Из истории карильона в России. История карильона в России берёт своё начало в Западной Европе, а именно во Фландрии (ныне северная часть Бельгии), которая ранее входила в состав Исторических Нидерландов. Согласно легенде, выражение «малиновый звон» происходит от французского названия бельгийского Мехелена (Малин), который был знаменит многими поколениями литейщиков пушек и колоколов. Так назвал перекличку мехеленских колоколов восхищённый Пётр I, проезжавший через этот город в 1717 г. по пути в Париж. Он ознакомился с лучшими карильонами в Нидерландах, где обучался судостроению, а также встречал их в Гамбурге, Риге, Данциге (ныне Гданьск). Пётр I заказал в Нидерландах несколько карильонов для Санкт-Петербурга, Москвы и Архангельска, но не успел осуществить все свои планы, а из привезённых им инструментов только карильон Петропавловского собора в Санкт-Петербурге частично сохранился до наших дней.

Впервые карильон в Санкт-Петербурге был установлен в 1710 г. на колокольне первой деревянной церкви Святого Исаакия Далматского (разобрана около 1717). С начала 1720-х гг. «колокольная игральная музыка», помимо боя курантов, звучала там каждый день после полудня в течение часа. В 1720 г. появился ещё один карильон, на новой башне Петропавловского собора в Петропавловской крепости, – «зело прехитрые» куранты с 35 колоколами, имевшими и молотки, и языки. Молотки были связаны с часами-курантами, которые отбивали время и исполняли несложные мелодии, а языки – с клавиатурой для музыканта-карильониста. Оба эти карильона были приобретены Петром I в Амстердаме по баснословным для того времени ценам.

Поскольку в начале 18 в. на церковных колокольнях и башнях ратуш одни и те же колокола использовались как для игры посредством клавиатуры, так и для механического звона, слово «карильон» в русской литературе того времени практически не встречалось. Современники воспринимали карильон как часть курантов и называли петербургские карильоны «колокольными часами», «игральными часами», «игральными машинами», «органными часами», «колокольным органом», «ручными курантами», «немецкими курантами», «голландскими клокшпилями» или просто «махиной, которая управляется руками и ногами» (см. подробнее: Чудинова И. А. Колокольные звоны // Музыкальный Петербург. Энциклопедический словарь. Санкт-Петербург, 2000. Т. 1. XVIII в. Кн. 2. С. 75–82).

С первыми петербургскими карильонами связано имя органного мастера, органиста и карильониста И. К. Фёрстера, приглашённого в Россию из Силезии. Он получил звание «колокольной игральной музыки обер-мастера» (Ферстер, Иоганн Христиан // Русский биографический словарь. Т. 21. Санкт-Петербург, 1901. С. 58–59), обучил нескольких учеников и умер не позднее 1750 г.

Первые карильоны в Санкт-Петербурге были полностью уничтожены в результате пожаров, вызванных грозами. В 1735 г. из-за удара молнии в колокольню сильно пострадал Исаакиевский собор (построен вместо разобранной деревянной церкви в 1717–1728), где карильон более не восстанавливался. В 1756 г. такое же несчастье постигло Петропавловский собор. Однако императрица Елизавета Петровна повелела отреставрировать колокольню Петропавловского собора и заказать для неё у лучших мастеров в Нидерландах новые часы и карильон. В 1757 г. был подписан контракт с часовым мастером Б. Орткрасом из Гааги об изготовлении второго карильона для Петропавловского собора. Орткрас приобрёл большую известность благодаря изготовленным им в 1750 г. часам для ратуши в Кёльне, которые были признаны одними из самых совершенных в Европе. Колокола для нового петербургского карильона были отлиты в 1757 г. в мастерской знаменитого литейщика Й. Н. Дерка в Хорне. К концу 1759 г. карильон был готов. В апреле 1760 г. он был осмотрен в присутствии нотариуса искуснейшими часовыми мастерами как со стороны Орткраса, так и со стороны русского посольства, которые установили, что работа выполнена наилучшим образом.

Карильон из 38 колоколов общим весом в 23 506 фунтов доставили в Санкт-Петербург 17(28) августа 1760 г., но к тому времени башня собора ещё не была восстановлена. Карильон пролежал в бездействии в небольшом деревянном домике на территории Петропавловской крепости до 1773 г. Лишь к концу 1776 г., уже после смерти Орткраса, приглашённый из Вены часовой мастер И. Э. Рудигер привёл в порядок куранты и установил механизм карильона на отреставрированной петропавловской звоннице. Рудигер был принят на государственную службу и не только следил за курантами, но и играл на карильоне Петропавловского собора с 1776 по 1781 гг. и имел пятерых учеников.

Второй петропавловский карильон непрерывно работал в течение нескольких десятилетий. Карильонистами и одновременно колокольными и часовыми мастерами при нём после Рудигера служили И. Г. Штрассер из Эльзаса (в 1781–1789; затем, вероятно, его ученики), его сын Фома (Томас) Штрассер (в 1817–1827) и ученики Фомы Штрассера (в 1827–1840). К 1840 г. карильон пришёл в упадок и концерты колокольной музыки, исполняемой карильонистами на клавиатуре, прекратились. К 1853 г. полностью разладились и часы-куранты. В дальнейшем куранты периодически реконструировались и перенастраивались, но карильон как музыкальный инструмент уже не восстанавливался. Многие необходимые для игры приспособления (клавиатура, тяги и даже языки колоколов) были утрачены, а из 38 оригинальных голландских колоколов в нём сохранился только 31, причём большинство из оставшихся колоколов уже подвергалось механической обработке и было подточено.

Карильонное искусство в России получило вторую жизнь на рубеже 20–21 вв. по инициативе директора мехеленской Королевской школы карильона Й. Хаазена. В результате в 2001 г. появился новый, уже третий карильон на колокольне Петропавловского собора в Санкт-Петербурге, в 2005 г. – карильон в Петергофе, а в 2006 г. был открыт класс карильона в Санкт-Петербургском государственном университете.