Боярская драка: «изменничий внук» против «московского князя». В доме главы Поместного приказа – боярина П. В. Шереметева Меньшого (из рода Шереметевых) 9(19) декабря 1692 г. в присутствии думных чинов (бояр, окольничих и думных дьяков), а также иных ближних людей произошёл громкий инцидент – драка между представителями весьма известных и заслуженных родов: боярином А. С. Шеиным и боярином князем М. Г. Ромодановским (из рода Ромодановских). Оппоненты сначала обменялись словесными оскорблениями, касавшимися предков каждого из них, а затем перешли собственно к драке. В ходе конфликта Михаил Григорьевич достал нож и угрожал им Алексею Семёновичу, а тот в ответ набросился на князя с палкой.

По свидетельству Алексея Семёновича, выяснение отношений начал Михаил Григорьевич, назвавший себя «московским князем», а его – «изменничьим внуком» (О рассмотрении исков … 1830. № 1460. С. 149). Слова князя о происхождении оппонента отсылали к указу царя Михаила Фёдоровича и приговору Боярской думы от 18(28) апреля 1634 г. В соответствии с этим документом прадеда Алексея Семёновича боярина М. Б. Шеина, 1-го воеводу большого полка во время Смоленской войны 1632–1634 гг. с Речью Посполитой, казнили за «измену», а деда Ивана Михайловича приговорили к ссылке, но он вскоре после вынесения приговора – через 22 дня – скончался (Отрывок из розыскного дела … 1836. № 251. С. 382–383, 389). Одновременно Михаил Григорьевич «безчестил всякими словами» и покойных родителей Алексея Семёновича – отца Семёна Ивановича (ум. 1655) и мать Евдокию Ивановну, урождённую княжну Пронскую, во 2-м браке княгиню Черкасскую, внучку боярина князя Д. М. Пожарского (ум. 1686).

Не стерпев обиду, Алексей Семёнович назвал Михаила Григорьевича «худым князем» (согласно трактовке обиженного, «малопородным человеком» и «худым князишком», но свидетели не подтвердили этих слов), а его отца и деда – бояр князей Г. Г. Ромодановского и Г. П. Ромодановского – царскими «неслугами», поскольку они якобы «в полковых службах воеводами не бывали» (О рассмотрении исков … 1830. № 1460. С. 149, 150).

В первом случае речь шла не о знатности происхождения [Ромодановские являлись стародубскими Рюриковичами; Алексей Семёнович титула не имел, но боярами были все его прадеды (трое из них князья) и один дед (князь И. П. Пронский), к тому же он состоял в кровном родстве с династией Романовых как праправнук боярина Н. Р. Юрьева], а о неудачных действиях Михаила Григорьевича, находившегося при отце в качестве «товарища» в русской армии во время Чигиринского похода 1678 г. (Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. Т. 13. 1884. № 97. Стб. 421):

…а сказали, что… он… Алексей Семеновичь… о походе его говорил: хотя с тем полком и был, только потерял…

Во втором случае Алексей Семёнович формально ошибался: Г. П. Ромодановский в действительности был 1-м воеводой сторожевого (1606/1607) и 2-м воеводой передового (1607, 1608) полков во время правления царя Василия Ивановича Шуйского (Разрядные записи за Смутное время. 1907. С. 42, 85, 94; С. 50, 87, 88). Однако, вероятно, Алексей Семёнович имел в виду не сами факты воеводских назначений, а отсутствие военных успехов у деда обидчика и неудачи Чигиринских походов 1677 и 1678 гг., предпринятых во главе с его отцом. Себя он поставил выше князей Ромодановских, поскольку получил боярство в 1682 г., но уже после отмены института местничества, т. е. в отличие от своего ровесника Михаила Григорьевича, ставшего боярином в 1677/1678 г., на 4 года ранее Шеина, не за знатность рода.

Скандальное происшествие, касавшееся высших думных чинов Русского государства, расследовала специальная комиссия во главе с боярином князем Б. А. Голицыным (из рода Голицыных), которая взяла показания у участников драки и ещё 10 свидетелей.

По итогам следствия цари Иван V Алексеевич и Пётр I Алексеевич приняли решение, имевшее в качестве прецедента важные последствия. Спустя 58 лет прадед и дед А. С. Шеина были реабилитированы («они в измене николи не бывали») и получили полное, оформленное царским указом от 10(20) января 1693 г. оправдание, а князь М. Г. Ромодановский за нанесённую Шеину обиду был на некоторое время посажен в тюрьму и должен был заплатить Алексею Семёновичу несколько штрафов («безчестье») за оскорбления его самого, его матери, деда и прадеда. Странные же слова Михаила Григорьевича о «московском князе» были взяты на заметку – выписаны «в доклад» (О рассмотрении исков … 1830. № 1460. С. 150).

Цари указали А. С. Шеину (своему четвероюродному брату), а в его лице и самому широкому кругу знати на неуместность сомнений в царских пожалованиях и недопустимость местнического счёта:

…в милости великих государей жалованы бывают в чести не по родам, и кто прежде или после пожалован, о том принять к безчестью не для чего…

Отдельно, согласно 90-й статье главы «О суде» Соборного уложения 1649 г., оба боярина за недостойное поведение – схватку с руганью – были приговорены к взаимной и равной уплате штрафов:

А будет учинитца ссора межь бояр и окольничьих и думных людей, и кто из них кого обесчестит непригожим словом, и на тех по суду или по сыску, править бесчестье по государеву указу.

…что они друг друга бранили и дрались, и за ту брань и за драку… друг на друге взять безчестье и увечье им противно…