Севернорусский свадебный обряд
Севернору́сский сва́дебный обря́д, региональный вариант русского свадебного обряда, сформировавшийся на территории Русского Севера. Наряду с севернорусским выделяют среднерусский и южнорусский варианты свадебного обряда (А. В. Гура, И. И. Шангина, Б. Б. Ефименкова). В северном типе свадебного обряда сохранились многие архаические ритуальные действия, направленные на санкционирование нового социального статуса невесты: ритуальное мытьё невесты в бане, обрядовые действия с волосами невесты, голошения, прощание с «волей». Распространён на севере Европейской части России (Архангельская, Вологодская, Мурманская области, Республика Карелия, Коми), северо-западе (Псковская, Новгородская, Ленинградская области) и в Верхнем Поволжье.
Обязательными элементами обряда являются сватовство, прощание невесты c девичеством в кругу подруг (обычно это девичник), венчание, свадебное угощение в доме жениха (княжий стол, большой стол и т. п.), брачная ночь, угощение матерью невесты (хлебины, гостьба и др.). Они образуют устойчивую основу свадебного обряда.
Инвариант севернорусского свадебного обряда включает в себя пять церемоний:
предбрачный сговор сторон (сватовство, смотрины невесты и осмотр имущества);
подготовка к браку (шитьё или приведение невестой в порядок приданого или даров; невеста не выходит из дому, боясь сглаза или порчи; угощение для стороны жениха в доме невесты);
последние действия, связанные с добрачной жизнью (прощание невесты с девичеством в кругу подруг и предбрачное угощение у жениха);
брак, или собственно «свадьба» (приезд за невестой, венчание, главное свадебное торжество в доме жениха по случаю совершения брака, брачная ночь);
обряды по случаю совершения брака (свадебное торжество в доме жениха, угощение матерью невесты, совместное мытьё жениха с невестой).
Б. Б. Ефименкова классифицирует свадебные ритуалы восточных славян на два типа: «свадьбу-веселье» и «свадьбу-похороны» (Ефименкова. 2008. С. 13). В отличие от «свадьбы-веселья», где драматургия развивается одновременно в обоих домах (невесты и жениха), севернорусскую свадьбу можно назвать однонаправленной, поскольку основные действия происходят вокруг невесты.
Девушка-повязочница. Село Карпогоры, Пинежский район, Архангельская область. 2003. Материалы Фольклорно-антропологической экспедиции САФУ.
Резкое разграничение драматургии ритуала на две части – определяющая стилевая черта севернорусской свадьбы. Первая часть происходит в доме невесты, включает этапы постепенного отчуждения девушки от своего рода и социовозрастной группы. По протяжённости, насыщенности обрядовыми действиями она значительно превосходит вторую часть, которая сводится в основном к застолью в доме жениха.
Пинежский свадебный обряд является одним из наиболее ярких локальных вариантов севернорусского. Начинался со сватовства (сватанья, просватанья), как и в других местах. Сватом являлся крёстный отец или бывалый сосед. Жених не принимал участия в сватовстве. В доме невесты сваты имели право пройти только до матицы или до воронца. Во время сватовства между сватами и родителями невесты происходил разговор с помощью приговоров.
После сватовства шли смотрины (малое смотренье). Вначале родители невесты ездили смотреть хозяйство (житьё) у жениха. Иногда в это время происходила первая встреча жениха и невесты. На этом этапе можно было ещё расторгнуть решение о браке.
Сцена из постановки «Северная свадьба» в исполнении участников Северного русского народного хора. Подношение даров жениху. 1950-е гг.Затем происходило рукобитье (зарученье, пропой, роскливье). На рукобитье происходит пропивание невесты, иногда рукобитье объединяется со смотринами, происходит окончательный сговор родителей об устройстве свадьбы. Родители невесты давали задаток (плат, заручельный плат). В качестве договора участники рукобитья брались за правые руки. В селе Кеврола и деревне Покшеньга зарученье объединялось со сватовством и происходило в доме невесты. На рукобитье невеста начинала причитать.
Посидки – неделя/один день (в сурско-карпогорском кусте деревень) после сватовства до девишника. Во время посидок невесту закрывали платком, она была ограничена в передвижении и никуда не выходила из дома, ей запрещали выполнять различные работы. Невеста каждый день переодевалась в новое платье. В посидках принимали участие девушки-подруги невесты и родственницы-женщины. Они шили приданое и пели песни. Иногда посидки включали в себя благословение молодых родителями и собирание байника – обрядового хлеба. В сурском варианте пинежской свадьбы в посидки включено бужение жениха. Подруги невесты будили жениха и исполняли ему песню «Под часы, под часы».
