«Полта́ва», поэма А. С. Пушкина.

Основной текст поэмы написан в апреле – октябре 1828 г.; посвящение неизвестной (обычно считается, что М. Н. Волконской, дочери генерала Н. Н. Раевского) датировано автором 27 октября, предисловие – 31 января 1829 г. Подробное описание хода работы над «Полтавой» см.: Измайлов. 1975. С. 5–124; Сандомирская. 1982. С. 238–271. Первоначальное название – «Мазепа», отсылающее к одноимённой поэме Байрона («Mazeppa», 1819).

Первое издание – 1829 г., второе и последнее прижизненное – 1835 г. (отсутствуют эпиграф и предисловие к первому изданию).

При всей важности «новеллистического» сюжета (страсть старика гетмана к юной героине, её любовь к нему, бегство из родительского дома, ревность, вызванная его внезапной холодностью, безумие) «Полтава» создавалась как историческая поэма [в числе персонажей – исторические лица (И. С. Мазепа, В. Л. Кочубей, Пётр Великий и др.)]: действие направляется не только выбором героев, но и историческими событиями (казнь Кочубея, Полтавская битва 1709). Поэма, ориентированная на исторические факты (см., например: Барская. 1961. Вып. 12. С. 54–90), представляла собой опыт полемики с сочинениями, авторы которых были склонны к идеализации Мазепы. В предисловии Пушкин прямо писал об этом: «Мазепа есть одно из самых замечательных лиц той эпохи. Некоторые писатели хотели сделать из него героя свободы… История представляет его честолюбцем, закоренелым в коварстве и злодеяниях, клеветником Самойловича, своего благодетеля, губителем отца несчастной своей любовницы, изменником Петра… предателем Карла [XII]... Некто в романтической повести изобразил Мазепу старым трусом, бледнеющим пред вооружённой женщиною, изобретающим утончённые ужасы, годные во французской мелодраме и пр. Лучше было бы развить и объяснить настоящий характер мятежного гетмана, не искажая своевольно исторического лица» (Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. Т. 5. Ленинград, 1948. С. 335)».

Один из основных объектов полемики в сочинении Пушкина – поэма К. Ф. Рылеева «Войнаровский»: «Прочитав в первый раз в Войнаровском сии стихи:

Жену страдальца Кочубея

И обольщённую их дочь

я изумился, как мог поэт пройти мимо столь страшного обстоятельства. Обременять вымышленными ужасами исторические характеры, и не мудрено и не великодушно. <…> Но в описании Мазепы пропустить столь разительную историческую черту, было ещё непростительнее» (Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. Т. 11. Ленинград, 1949. С. 160).

Другой объект полемики – поэма А. Мицкевича «Конрад Валленрод» («Konrad Wallenrod», 1828), герой которой избрал путь предательства как единственный способ борьбы с врагами своего племени. «Полтава» была «ответом Пушкина на тот общественный комплекс идей», что «лежал в основе Конрада Валленрода» (Аронсон М. И. «Конрад Валленрод» и «Полтава» // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. Москва, 1936. Т. 2. С. 53); ср.: «Идеологически Мазепа является отрицательным ответом на проблему, поставленную и разрешённую положительно в поэме Мицкевича, – проблему ренегатства как возможной политической тактики» (Измайлов. 1975. С. 116). Советский литературовед Д. Д. Благой в своём стремлении создать образ союза поэтов, не знающих национальных предрассудков, и образ союза народов, лишь отчасти обусловленного возможностями исторических государств, заявил другую позицию: «"Конрад Валленрод" – отнюдь не апофеоз измены, предательства, с чем якобы… полемизировал Пушкин в своей "Полтаве". Поэма Мицкевича – апофеоз высокого патриотического подвига... Этим… "Конрад Валленрод"… взволновал… Пушкина…. атриотический подвиг Конрада Валленрода, который… во имя спасения своей родины взорвал изнутри орден крестоносцев…, не имеет ничего общего с изменой Мазепы, ради своих корыстных целей стремившегося предательски разорвать братские узы, …связавшие… русский и украинский народы» (Благой Д. Д. Мицкевич и Пушкин // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. 1956. Т. 15, № 4. С. 305–306). В итоговой монографии Благой снял почти весь этот фрагмент, оставив лишь замечание об историзме и «высоком патриотическом духе» поэмы Мицкевича, которые должны были привлечь Пушкина [Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина (1826–1830). Москва, 1967. С. 277].

Аргументы в пользу версии 1956 г. попыталась усилить позднейшая исследовательница: «Аскетический образ Конрада, его умение… пожертвовать личным во имя общего, национального, никак не соотносится со старым сластолюбцем гетманом. Конрад входит в доверие к врагу и предаёт губителей своей родины, а Мазепа изменяет союзнику из личной мести»; отсюда был сделан вывод, что «полемики с "Конрадом Валленродом" в "Полтаве" нет» (Левкович Я. Л. Переводы Пушкина из Мицкевича // Пушкин. Исследования и материалы. Ленинград, 1974. Т. 7. С. 153). Принять этот вывод вряд ли возможно, поскольку в произведениях Пушкина и Мицкевича сопоставлены не герои, а сюжеты. Мазепа и Конрад совершают один и тот же поступок, и полемичность «Полтавы» по отношению к «Конраду Валленроду» заключается в качественном отличии персонажей, его совершивших: у Мицкевича путь предательства как способ борьбы с врагами отечества избирает человек благородный и самоотверженный, а у Пушкина на это оказывается способным лишь честолюбец и ренегат (подробнее: Ивинский Д. П. Пушкин и Мицкевич. Москва, 2003. С. 187–207).

О политическом значении «Полтавы» и её соотнесённости с пушкинской современностью см.: Томашевский. 1961. С. 177, 389–390, 508.

Если в идеологическом плане «Полтава» дистанцировалась от героизации предательства как средства политической борьбы, то в литературном – от романтизма и «байронизма» (впрочем, не порывая с ними полностью – показательно, что Пушкин предпослал основному тексту своего произведения эпиграф из поэмы Байрона «Мазепа», предлагая воспринимать «Полтаву» на её фоне). «Полтава» ориентирована на последовательный историзм, более радикальный, чем в «Конраде Валленроде», и одновременно на сложный синтез средств выразительности, присущих романтической поэме и ведущим жанрам классицизма, торжественной оде (Коплан. 1930. С. 113–121) и эпической поэме (Соколов. 1939. С. 57–90). В этом контексте объясняется архаизация поэтического языка, в том числе особая роль церковнославянизмов в поэме (Виноградов В. В. Язык Пушкина. Москва, 1935. С. 137–144), а вместе с тем и соотнесённость «Полтавы» с жанром романтической поэмы (Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Ленинград, 1924. С. 177–181; Соколов. 1962. С. 154–172).

П. И. Чайковский в 1883 г. написал на сюжет «Полтавы» оперу «Мазепа».