Японская татуировка. В опубликованной в 1969 г. книге «Дзё:мондзин-но ирэдзуми: кодай-но сю:дзоку-о сагуру» («Татуировка людей периода Дзёмон: исследуя обычаи далекого прошлого») археолог Такаяма Дзюн высказывает предположение, что орнамент на глиняных фигурках догу периода Дзёмон является свидетельством использования татуировки жителями Японского архипелага того времени. В письменных источниках упоминание о татуировке жителей Японии впервые встречается в «Вэйчжи вожэнь-чжуань» («Предание о людях "ва" из истории государства Вэй») из 30-го свитка «Сань го чжи» («История Трёх царств», 3 в.), составленного историком Чэнь Шоу (233–297), и в «Хоу Ханьшу» («История империи Поздняя Хань»), написанной Фань Е (398–445). Там указывалось, что татуировка лица и тела пользовалась популярностью среди жителей Японского архипелага, она демонстрировала социальное положение её владельца, а также использовалась ныряльщиками, изначально якобы для отпугивания рыб и морских животных, а затем – как украшение. В японских источниках первые сообщения о татуировке появляются в «Кодзики» («Записи о деяниях древности», 712) и «Нихон сёки» («Анналы Японии», 720). Во 2-м свитке «Кодзики» татуировку вокруг глаз имеет Опокумэ-но микото, военачальник легендарного императора Дзимму, что приводит к выводу, что татуировка продолжает выступать как знак принадлежности к определённым социальным группам (здесь – к воинам Кумэ). В 3-м свитке впервые татуировка используется как наказание – это, вероятно, заимствование из китайской судебной практики. Татуировка на лице выступает как опознавательный знак конюхов и птичников в «Нихон сёки», одновременно исполняя и функцию наказания.

Японская татуировка расцветает в период Эдо. Возникает разделение понятий ирэдзуми (入れ墨, 入墨 или 刺青 – инъекция туши) и хоримоно (彫り物, 彫物, буквально – резьба, гравировка) для обозначения татуировки: первое ассоциировалось с ирэдзуми-кэй (наказание татуировкой), практикой телесного наказания, выражавшейся в татуировании полос, а также определённых иероглифов или их частей на руки и лоб преступникам, обвиняемым в мошенничестве, вымогательстве, торговле контрафактной продукцией и др. Зафиксирована в ходе упорядочивания законодательной системы во время реформ Кёхо (1716–1736), позже заменяет такую практику наказания, как ампутация носа и ушей. Практика ирэдзуми-кэй была отменена в 1870 г., однако она зачастую связывается с расцветом популярности татуировок у членов преступных группировок якудза: либо через создание прецедента, когда подвергавшиеся остракизму преступники с татуировками образовывали группы, либо через стремление людей, которых татуировали насильно, скрыть эти знаки нанесением поверх них другого рисунка, зачастую достаточно обширного. В 20 в. мотивацией для членов якудза наносить татуировки становится показательная приверженность членству в группе, и в целом до сих пор в Японии чрезвычайно распространено представление о связи татуировки и принадлежности к преступной организации.

В отличие от ирэдзуми татуировка хоримоно рассматривалась как добровольный акт, и распространение этой художественной традиции связывается с популярностью стиля укиё-э. Как считается, многие гравёры работали также татуировщиками. Публикация на японском языке романа «Речные заводи» о 108 «благородных разбойниках» – соратниках Сун Цзяна была иллюстрирована серией гравюр в стиле укиё-э, и их автор Утагава Куниёси изобразил многих из героев книги с внушительными татуировками, что, как полагал Дональд Маккаллум (McCallum. 1988), могло привести к популяризации в Японии традиционного сейчас стиля татуировки на всё тело, начало которого относится примерно к середине 18 в. Особенной популярностью такой вид татуировки пользовался у пожарных – представителей новой профессии для периода Эдо, считавшейся эталоном маскулинности среди городских слоёв населения. Пожарные видели в героях «Речных заводей» самих себя, а стремление покрыть тело татуировкой зачастую отражало суеверные воззрения: считалось, что изображения водных драконов, осьминогов и рыб могут защитить пожарных от огня, что коррелирует с самыми ранними китайскими сообщениями о японских ныряльщиках, наносящих татуировку в защитных целях. К концу периода Эдо насчитывалось не менее 10 тыс. татуированных пожарных.

