Феофила́кт (годы рождения и смерти неизвестны), русский церковный деятель, митрополит Киевский (конец 10 в.? – не позднее конца 1020-х гг.). По происхождению грек. По мнению ряда исследователей, первый глава Русской Церкви.

Свидетельства источников о Феофилакте

Сведения о Феофилакте сохранили только греческие источники. К ним в первую очередь относится трактат «О перемещениях» («Περί μεταθέσεων»), который содержит данные о переводах архиереев с одной кафедры на другую. Предпринятый французским византинистом Ж. Даррузесом текстологический анализ свидетельствует, что архетип памятника сложился вскоре после 1111 г. и содержал 45 позиций; редакция а (конец 12 в.) добавила к ним ещё 4, а редакция в (13 в.) – 6.

К числу последних добавлений (13 в.) относится информация о переводе митрополита Феофилакта из Севастии (византийская провинция Армения Вторая) на Русь: в одном из списков редакции в (Darrouzès. 1984. P. 181) содержится дополнение, что это произошло в царствование «Василия Порфирогенита» (т. е. Василия II Болгаробойцы, правившего в Византии в 976–1025). Подобное чтение встречается и в независимых списках (вне основных редакций): cod. Vaticanus 1455, fol. 313v–316v (конец 13 в.) и cod. Ambrosianus 484, fol. 112v–114 (конец 13 в.). По мнению А. В. Назаренко, расширенный вариант записи о переводе Феофилакта редакции в («Έπί της Βασλείας Βασιλείου τοῡ Πορφυρογεννήτου Θεοφύλακτος ό Σεβαστείας μετεθέτη είς Ρωσίαν»: Darrouzès. 1984. P. 181) можно считать полным и аутентичным (Назаренко. 2017. С. 141–142).

Одну из поздних редакций трактата «О перемещениях» (конец 13 – начало 14 вв.) использовал византийский писатель Никифор Каллист Ксанфопул в своей «Церковной истории» (около 1320), где содержится следующий текст: «В его правление [т. е. императора Василия II] Феофилакт из Севастии выдвигается в Росию» (Byzantinorossica. 2020. С. 191).

Судьба Феофилакта в интерпретации исследователей

Точное время прибытия Феофилакта на Русь в период между 976 и 1025 гг. является предметом дискуссии, которая тесно связана с вопросом хронологии учреждения Русской митрополии. Опираясь на показания трактата «О перемещениях» и данные степенных списков митрополий Константинопольской патриархии 11–13 вв. (notitia episcopatuum), где порядок перечисления кафедр соответствует времени их учреждения, бельгийский византинист Э. Хонигман пришёл к выводу, что учреждение Русской митрополии и перевод Феофилакта состоялись при патриархе Константинопольском Николае II Хрисоверге (979–991), вскоре после крещения киевского князя Владимира Святославича (Honigmann. 1944/1945. P. 142–148). Этот вывод поддержал и развил польский славист А. Поппэ. Он, в частности, отмечал, что поставление главой Русской Церкви иерарха с другой кафедры могло быть вызвано поспешностью, которая требовалась в случае его отправки с принцессой Анной: подбор и рукоположение другого кандидата могли занять несколько месяцев. Гипотеза Э. Хонигмана – А. Поппэ получила признание среди исследователей и на сегодняшний день доминирует в науке (Г. Подскальски, Я. Н. Щапов, А. Ю. Карпов, Н. И. Милютенко и др.).

