Иде́я в себе́ и для себя́ (нем. die Idee an und für sich), понятие философии Г. В. Ф. Гегеля, обозначающее сущее посредством себя, понятое в качестве абсолютного мышления, взятого в единстве двух его аспектов – объективности (в себе) и субъективности (для себя). По мысли Гегеля, идея вообще – это «адекватное понятие, объективно истинное или истинное, как таковое» (Гегель. 1972. С. 209), «единство понятия и объективности» (Гегель. 1972. С. 211), «понятия и реальности» (Гегель. 1972. С. 211), в котором «бытие достигло значения истины» (Гегель. 1972. С. 211). Понятие же как таковое при этом уже мыслится им как в себе и для себя сущее. Для Гегеля «в себе и для себя сущее есть осознанное (gewusster) понятие, а понятие, как таковое, есть в себе и для себя сущее» (Гегель. 1970. С.103). Абсолютная идея у Гегеля – это тождество теоретической и практической идей; она есть «разумное понятие, которое в своей реальности лишь сливается с самим собой» (Гегель. 1972. С. 288), но в непосредственности этого тождества также удерживает внутри себя и «наивысшую противоположность» (Гегель. 1972. С. 288). «Всё остальное есть заблуждение, смутность, мнение, стремление, произвол и бренность; единственно лишь абсолютная идея есть бытие, непреходящая жизнь, знающая себя истина и вся истина. Она единственный предмет и содержание философии» (Гегель. 1972. С. 288).

Термины «в себе» и «для себя» в их различных комбинациях довольно типичны для словаря классического послекантовского идеализма: их можно встретить не только у Гегеля, но и у других представителей этого философского направления. По крайней мере, первое из этих понятий восходит ещё к Античности, а именно к платоновскому κατ᾽ αὐτὸ и, далее, к per se средневековой метафизики и метафизики докантовского Нового времени. Ключевым для понимания смысла этих терминов у идеалистов является способ его использования у И. Канта, учившего о т. н. «вещи в себе» (Ding an sich) как нечто, что, несомненно, существует и даже аффицирует нашу чувственность, но в своём существовании трансцендентно нашему знанию. Послекантовский идеализм серьёзно трансформирует такое понимание «в себе», что неудивительно, с учётом общей для него тенденции элиминировать вещь в себе из философской систематики. Здесь во многом происходит ассоциация «в себе» со специфически понятым платоновским κατ᾽ αὐτὸ, трактовавшимся в смысле всеобщности. Поэтому, когда Гегель говорит о том, что наука логики имеет дело с вещью самой по себе, то он имеет в виду, что «мысль есть также и вещь (Sache) сама по себе, или содержит вещь самоё по себе, поскольку вещь есть также и чистая мысль» (Гегель. 1970. С. 103). Показательна и смена используемых существительных с Ding у Канта на Sache у Гегеля.

В философии Гегеля понятия «в себе» и «для себя» становятся такими техническими терминами, с помощью которых получает развитие вся его система. По-своему эти термины используются уже в науке феноменологии духа, описывающей явление знания для сознания. В ином контексте они задают и предметное поле науки логики, а также характер продвижения обоснования в ней. В целом Гегель ассоциирует «в себе», или, как он ещё писал, «в себе бытие» (Ansichsein) с возможностью, задатком (лат. potentia, греч. δύναμις). Тогда как «для себя бытие» (Fürsichsein) связывается им с действительностью (лат. actus, греч. ἐνέργεια) – осуществлением и исполнением этого задатка. Так, например, младенец как принадлежащий человеческому роду уже является в себе разумным, но, чтобы осуществить эту способность, он должен вырасти и проявить разумность в своих суждениях и поступках. При этом то, что было «в себе», хотя и изменяется, остаётся тем же самым. То, что оно приобретает в ходе изменения, – это форма «для себя бытия». Но всё, что раскрывается в ней, уже в скрытом виде содержалось во «в себе». Например, в зародыше растения, «в котором сначала ничего нельзя разглядеть, возникают разнообразные вещи, но все они содержатся в нём, правда, не в развитом, а в свёрнутом и идеализованном виде» (Гегель. 1932. С. 27–28). Становление того, что нечто есть в себе, тем, что оно есть для себя, связано с выходом из этого «в себе», становлением для себя иным. Более того, выход из «в себе» и становление «для себя» мотивируются целью, которая предопределяет характер и направление этого выхода, а именно – возвращение изначального «в себе».

