«Тайное дело» Ирины Михайловны Мусиной-Пушкиной 1675. В марте 1675 г. комиссия в составе бояр князя Я. Н. Одоевского и А. С. Матвеева, думного дьяка Лариона Иванова, дьяка Посольского приказа Ивана Астафьева и нескольких подьячих начала расследовать «тайное дело» вдовы стольника А. Б. Мусина-Пушкина (из рода Мусиных-Пушкиных) Ирины Михайловны, проживавшей с сыном И. А. Мусиным-Пушкиным на берегу озера Неро в вотчинном селе Угодичи Ростовского уезда (ныне Ростовского района Ярославской области) (Дворцовые разряды. 1852. Стб. 1288, 1301). По результатам допроса Ирина Михайловна была направлена под стрелецким конвоем в другую свою вотчину – село Толстиково Вологодского уезда (ныне деревня Кирики-Улита Вологодского района Вологодской области), где она должна была содержаться под арестом, а Иван Алексеевич остался в Угодичах (Дворцовые разряды. 1852. Стб. 1301). Вскоре в Москве арестовали ведавшего продовольствием царского двора и управляющего Аптекарским двором сокольника И. (З.) И. Полозова (в литературе часто ошибочно считается братом Ирины Михайловны), а затем и двух её сестёр – вдов стольника И. Б. Пушкина и стряпчего А. И. Луговского (Дворцовые разряды. 1852. Стб. 1325, 1422–1423). Ирину Михайловну и Ивана Алексеевича доставили в столицу для очной ставки с новыми подозреваемыми (Дворцовые разряды. 1852. Стб. 1423–1424). По окончании следствия царь Алексей Михайлович 7(17) июня указал Мусиных-Пушкиных и их родственниц отправить в ссылку с конфискацией недвижимого имущества. Мусины-Пушкины должны были жить в Угодичах под охраной, но юный Иван Алексеевич сумел бежать из-под ареста (Дворцовые разряды. 1852. Стб. 1443). Полозов был также сослан – в Уфу (до весны 1676) (Седов. 2006. С. 90).

«Умалчивание» вины Ирины Михайловны и факт ведения её дела близкими к Алексею Михайловичу лицами позволяют исследователям связывать данную историю с позднейшими представлениями о рождении ею от царя сына. Таинственность дела, таким образом, объясняется любовной подоплёкой, а предположение о внебрачной связи государя, в свою очередь, доказывается неясностью самого дела.

Впервые «тайное дело» И. М. Мусиной-Пушкиной с легендой о родстве Ивана Алексеевича с царём фактически связал в конце 19 в. исследователь, решивший остаться неизвестным (В ответ на вопрос XVII-й. 1895. С. [128]). Впоследствии историк-генеалог Г. А. Власьев назвал тайное следствие «каким-то самым интимным семейным делом» царя (Власьев. 1906. С. 111. Примеч. 29). Поддерживают эту версию и современные историки. Так, П. В. Седов считает опалу «придворной интригой» и «единственным случаем за первые три царствования XVII в., когда до нас дошли сведения об интимных отношениях царя вне брака» (Седов. 2006. С. 90, 113), а С. Ю. Шокарев – способом «заставить замолчать» Ирину Михайловну и «её болтливую родню», будто бы распространявшую «потихоньку» «слух о царском происхождении» Ивана Алексеевича (Шокарев. 2008. С. 242). Одно из главных доказательств родства Мусина-Пушкина с царём Шокарев видит в том, что об этом «впервые» написал князь П. В. Долгоруков – «большой знаток сплетен и тёмных моментов в родословных знатных семейств» (Шокарев. 2008. С. 242).

О «тайном деле», хотя и не раскрывая сути обвинения, сообщает официальный источник – разрядная запись, что едва ли случилось бы, если бы власти боялись огласки. П. В. Долгоруков не обладал никакими уникальными данными, а только использовал изданное в 1836 г. письмо Петра I князю Б. И. Куракину, в котором сын Ивана Алексеевича П. И. Мусин-Пушкин назван племянником царя, а также известный анекдот из собрания П. Ф. Карабанова (1767–1851) о приписанной Алексею Михайловичу присказке «м о й с ы н П у ш к и н», что обыгрывало фамилию Мусин-Пушкин, появившуюся ещё в 16 в. (ср.: Dolgoroukow. 1867. P. 147; Карабанов. 1871. С. 583). Одновременно историки не замечают контраст между суровостью царского приговора и доброжелательным отношением всех наследников Алексея Михайловича к Ивану Алексеевичу, с 1676 г. весьма успешно продвигавшегося по карьерной лестнице. Возвратился из ссылки после кончины Алексея Михайловича и И. И. Полозов: в 1677 г. он стал дворянином московским, а в 1682–1686 гг. был воеводой Кольского острога (ныне г. Кола).

Согласно краеведческой легенде 19 в., которую популяризировал А. А. Титов, «тайное дело» И. М. Мусиной-Пушкиной вызвали её «переписка с иностранцами» и высказывания об «обращении старых бояр с своими крестьянами» (Титов. 1885. С. 84).

Вероятнее всего, однако, проступок Мусиных-Пушкиных был связан с их попыткой добиться привилегий на право рыбной ловли в борьбе с крестьянами соседнего дворцового села Поречье (ныне рабочий посёлок Поречье-Рыбное Ростовского района) (см. об этом споре: Булгаков. 2009. С. 170). Согласно Соборному уложению 1649 г. (гл. 4, ст. 1), изготовление нарядных, т. е. поддельных, государевых грамот и приказных писем влекло за собой самое суровое наказание – смертную казнь (Тихомиров. 1961. С. 78). Жалованную царскую грамоту Ирине Михайловне мог обещать помочь получить ловкий и пользовавшийся царским доверием И. И. Полозов, а сёстры – выступить в качестве посредников между ней и сокольником.