А. Поппэ также принадлежит весьма оригинальная интерпретация рассказа армянского историка Степаноса Таронеци Асохика (вторая половина 10 – начало 11 вв.), современника Крещения Руси. В последней книге своей «Всеобщей истории» он сообщал, что в 986 г. для заключения мира император Василий II отправил в Болгарию посольство во главе с неизвестным по имени митрополитом Севастии, который слыл человеком, проводившим суровую репрессивную политику в отношении армян-монофизитов. Поскольку болгарский царь желал породниться с византийским императором, последний отправил к ним и некую женщину, внешне похожую на свою сестру. Когда по прибытии посольства обман вскрылся, болгары «осудили митрополита, как прелюбодея и обманщика» и сожгли, «обложив хворостом и соломой» (Всеобщая история. 1864. С. 175). Эту казнь совершили два брата-армянина, ранее отправленные Василием II для борьбы с болгарами, но позже перешедшие на их сторону. А. Поппэ предположил, что данный рассказ является результатом недоразумения: мифическое болгарское сватовство к сестре императора, неизвестное по другим источникам, подменило вполне реальное русское, результатом которого стал брачный союз Владимира Святославича и Анны. А поскольку на Русь был отправлен митрополит из Севастии, то безымянный архиерей в рассказе Степаноса Таронеци и Феофилакт, упомянутый в трактате «О перемещениях», есть одно и то же лицо. Сначала Феофилакт был направлен в Киев для заключения русско-византийского договора, который предусматривал военную помощь Византии взамен на руку Анны, а потом «назначен первым русским митрополитом» (Poppe. 1976. P. 203–205). При всей заманчивости такой интерпретации, она имеет свои слабые места, на которые обратил внимание А. В. Назаренко. Так, например, исследователь задался вопросом, почему армянский историк, зная о крещении Руси и об одновременном замужестве Анны, никак не связывает эти события с деятельностью безымянного митрополита Севастии. Он же отметил противоречия хронологического порядка: Степанос Таронеци относит посольство в Болгарию ко времени до августа 986 г., тогда как А. Поппэ датировал переговоры в Киеве осенью 987 г., а вступление Феофилакта на Русскую кафедру 988 г. (Назаренко. 2017. С. 146–147).

Наряду с гипотезой Э. Хонигмана – А. Поппэ в историографии высказывались и другие суждения относительно появления Феофилакта на Руси.

Французский византинист В. Лоран полагал, что назначение Феофилакта состоялось после 1000 г., а скорее даже около 1016 г., когда благодаря содействию Киева византийцы смогли подавить последние очаги хазарского влияния в Крыму (Laurent. 1939. P. 294).

Обращение к критическому изданию трактата «О перемещениях», а также анализ списков митрополий Константинопольской патриархии (notitia episcopatuum) и ряда других материалов привели А. В. Назаренко к выводу, что греческие источники не содержат однозначных указаний на учреждение Киевской митрополии и перевод Феофилакта на Русь вскоре после крещения Владимира Святославича. Более того, передача в 995 г. общерусской десятины клиру княжеской Десятинной церкви, а не митрополичьему Софийскому собору говорит о том, что последнего ещё не было, как не было и самой митрополии. О ней ничего не сообщает и побывавший на Руси в 1008 г. немецкий архиепископ Бруно Кверфуртский. Наиболее ранним документальным свидетельством о существовании Русской митрополии является свидетельство Титмара Мерзебургского, которое относится к августу 1018 г. Учитывая, что усобица 1015–1019 гг., начавшаяся сразу после кончины Владимира Святославича, едва ли могла способствовать церковному устроению, создание митрополии и прибытие Феофилакта, по мнению Назаренко, нужно относить к последним годам правления крестителя Руси. Такая задержка, вероятно, была связана с амбициями киевского князя, который, имея в виду опыт Болгарии и будучи родственником правящего императора, поначалу рассчитывал добиться для Русской Церкви «ранга патриархии или автокефальной архиепископии» (Назаренко. 2017. С. 174).

Пребывание Феофилакта на Киевской кафедре завершилось не позднее конца 1020-х гг. Во всяком случае, можно говорить об отсутствии митрополита на Руси в первой половине 1030-х гг., поскольку управлявший Новгородской епархией с 1030 г. Ефрем скончался в 1035 г., так и не получив хиротонии. Около 1036 г. Русскую Церковь возглавил Феопемпт.