В случае применения этой корреляции «в себе» и «для себя» Гегелем она оказывается связанной с мышлением, в котором различаются мыслящий субъект и его предмет – мыслимое содержание. Такое соотношение является поэтому опредмечивающим. Кроме того, то «в себе», на становление которым нацелен выход из первого «в себе» в иное «для себя бытие», есть в этом случае не новый отдельный индивид, а то же самое «в себе», которое теперь включает различия, выявленные в нём благодаря помысленности себя в форме для себя бытия. Здесь начало и конец движения совпадают. В идее то, для чего для себя бытие есть иное, есть то же самое, что и само иное. Такое бытие самими собой в своём ином Гегель называет также «у себя», или «при себе бытием» (Beisichsein). Оно является абсолютной целью движения как мысли в сфере логического, так и всего, «что происходит во времени» (Гегель. 1932. С. 28).

Абсолютная идея есть вневременно в себе и для себя, т. е. и в том, что только имплицитно содержалось в ней самой как предмете мышления, и в той форме, в которой и благодаря которой она выявила в себе свои определения для себя. Связь между «в себе» и «для себя» в ней нельзя видеть в качестве последовательной во времени. Идея является конкретной тотальностью. Но в изображающей её науке логики, которая представляет как помысленное абсолютной идеей содержание (сторона объективности, субстанциальности, «в себе»), так и способ мышления такового (сторона субъективности, мышления, «для себя»), изложение может вестись только последовательно. Причём особенностью его является то, что в нём каждый шаг вперёд является также шагом назад в уже в себе и для себя сущее основание. Схема «в себе – для себя» как раз и позволяет задать эту последовательность. Общей её характеристикой может служить конкретизация. Последняя представляет собой переход от абстрактного «в себе» идеи, где ещё не выявлены никакие мыслимые определения, к её более конкретным определениям, которые приводятся к единству её изначального «в себе». Этому ходу соответствуют в гегелевской системе и моменты спекулятивно-диалектического метода: 1) абстрактное всеобщее, т. е. «в себе», в котором ещё ничего не различено; 2) укоренённый в исходно присущей абсолютной идее негативности момент различия (проводимого в абстрактной всеобщности), который Гегель называет также суждением (нем. Ur-teil – суждение, буквально – перво-деление); и 3) конкретная всеобщность, т. е. изначальная всеобщность, вобравшая в своё единство все полученные с помощью различия принадлежащие ей противоположные определения.

Изображение идеи в себе и для себя в логике ведётся от наибольших абстракций (чистое бытие и чистое ничто) вплоть до понятия абсолютной идеи как наиболее конкретной тотальности, включившей в себя все определённости. При этом оно сначала воспроизводит сторону содержания мышления абсолютной идеи, её «в себе» (объективная логика, распадающаяся на логику бытия и логику сущности), а затем сторону его формы (субъективная логика, совпадающая с логикой понятия). В своей совокупности это изложение «есть изображение бога, каков он в своей вечной сущности до сотворения природы и какого бы то ни было конечного духа» (Гегель. 1970. С. 103). Идея в себе и для себя переходит от себя в своё инобытие в природе, где она существует в форме овнешнения (Entäußerung) (изображение которого отводится натурфилософии), а затем возвращается к себе в сознающем и действующем духе (это возвращение становится предметом философии духа). Но и в этих случаях «мы не познаем ничего другого, кроме идеи» (Гегель. 1974. С. 103–104).

Гегелевское представление об идее в себе и для себя подвергалось критике уже его современниками. Так, Ф. Шеллинг считал, что идея в себе не может существовать как таковая, она нуждается в предваряющем её существовании абсолютного индивида, который выступал бы субъектом для неё как универсального предиката, причём бытие этого субъекта не может быть выведено из идеи в себе и для себя. Идеализм гегелевских представлений о «в себе и для себя» бытии подвергался также и критике со стороны марксизма. М. Хайдеггер видел в науке логики как «изображении Бога» кульминацию изначально присущей всей западной метафизике тенденции быть онтотеологией. Вместе с тем сама схема «в себе и для себя» оказалась эффективной и была воспринята разными философскими направлениями после Гегеля. Марксистские авторы говорят о «классах в себе» и «классах для себя». Для феноменологической онтологии Ж.-П. Сартра важным является различие между лишённым сознания бытием в себе наличных вещей и бытием для себя сознания. Отстаиваемый Гегелем синтез «в себе» и «для себя» часто ставится под вопрос в современной философии.