. 1897. Кн. 2, отд. 4. С. 18; Оглоблин Н. Н. Правда о боярине М. Б. Шеине // Исторический вестник. 1898. Т. 72. С. 880).