Первая «Корова» советской клоунады. В 1929 г. на недавно образованных Курсах циркового искусства (КЦИ), в будущем Государственном училище циркового и эстрадного искусства имени М. Н. Румянцева (Карандаша) (ГУЦЭИ), встретились три молодых человека, которым предстояло сыграть важную роль в создании новой советской клоунады. Это были: учащийся курсов М. Н. Румянцев, будущий всемирно известный клоун Карандаш, народный артист СССР, имя которого было в 1987 г. присвоено ГУЦЭИ; автор комических рассказов, эстрадных скетчей и цирковых клоунад В. А. Никулин, отец Ю. В. Никулина, будущего знаменитого клоуна, киноартиста, народного артиста СССР, директора и художественного руководителя Московского цирка Никулина на Цветном бульваре; режиссёр М. С. Местечкин, будущий главный режиссёр Московского цирка на Цветном бульваре и многолетний руководитель отделения режиссёров цирка в Государственном институте театрального искусства (ГИТИС), ставший учителем и наставником целой плеяды артистов и режиссёров российского цирка.

Руководством КЦИ было принято решение подготовить для будущих клоунов современный, злободневный репертуар и направить их на практику в подмосковные деревни выступать перед сельским зрителем.

Так была создана клоунада «Корова» (автор В. А. Никулин, режиссёр М. С. Местечкин, один из основных исполнителей М. Н. Румянцев), ставшая, по мнению цирковеда С. М. Макарова (Макаров С. М. Режиссёр цирка: очерки истории цирковой режиссуры в 1940–1980-е годы. Москва, 2017), одним из первых достижений Курсов циркового искусства на пути создания нового советского социально-бытового клоунского репертуара.

Выступления проходили в деревенских клубах, а иногда и в формате фрая. На сцену выходил ведущий представления (инспектор манежа) и обращался к зрителям:

– Граждане собравшиеся! Мы покажем вам короткую, но поучительную историю о мужичке Пашке и о корове Наташке.

Появлялся плачущий деревенский мужик Пашка в рваном тулупе, волоча за собой на верёвке бутафорскую корову. В шкуре коровы находились два скрытых от глаз зрителей артиста. Один из них изображал передние ноги и управлял головой коровы, а второй – задние ноги и хвост. Вытащив упирающуюся корову на импровизированную цирковую арену, Пашка жаловался ведущему, что она ничего не ест и всё время болеет. Ведущий предлагал показать животное врачу-ветеринару, но Пашка не хотел звать ветеринара, так как привык обращаться к знахарке.

Появлялась знахарка, которая сразу заводила разговор о стоимости лечения. Сторговавшись и забрав у Пашки тулуп в качестве задатка, знахарка совершала ряд «магических действий», окуривая корову различными снадобьями. Корова чихала, ей становилось только хуже. Возмущённый Пашка требовал тулуп назад, знахарка отказывалась его отдавать. Между персонажами завязывалась перебранка в традициях балаганного диалога:

– Старая чума, – кричал Пашка.

– Сам без ума, – парировала знахарка.

Словесная перепалка переходила в потасовку. Знахарка, ловко повалив мужика, принималась бить его клоунским батоном. На сцену выбегал, громко свистя в свисток, милиционер. Испуганная знахарка убегала, милиционер – за ней.

Корове становилось всё хуже. Она жалобно мычала и падала на колени. Отчаявшийся Пашка соглашался вызвать профессионального ветеринара. Появлялся ветеринар, и на арене разыгрывалась сценка в стиле «клистирных» комедий Мольера и лацци Комедии дель арте. Корове пытались поставить (под хвост, между передних и задних ног, в рот) гигантский градусник, поили лекарством из огромной ложки и т. д. Корова сразу выздоравливала. Обрадованный Пашка тут же пытался её подоить, но ветеринар замечал, что у того грязные руки.

– Так и будет, – гневно восклицал врач, – не молоко, а … помои!

Далее демонстрировалась агитационная сценка мытья рук. Из-за кулис на тачке выкатывали огромный кусок мыла. Пашка принимался старательно мыть руки. В эту сценку включались элементы и гэги из классической цирковой клоунады «Вода», или «Пчёлка», с поскальзываниями, падениями и обливаниями водой всех участников. Вымыв руки, радостный Пашка начинал играть на гармонике, и все участники клоунады, в том числе и повеселевшая корова Наташка, пускались в пляс.

– Ни себе, ни ей не порти крови,

Только врача подпускай к корове, – завершал клоунаду ведущий.

Особую актуальность клоунаде «Корова» придавала злободневная в 1920-е гг. тема борьбы со знахарями, антисанитарией и невежеством. Несмотря на плакатную простоту и наивность, она игралась учащимися КЦИ на утренниках в программах Московского цирка на Цветном бульваре.