Ермо́линская ле́топись, памятник русского летописания последней четверти 15 в.

Сохранилась в единственном списке в составе Сборника, хранящегося ныне в Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки [Ф. 178 (Музейное собрание).I. № 195.2 (прежние шифры: Ф. 178. № 8665; Ф. 304.III. № 24)]. Текст летописи завершается статьёй 6996 (1488) г., в которой последним известием является сообщение о смерти митрополита Геронтия [л. 3об. (при переплёте сборника последние листы летописи оказались не на месте)]. Список памятника написан на бумаге конца 15 – начала 16 в., что свидетельствует о том, что Ермолинская летопись сохранилась не в оригинале, а в более поздней копии.

В современной отечественной историографии распространилось утверждение, что Ермолинская летопись была обнаружена и введена в научный оборот А. А. Шахматовым. Однако в предисловии к 23-му тому «Полного собрания русских летописей» (ПСРЛ), в котором была опубликована Ермолинская летопись, отмечалось, что рукопись с этой летописью была известна в науке давно, привлекалась при издании ранних томов ПСРЛ, где обозначалась как Троицкая четвёртая, поскольку ранее принадлежала библиотеке Троице-Сергиевой лавры и хранилась в ней под № 17.

Происхождение названия

В начале 20 в. рукопись Ермолинской летописи исследовал А. А. Шахматов, который обратил внимание на упоминание в целом ряде статей 1460–1470-х гг. известного русского архитектора и строителя В. Д. Ермолина. Под 6970 г. (1462) сообщалось об освящении каменной церкви Святого Афанасия у Фроловских ворот, построенной Ермолиным, и поновлении стены Московского Кремля камнем от Свибловой (позднее Водовзводной) башни до Боровицких ворот по левому берегу реки Неглимны (позднее Неглинка, Неглинная) «предстательствомъ» Ермолина. В статье 6972 г. (1464) было отмечено, что на Фроловские ворота Московского Кремля было поставлено каменное изображение Георгия Победоносца «нарядомъ» Ермолина. Под 6974 г. (1466) было записано о постановке на тех же Фроловских воротах, но внутри Кремля, каменной фигуры святого Димитрия «повелѣниемь» Ермолина. Под 6977 г. (1469) сообщалось о постройке в Троице-Сергиевом монастыре каменной трапезной, предстателем которой был Ермолин. В том же году были обновлены две каменные церкви в г. Владимире: Воздвижения на Торгу и церковь на Золотых воротах, обе «предстательствомь» Ермолина. В статье 6980 г. (1472) говорилось о закладке в Московском Кремле нового Успенского собора, одним из предстателей которого также стал Ермолин. Частые упоминания архитектора, отсутствующие в других летописях, дали основания Шахматову утверждать, что изучавшаяся им летопись была составлена специально для В. Д. Ермолина. Поэтому Шахматов предложил называть её Ермолинской.

Источники текста и дискуссия о месте создания летописи

В основе Ермолинской летописи лежал летописный свод, начинавшийся с истории появления славянского языка и его носителей – славян. Далее, видимо, шёл свод, содержавший историю появления и политического развития русских земель до 1488 г. включительно. При этом русь рассматривалась как славянское этническое образование, выделившееся при распаде общеславянского единства.

Основываясь на том, что в Ермолинской летописи имеются уникальные известия о Ростове и Ростовском княжестве, А. А. Шахматов пришёл к заключению, что она представляет собой памятник ростовского летописания, созданный при ростовской архиепископской кафедре, в 15 в. располагавшейся не в Ростове, а в подмосковном селе Дорогомилово (ныне в черте Москвы). Отсюда большое сходство Ермолинской летописи с памятниками московского летописания, составлявшимися при дворах митрополитов и великих князей московских. К шахматовской оценке Ермолинской летописи присоединился А. Н. Насонов, который установил главный источник текста памятника до 1425 г. По мнению исследователя, это был составленный в 1460-х гг. свод митрополита Филиппа I, который лёг в основу не только Ермолинской летописи, но и Московского великокняжеского свода 1479 г. Сопоставление текстов обоих памятников показало, что их общий источник сильно сокращён в Ермолинской летописи и почти не сокращён в своде 1479 г. Тем не менее в ряде случаев более полный текст сохранился в Ермолинской летописи, которая может быть использована для реконструкции утраченных более ранних средневековых летописных памятников. При изложении событий русской истории 1426–1488 гг. в Ермолинской летописи использованы другие источники, скорее всего, ростовского происхождения. Отсюда, например, появление в ней уникального язвительного рассказа о покупке великим князем московским Иваном III Васильевичем в 1463 г. Ярославского княжества и о последствиях перехода ярославцев – жителей Ростовской епархии – под власть великого князя московского.

В 1976 г. Я. С. Лурье высказал несогласие с определением Ермолинской летописи как памятника ростовского летописания, считая, что она была составлена в 1472 г. в Кириллове Белозерском в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре и её главным источником стал свод 1472 г., отразившийся ещё и в сводах 1493 и 1495 гг., где появление руси объяснялось распадом общеславянского единства. Однако сопоставление текстов памятника с текстами сокращённых московских сводов 1493 и 1495 гг. (ПСРЛ. Т. 27. Москва, 1962), показывает, что последние не могли быть основными источниками Ермолинской летописи при характеристике событий русской истории до 1426 г. Примером может служить описание борьбы за киевский стол между Мономашичами и Ольговичами в 1146 г., которое в Ермолинской летописи гораздо подробнее, чем в сокращённых сводах 1493 и 1495 гг., и источником которого, как справедливо полагал А. Н. Насонов, являлся Московский великокняжеский свод 1479 г.

См. также хронотоп Ермолинская летопись: история публикации.