Совсем другой вид татуировки процветал в среде японских куртизанок. В качестве любовной клятвы между куртизанкой и её клиентом были распространены татуировки ирэбокуро (入れ黒子 – инъекция мушки) в форме точки, которая наносилась между основанием большого пальца и запястьем, куда ложились пальцы возлюбленных во время пожатия рук. Эта практика описана Фудзимото Кидзаном (1626–1704) в «Сикидо: о:кагами» («Великое зерцало пути любострастия»), а также Ихарой Сайкаку в романе «Мужчина, предавшийся любви» (1682). Иногда вместо точек наносились иероглифы, и такая практика называлась кисёбори (起請彫 – вырезанная клятва). Чаще всего эта практика диктовалась надеждой на выкуп из публичного дома.

В период Эдо среди городских слоёв населения татуировка пользовалась значительной популярностью, о чём свидетельствуют многократные запреты татуировок правительством бакуфу. Татуировка полностью запрещается в период Мэйдзи под давлением изменившихся морально-этических норм и в силу ориентации ценностной системы на западную, в рамках которой татуировка считалась признаком «примитивных» народов. Только после Второй мировой войны запрет на татуировку был снят, однако традиция художественных школ татуирования уже была потеряна. С 1990-х гг. интерес к татуировке в Японии возрождается, однако популярностью чаще пользуются западные образцы, что приводит к появлению типа татуировки ван-поинто (ワンポイント), означающего единичный небольшой рисунок.

В 20 в. происходят попытки возрождения искусства японской традиционной татуировки, чаще всего включающей в себя покрытие практически всего тела или отдельных его частей. Виллем ван Гулик (Gulik. 1982) выделяет несколько таких вариантов: хикаэ (татуировка плеч и верхней части груди, обычно соединённая с другими); нагасодэ (тату-рукав); мунавари (татуировка верхней части тела, оставляющая открытой полосу спереди наподобие незастёгнутого жилета); цубуси (татуировка всего тела вплоть до шеи); эгури (то же, что предыдущее, однако пространство около шеи остаётся открытым); а также микири – границы татуировки и нетатуированной кожи, которые делятся на ботан-микири (границы в виде лепестков пиона), мацуба-микири (границы в виде сосновых иголок), буцу-гири (граница в виде ровной черты) и бокаси-микири (плавный переход от татуировки к нетатуированной коже). Нанесение татуировки обычно происходит вручную (тэбори), нанесение контура называется судзибори, а дальнейшее введение цвета – бокаси. Техника делится на два типа: цукихари (перпендикулярное введение игл в кожу) и ханэбари (диагональное введение игл). Мотивы для традиционной японской татуировки обычно ищут в художественных образах гравюр укиё-э. Помимо уже помянутых героев «Речных заводей», в качестве дизайна татуировки популярностью пользуются персонажи из разных мифов и легенд, например Онивакамару (юный Бэнкэй), Кинтаро (Кинтоки), а также религиозные фигуры: Ситифуку-дзин (семь богов счастья в синтоизме), среди них особенно Бэнтэн (Бэндзайтэн), которая часто изображалась с бивой как покровительница музыки, любви и красноречия; Фудо-мёо – божество-защитник в буддийском пантеоне; Фудзин и Райдзин – божества ветра и грома. Среди животных и мифологических существ можно выделить дракона, ворона, обезьяну, кошку с девятью хвостами, лису, льва, летучую мышь, каракатицу, краба, змею, бабочку, стрекозу, пчелу и паука. Среди растительных мотивов в дизайне татуировок популярны изображения цветущей сакуры, цветов пиона, листьев клёна, лозы и сосновых иголок.