Интергенети́ческий интерва́л (от лат. inter – между и греч. γένεσις – рождение), средний интервал времени между последовательными рождениями (рождениями детей соседних очерёдностей); демографический показатель, используемый в качестве одной из характеристик семейного и репродуктивного поведения населения и, как правило, измеряемый в месяцах, реже – в годах. Минимальная длина интергенетического интервала определяется физиологическими факторами (длительностью периода лактации и связанной с ней способностью к зачатию, а также длительностью беременности); физиологический интергенетический интервал в среднем составляет 24–36 месяцев.

Чаще всего этот показатель оценивается в среднем для поколений (обычно – поколений женщин) и может быть рассчитан для всех рождений в целом, либо с выделением их порядков (интервал между первым и вторым, вторым и третьим рождением и т. д.).

Для оценки длины интергенетического интервала необходима точная информация о датах рождения всех детей. Источниками данных для таких расчётов служат прежде всего материалы специализированных выборочных обследований рождаемости (лонгитюдные панельные исследования либо разовые опросы с ретроспективным сбором биографической информации), в отдельных странах – регистры населения.

Увеличение интергенетического интервала свыше средней физиологической нормы происходит в условиях регулирования рождаемости (распространение контрацепции, искусственных прерываний беременности) и может быть связано с изменением ценностных и социальных норм, а также с воздействием внешних факторов, таких как социально-экономические потрясения, кризисы, войны и др. (см., например, Sobotka. 2005. P. 45–71).

Сокращение интергенетического интервала может происходить под воздействием политики поощрения роста рождаемости (пронаталистской демографической политики). Эмпирические исследования показывают, что введение мер, стимулирующих рождаемость, особенно финансовых и действующих ограниченный срок, приводит к сокращению интервалов между рождениями детей и росту коэффициента суммарной рождаемости в условных поколениях, не обязательно сказываясь при этом на итоговой рождаемости реальных поколений. Подобные эффекты наблюдались в период реализации пронаталистской политики в России в 1980-х и в 2000-х гг. (Фрейка. 2014).