Французская опера Дягилева. В январе 1924 г. в Монте-Карло труппа С. П. Дягилева давала цикл французских опер. На сцене респектабельного оперного театра (Opéra de Monte-Carlo, возведён по проекту Ш. Гарнье) в рамках Фестиваля французской музыки были сыграны четыре малоизвестные французские комические оперы. 1 января показана опера Ш. Гуно «Голубка», речитативы к которой (взамен разговорных диалогов) написал Ф. Пуленк, 5 января – опера Гуно «Лекарь поневоле» с речитативами Э. Сати, 10 января – «Филемон и Бавкида» Гуно и «Дурное воспитание» Э. Шабрие с речитативами Д. Мийо. Спектаклями дирижировал Э. Фламан, два из них оформлял Х. Гриc («Голубка» и «Дурное воспитание»), два других – А. Н. Бенуа. Пели М. Баррьентос (Сильвия в «Голубке» и Бавкида), И. М. Феррарис, Д. Виньо и другие солисты европейских театров. В том же январе 1924 г. все четыре оперы были повторены на сцене Opéra de Monte-Carlo, но лишь одна из них, «Дурное воспитание» Шабрие, продолжила свою жизнь у Дягилева в Париже: в новой редакции она поставлена 13 июня 1924 г. в Театре Елисейских Полей в рамках культурной программы Игр VIII Олимпиады (дирижёр А. Мессаже, режиссёр Ж. Ваг, солисты И. М. Феррарис, Д. Виньо, Ж. Викс) (см. об этом подробно: Парфёнова И. Н. Дягилев и музыка : словарь / И. Парфенова, И. Пешкова. Москва, 2017).

И. Ф. Стравинский вспоминает, что эти оперы они с Дягилевым выбирали вместе и что Дягилев отнёсся к их постановке «с величайшей заботой» (Стравинский И. Ф. Хроника моей жизни. Москва, 2005. С. 247). Стравинский не без кокетства отмечает, что музыка Гуно и Шабрие доставляет ему большое удовольствие. По поводу «Филемона и Бавкиды» он пишет: «Слушая эту оперу, я поддавался обаянию того в высокой степени своеобразного аромата, которым насыщена музыка Гуно. Дягилев был им так же увлечен, как и я» (Стравинский И. Ф. Хроника моей жизни. С. 248). «Голубку» он называет «очаровательной», «Лекаря поневоле» – «маленьким шедевром», а «Дурное воспитание» – «прелестным», находя в них «настоящую музыку» и не преминув при этом в очередной раз «бросить камень» в сторону Р. Вагнера.

Оперы исполнялись у Дягилева в окружении балетов и, вероятно, проигрывали им в зрелищности (например, «Голубка» шла после балета «Дафнис и Хлоя»). Стравинский продолжает: «Публика отнеслась к этим спектаклям с полнейшим равнодушием и не сумела оценить инициативу моего друга. В своем снобизме люди эти были до того тупы, что больше всего боялись показаться отсталыми, одобряя музыку, осуждённую по глупости закоренелых пошляков прежнего "авангарда". Я сам был свидетелем этой глупости публики, когда присутствовал на первом представлении оперы "Дурное воспитание" во время сезона "Русских балетов" в Париже, в Театре Елисейских Полей. Название оперы, можно сказать, оказалось провиденциальным: зрительный зал выказал полное отсутствие воспитания. Привыкшие видеть на спектаклях Дягилева только балеты, эти люди, услышав оперу, хотя и совсем коротенькую, решили, что их обманули, и стали выражать нетерпение, прерывая спектакль криками: "Танцуйте, танцуйте!" Это было возмутительно... И подумать только, что эта же публика набожно и с ангельским терпением выслушивает назидательные поучения короля Марка [в опере "Тристан и Изольда". – ред.]» (Стравинский И. Ф. Хроника моей жизни. С. 249–250). Впрочем, по мнению С. Л. Григорьева, режиссёра Русского балета Дягилева, та же парижская постановка оперы «Дурное воспитание» публике понравилась (Григорьев С. Л. Балет Дягилева, 1909–1929. Москва, 1993. С. 161).