Обла́ты (лат. oblati – принесённые, от offero – представлять, предлагать), одна из категорий насельников католических монастырей.

Облаты-дети

Ранние египетские и сирийские подвижники-анахореты в основном отрицательно относились к тому, что среди монахов были дети и подростки. Однако на протяжении 4 в. многие отцы Церкви высказывались в пользу того, чтобы детей принимали в общежительные монастыри. Через бывавших на Востоке латинских богословов и аскетов эти идеи проникли на Запад. О детях в монастырях упоминали Павлин Ноланский, Сульпиций Север и др. Аврелий Августин настаивал на том, что дети, чьи родители выбрали для них путь девственной жизни, по достижении совершеннолетия имеют право сделать свободный выбор. Этой точки зрения придерживались и в римской Церкви. В 5–6 вв. известно и о злоупотреблениях, когда многие знатные люди отдавали в монастыри своих детей (прежде всего дочерей), чтобы не наделять их наследством или приданым.

В монашеском «Уставе святого Бенедикта» предусматривалась возможность поступления в монастырь не только детей знати, но и бедняков. В нём впервые была описана обрядовая сторона передачи детей в монастырь в качестве облатов: ключевым элементом этой церемонии, совершавшейся в присутствии свидетелей, являлось возложение родителями на алтарь письменного прошения о принятии ребёнка в монастырь. Благодаря широкому распространению «Устава святого Бенедикта» наименование «облаты» закрепилось в качестве устойчивого термина для обозначения соответствующей категории насельников монастырей.

В 726 г. папа Римский Григорий II (понтификат 715–731) на вопрос Бонифация (ум. 754) ответил, что дети, отданные родителями в монастырь, не имеют права выйти из него и вступить в брак по достижении совершеннолетия, поскольку они принесены в качестве дара Богу (Monumenta Germaniae Historica. Epistolae Selectae. T. 1. Berlin, 1916. P. 46). Вероятно, это постановление было связано с необходимостью провести более чёткую границу между облатами и детьми, обучающимися в монастырских школах, или было вызвано спецификой англосаксонских и германских монастырей того времени, в которых часто воспитывались дети родственников аббата или аббатисы.

В период каролингской реформы идея свободного и сознательного принятия монашеских обетов вновь получает распространение. Ахенский церковный собор (817) утвердил в качестве обязательного для всех монастырей обряд, описанный в «Уставе святого Бенедикта»: его надлежало проводить в присутствии свидетелей-мирян, а по достижении совершеннолетия облат должен был подтвердить сделанный выбор (при этом точный возраст наступления совершеннолетия не указывался). Один из наиболее острых конфликтов был связан с делом бенедиктинского монаха Готшалька из Орбе (ум. около 867–869), который потребовал освободить его от принесённых монашеских обетов, т. к. он, будучи в своё время облатом, был пострижен без согласия.

В целом принятие облатов было частью сложной системы взаимоотношений монастырей со своими соседями-землевладельцами и с властными институтами. Контакты между родителями и родственниками облатов и монастырями, принявшими посвящённых Богу детей, не заканчивались после принесения на алтарь грамоты с прошением. Обычно монастырь оказывал ответную помощь членам семьи, проявлял по отношению к ним гостеприимство и т. п.

Из облатов, как правило, формировали монастырские хоры. Именно облатов предпочитали возводить в сан пресвитера, поскольку они считались более чистыми нравственно и ритуально по сравнению  с теми, кто принял монашество во взрослом возрасте. Облаты участвовали в большей части монастырских церемоний, но согласно обычаям всегда отделялись от основной массы монахов [во время процессий шествовали либо первыми, либо последними, всегда сидели отдельно в рефектории (трапезной) и т. д.]. Они принимали участие в заседаниях капитула, но не имели права голоса. Тех из облатов, кто оставались в монастыре, было принято называть «вскормленные» (nutriti) в противоположность тем, кто пришли в монастырь, будучи совершеннолетними (conversi — обратившиеся). Из числа облатов впоследствии формировалась интеллектуальная элита монастырей: бывшие облаты, как правило, занимали высокие посты в монастырской иерархии, часто становились аббатами.

К последней трети 11 в. ситуация изменилась. Сторонники григорианской реформы стали видеть симонию в обмене дарами, сопровождавшем обряд «принесения детей» (oblatio puerorum). В «новом» монашестве была сделана ставка на лиц, сознательно выбиравших аскетический образ жизни. Хотя сам институт облатов-детей не исчез, его значение резко снизилось. Нищенствующие ордена изначально были ориентированы на приём новициев, а не облатов.

На Тридентском соборе (1545–1563) было принято постановление, объявлявшее недействительными монашеские обеты, принесённые лицами младше 16 лет. Т. о., средневековая практика посвящения Богу облатов-детей полностью исчезла.

Облаты-взрослые

Со 2-й трети 11 в. получила развитие практика ухода в монастырь взрослых людей в форме принесения себя в качестве облатов. Она напоминала социальные отношения типа коммендации. Чаще всего взрослые облаты включались в число братии без принесения монашеских обетов, в обмен на пожертвование монастырю всего имущества или его части (в том числе на смертном одре). Среди взрослых облатов постепенно выделилась категория конверсов – братьев-мирян, работавших в монастыре на особых условиях.

Облаты-взрослые были не только у бенедиктинцев, но и в нищенствующих орденах, хотя для последних больше характерен институт терциариев.

В Позднем Средневековье появляются общины секулярных облатов. Так, в 1425 г. католическая святая Франциска Римская (ум. 1440) основала сестричество облатов под покровительством монахов-оливетанцев из римского монастыря Санта-Мария-Нуова (ныне Санта-Франческа-Романа) бенедиктинской конгрегации Пресвятой Девы Марии с горы Оливето. По-прежнему проживая в своих семьях, сестры-облаты оказывали помощь бедным. В 1433 г. их деятельность получила одобрение папы Римского, организация была утверждена как женская конгрегация облатов Торре-дельи-Спекки (позже переименована в честь основательницы Франциски Римской; приносимые сёстрами-облатами обеты были признаны каноническими, а не частными только в 1958).

В Новое время термин «облаты» появился в названиях ряда конгрегаций миссионерской направленности. Так, конгрегация облатов Святого Амвросия, собранная из приходских священников Милана, была основана в 1578 г. католическим святым Карло Борромео. Члены конгрегации не приносили обетов бедности и не имели обязательств жить в общине (особый устав принят в 1581). Аббат П. Геранже с появлением у бенедиктинского аббатства Солем многочисленной группы сторонников из числа священников и мирян ввёл особую категорию ассоциированных членов, которых также назвал «облаты». Они могли носить особое облачение, но не давали никаких обетов. С появлением единого ордена бенедиктинцев его 1-й примас – Ильдебран де Амтенн (1849–1913), аббат монастыря Сант-Ансельмо в Риме, – добился от папы Римского Льва XIII (понтификат 1878–1903) особой привилегии для секулярных облатов всех бенедиктинских конгрегаций в составе ордена. Новая категория бенедиктинских облатов стала по сути аналогом терциариев в нищенствующих орденах.