Институциона́льный раси́зм, разновидность расистских практик, предполагающая наличие в стране законов, институтов и обычаев, навязывающих людям расистское поведение помимо их собственной воли. Определение понятия дал американский социолог Дж. Джонс (Jones. 1996. P. 2–3, 10–19). Обычно под этим понимаются правовая практика, а также практики образовательного процесса, когда акцент делается не на индивида, а на социальные категории, трактуемые как расовые (расиализация).

Понятие «институциональный расизм» было предложено в 1967 г. в США афроамериканскими интеллектуалами С. Кармайклом и Ч. Гамильтоном для обозначения социального порядка и институтов, воспроизводивших общественное устройство, которое основано на расистских представлениях и практике (Carmichael. 1967. P. 4–5). По их словам, если далеко не каждый «белый» в США является расистом, то все «белые» подвержены социальным, институциональным и культурным влияниям, способствующим проявлению расизма, иной раз неосознанного. Речь идёт о скрытой форме расизма, в результате которой институт или организация оказываются бессильными предоставить требуемые услуги или оказать необходимую помощь людям из-за цвета их кожи или культурных особенностей.

Происхождение институционального расизма связано с эпохой колониализма, а также с приниженным статусом обитателей гетто городов США, а в дальнейшем – и других стран Запада. Этот вид расизма расиализует социальную структуру и служит инструментом дискриминации от лица доминирующего населения, упрочивая его привилегированное положение. Например, в США за одно и то же правонарушение чернокожие получают несоизмеримо более тяжёлое наказание, чем «белые». Именно поэтому в американских тюрьмах встречается непропорционально много чернокожих. Преимущественное внимание полиции к мигрантам, выделяемым по фенотипу, также диктуется институциональным расизмом. В школе это выражается в том, что в детях чернокожих или иммигрантов видят прежде всего проблему и соответственно к ним относятся.

Институциональный расизм затронул и американскую социологию, до 1980–1990-х гг. предвзято трактовавшую культуру и семейное устройство чернокожего населения и лишь укреплявшую сложившиеся стереотипы (Glenn. 1969). Но начиная с 1990-х гг. участие социологов в общественных дебатах по проблеме институционального расизма помогло усовершенствовать социологические подходы и методы и сделало социологию важным орудием борьбы с расизмом.

В 1970-х гг. концепция институционального расизма получила популярность в Великобритании. Наиболее детально практика институционального расизма была описана британским социологом З. Бауманом, показавшим на примере холокоста, как логика функционирования бездушной бюрократической машины, лишённой каких-либо нравственных оснований и сделавшей расизм основой своих мотиваций, может приводить к величайшим человеческим трагедиям (Bauman. 2000).

Все виды расизма морально ущербны, но в условиях демократии институциональный расизм, создающий правовые основы для дискриминации, заставляет возлагать ответственность прежде всего именно на доминирующее большинство. Его расизм имеет гораздо более тяжкие последствия для своих жертв, чем ответный расизм со стороны меньшинств. Ведь убийство белыми чернокожего по расовым мотивам лишний раз подчёркивает расовое доминирование белых.

Институциональный расизм повсюду поддерживается именно доминирующим большинством и осуществляется от его имени. Он подрывает классовое сознание и не позволяет трудящимся проявлять солидарность и отстаивать общие интересы независимо от расовых различий. При этом, с точки зрения институционального расизма, расизм властей Зимбабве, направленный против местного белого населения, столь же порочен, как и белый расизм в отношении афроамериканцев или латинос в США.

Концепция институционального расизма подвергалась критике (Wieviorka. 1995; Rattansi. 2007) за то, что она фокусировалась на последствиях, а не на механизмах, и не позволяла чётко установить расистские намерения, в особенности если речь шла о непредумышленном поведении. Кроме того, она переносила вину за расизм с индивида на безличный институт. М. Вьевьорка писал, что нельзя ограничиваться подчеркиванием системности расизма и тем более не следует её преувеличивать. Ибо при этом существует опасность абстрагироваться от субъектов расизма, перекладывая всю ответственность на безличную абстрактную общественную или бюрократическую систему (Wieviorka. 1995. P. 62–65). А. Раттанси считает более плодотворной концепцию институциональной расиализации, позволяющей учитывать разнообразие расистских практик и дискурсов в зависимости от контекста, пространственно-временных параметров, а также особенностей их участников. На его взгляд, концепция институционального расизма создает ошибочное впечатление монолитности расистских практик, чего на самом деле не наблюдается (Rattantsi. 2007. P. 132–140).