Невеста на посидках причитала. Обращение невесты к подругам включает в себя мотив нежелания выходить замуж, в нём подчеркивается её символическая немощь, внешняя неряшливость, что объясняется лиминальным статусом невесты в обряде. Девья красота, или молодость, принимает в причитаниях орнитоморфный образ.
Невесте расплетали косу. Чтобы косу было труднее расплести, её зашивали иглой. Во время расплетания косы невеста причитала. Невеста-сирота причитала на могиле родителей. После невесту покрывали платком. Затем делалась невестина баня, когда девушка шла в баню, а подруги разметали вениками перед ней дорогу.
Во время посидок хором женщин исполнялись обрядовые песни. Они отличались особым ритмом и интонационным строем, которые подчеркивали властный, непреложный характер совершаемых действий. Одни из них могли звучать на протяжении всего обряда, другие – имели строгую приуроченность именно к посидкам. Песня «Из устья берёзового, пристанища осинового» пелась на просватаной неделе в доме невесты. В основе содержания песни находится символическая ситуация: охотник – удалый молодец добывает утицу – красну девицу, т. е. берёт её замуж.
Песня «Что ты, что ты, березонька» исполнялась в досвадебном цикле на посидках, в деревне Прилук – во время свадебного стола. В основе содержания лежит рассказ невесты о вещем сне, в котором ей приснилась чужая сторона, или дом жениха.
Песня «По сеням-сеничкам, по батюшковым» могла исполняться в любое время предсвадебной недели, в сурско-карпогорском кусте деревень – на зарученье. Приход жениха в дом невесты дается в ней символически. Мотив ткачества, присутствующий в этой песне, символизирует соединение парня и девушки, образование нового целого – семьи.
Песня «Обманщица» исполнялась на протяжении всей свадьбы, на просватанье (деревни Шотогорка, Чакола), на посидках (Карпогоры, Кушкопала), на зарученье (Покшеньга). В нижнем течении р. Пинеги её не пели. Изменение статуса невесты осмысляется символически. В песне девушки корят невесту: говорила, что не собирается замуж, а пойдёт в монастырь, да и их за собой поведёт, но обманула подружек, пошла всё-таки замуж, хоть и не по своей воле, а по решению родителей.
Песня «Славен город…» не имела строгой закреплённости в обряде и могла исполняться в любой момент во время недели после сватовства: на посидках (село Сура), перед баней невесты (село Карпогоры), во время приезда жениха за невестой, в деревне Кеврола она была величальной песней, посвящённой невесте. Сюжет песни заключается в том, что жених отправляется на поиски невесты в богатый и прекрасный город и находит там её в самой лучшей семье, у прославленных своим трудолюбием и благочестием родителей.
Песня «Из устья Берёза течёт» свободно перемещалась в обряде, но преимущественно она исполнялась в течение недели после сватовства. Ключевой момент песни – приезд жениха в дом невесты. В песне содержится мотив преодоления препятствий. Возможно влияние на песню эпической традиции, что проявляется в заимствовании сказочных и былинных формул.
Песня «Белокаменны палаты да грановиты» исполнялась во время зарученья, когда невеста выходила из женской половины дома на смотренье, для того чтобы на неё посмотрели участники обряда со стороны жениха, и угощала гостей вином.
Некоторые из свадебных песен имели строгую закреплённость за определённым моментом в свадьбе, так песня «Иван-то Марье на белила даёт» исполнялась во время предсвадебного одаривания женихом невесты. «Под часы, под часы» – во время шутливого буженья жениха девушками, требующими выкупа за невесту. «На мху-то стоит горенка» – во время буженья молодых на второй день свадьбы. «Тетёра» – во время угощения молодых за столом обрядовой кашей.
Все свадебные пинежские песни исполнялись женским хором и отличались в каждой местности мелодическим разнообразием напевов. Все исследователи сходятся во мнении об архаической ритуальности хорового исполнения пинежских песен (З. В. Эвальд, Ю. Е. Красовская, Н. П. Колпакова).
