Фантастика и фэнтези в книге Чайны Мьевиля «Вокзал потерянных снов»
Фантастика и фэнтези в книге Чайны Мьевиля «Вокзал потерянных снов». Научная фантастика и фэнтези традиционно противопоставляются друг другу и рассматриваются через оппозицию рационального и иррационального подходов к изображению воображаемых миров. Между этими жанрами выстраивается ценностная иерархия. Так, исследователь фантастики Д. Сувин ставил научную фантастику выше фэнтези, отказывая последней в познавательных, когнитивных функциях. Ч. Мьевиль утверждает, что фэнтези может быть средством осмысления современности и социальной критики (Miéville. 2009), и доказывает это на практике. Философ Ф. Джеймисон трактует роман Мьевиля «Вокзал потерянных снов» как пример «радикального» или «материалистического фэнтези», в котором фантастический режим изображения подрывает конвенциональные представления о реальности, показывая «зло» и «добро» не как абстрактные категории (как, например, в прозе Дж. Р. Р. Толкина и его последователей), а в качестве конкретных социальных феноменов, между которыми выстраиваются отношения неравенства (Jameson. 2002. P. 280).
Сама научная фантастика долгое время мыслилась как форма письма, способная позитивно описывать мир благодаря тому, что её язык и риторика заимствованы из точных наук. Мьевиль сталкивает фэнтезийную магию и научно-фантастическую науку: в его воображённом мире они служат формами познания, однако их области применения ограничены. Ни магия, ни наука не могут описать мир полностью – у каждой есть свои слепые зоны, где локализуется невозможное, которое для читателя является и источником ужаса, и предметом любопытства. Фантастическое в «Вокзале потерянных снов» оказывается тем, что не поддаётся осмыслению в рамках какой-либо классификационной системы (научной, магической или любой другой). Находясь в слепой зоне восприятия, фантастическое может быть обозначено только косвенно – через непрямое указание на то, что язык изобразить неспособен.