Брачный этап – предпоследний этап свадьбы. Брачную процессию сопровождал звон колокольчиков и шум шаркунков-бубенчиков. На невесту надевали как можно больше различных украшений и узорчатый пояс. Жених приезжал за невестой с поезжанами. Приезд жениха встречали ружейными выстрелами и закрывали ворота, в нижнем течении Пинеги во время приезда пели «Колотится, колотится сват у ворот», в верхнем – «Конь бежит, да колокол звенит», в среднем течении – «Славен город...» и др. В нижнем течении невесту выводят на наставку (на выставку, на ставку). После угощения нарядная невеста обносит поезжан вином, а те кладут ей деньги в стакан. Это же делают в Верхней Пинеге на смотренье. На этом этапе свадьбы устраивались бабьи запуски – различные шуточные гадания. В день свадьбы жених покрывал невесту шалью, таким образом, что лица её почти не было видно, иногда перед венчанием её закрывали шалью (гомулькой) подруги или родственницы. При отъезде к венцу молодых благословляют иконой и хлебом, делают баенник (байник) или ковригу (сбор ковриги – деревня Петрово). Для этого заворачивают в скатерть ковригу хлеба с солью, две деревянные ложки, иногда жареную пищу и зашивают скатерть одной ниткой, конец которой прячут. Перед отъездом к венцу невеста и жених, сватья и тысяцкий держатся за платки (платы). Невеста, уходя из дома родителей, дёргает скатерть со стола, чтобы вслед за ней выходили замуж и другие девушки.
Родители на венчанье не ездили. Жених и невеста ехали к венцу раздельно. После венчания невесте надевали повойник. Далее шло торжество в доме жениха (княжий стол). Изредка он мог проходить после брачной ночи. При встрече молодых их обсыпали зерном (житом). Свёкор снимал покрывало с невесты ухватом (рогачём) от печи, позднее покрывало или гомульку с невесты снимал лучиной жених. Молодых благословляли на шкуре, вывернутой мехом кверху. Во время свадьбы жениху, невесте и поезжанам пели величальные песни, или опевали. Девушки и женщины (свадебные певули) выпевали деньги у гостей и выколачивали их об угол свадебного стола, требуя одарить за опевание. Гостей угощала мать жениха.
Жену тысяцкого на ступе мололи. Для этого её сажали на ступу, которую начинали крутить, при этом требовали выкупа за неё от тысяцкого.
В конце свадебного пира был обычай хождения на крюки (выход с крюком), главным исполнителем которого был мужчина с крюком/кочергой – крюк. Он поздравлял молодых и выражал им различные пожелания с помощью приговоров. Вместе с ним приходили мужчины, которые пели песню «Нам не дорого ваше злато, чисто серебро – дорога наша любовь молодецкая» (в Карпогорском кусте деревень в этот момент исполняли песню «Среди было царства Московского»).
После выхода с крюком исполняется обряд каши. На стол выносили кашу, покрытую блином, и жених начинал кормить невесту кашей с ложки, затем кто-нибудь говорил, что каша без соли. Родители невесты начинали «солить» кашу, т. е. целоваться, после чего все женатые пары за столом начинали целоваться. В это время гости пели им «Каша пошла в колупанье». Обряд имел функцию подготовки молодых к брачной ночи и повышение их фертильности. После этого молодых уводила спать запостельная сваха. В адрес молодожёнов звучали различные приговоры.
Почти все обряды фиксируют подметание (пахание) невестой пола на второй день свадьбы – своеобразное испытание её хозяйственности. Утром невесту заставляют прясть сноп ржаной соломы. Свекровь передавала ей мешочки с житом и шерстью, которые символизировали приплод и примолот в доме. Происходило расшивание банника (благословенного хлеба, ковриги). В среднем и нижнем течении реки Пинеги молодых на бороне везли в баню. На бороне возили также свёкра и свекровь. После бани делался баенный стол, или гостьба (нижнее течение Пинеги). В обряде, опубликованном П. С. Ефименко в 1878 г., он отмечен через три дня после свадьбы, в сурско-карпогорских вариантах – на следующий день. Во время этого обеда молодых угощали кашей, на столе должна была присутствовать ритуальная еда – блины и кисель. Руки жениха окунали в масло для блинов. Зафиксировано ритуальное ряжение гостей на второй день свадьбы, во время которого гости ездили по деревне и мазали друг друга сажей.
Заканчивается пинежская свадьба хлебинами в доме невесты, во время которых проходило праздничное угощение молодых. После чего молодых с приданым невесты провожали в дом жениха. Этот последний этап свадьбы назывался спровожаты.
Описанный вариант обряда был распространён в 19 – начале 20 вв. С начала 20 в. он начал постепенно трансформироваться, уступая место общерусским (общероссийским) городским обрядам и традициям: заключению брака в органах ЗАГС, ношение невестой белого платья фабричного изготовления, поездки к памятным местам и т. д.