Эпидемия холеры в Российской империи в 1820–1830-е гг. Первая пандемия холеры в мире началась в 1817 г. в Индии. В Российской империи болезнь впервые обнаружили в Астрахани в 1823 г., но масштабного распространения она не получила. Тем не менее выявление холеры в Астрахани стимулировало изучение болезни российскими врачами.

Эпидемия холеры на территории Российской империи началась в 1829 г. с Оренбургской губернии. Она продлилась до 1837 г. Во время неё заболело более полумиллиона человек, из которых около половины скончалось. Пик эпидемии пришёлся на 1830–1831 гг., именно тогда холера свирепствовала в Москве и Санкт-Петербурге. Широкое распространение болезни было вызвано плохим санитарным состоянием населённых пунктов. Так, для столицы Российской империи Санкт-Петербурга особую опасность представляла вода. Городские каналы были построены для отвода воды во время наводнений; в то же время они использовались как для сброса нечистот, так и для забора воды. Зачастую выгребные ямы находились в непосредственной близости от колодцев, поэтому колодезная вода представляла особую опасность для здоровья горожан. Антисанитарное состояние рынков, скотобоен и магазинов оставалось важной частью проблемы. Схожая картина была и в других городах.

В рамках борьбы с холерой использовались противоэпидемические мероприятия, ранее зарекомендовавшие себя во время эпидемий чумы. Первой реакцией была организация карантинов, действовавших согласно Уставу о карантинах 1818 г.

В 1830 г., когда в Москве началась холера, вокруг города были расставлены карантинные заставы. Из-за карантинных мер письма, посылавшиеся из Москвы, подвергались обработке: их протыкали и окуривали. Карантины, которые были устроены вокруг города, как сообщал А. Я. Булгаков, были препятствием только для тех, кто не откупался от возможной обсервации. Пешие путники проникали в город, «перелезая через вал» (Булгаков. 2010. С. 288).

Карантинные мероприятия показали свою неэффективность уже в начале эпидемии, следующим же шагом в борьбе с холерой была реализация противоэпидемических мероприятий на местах. Для координации местных служб создавались чрезвычайные комитеты, в обязанности которых входила организация внутренних карантинов, временных холерных больниц и кладбищ. В состав таких комитетов входили наиболее уважаемые члены местного общества: видные чиновники, военные, представители дворянства и купечества.

Крупные города, такие как Санкт-Петербург и Москва, были разделены на медицинские части, во главе которых находились попечитель (или начальствующий над медицинской частью) и медицинский инспектор. В ряде городов к руководству медицинскими частями были привлечены попечители от купечества. Все они отвечали за выявление больных, их принудительную госпитализацию, создание и поддержание работы временных холерных больниц, поиск и руководство врачами.

Самой острой проблемой стало создание временных холерных больниц. В Санкт-Петербурге в начале эпидемии летом 1831 г. было принято решение об открытии 19 больниц на 820 кроватей. Через несколько дней министр внутренних дел граф А. А. Закревский доложил императору Николаю I, что временные больницы не готовы к приёму, т. к. не укомплектованы необходимыми принадлежностями, врачи не явились к назначенному месту службы, а младший медицинский персонал разбежался, как только привезли первых заболевших. Позже эти проблемы удалось решить при поддержке петербургского купечества, взявшего на себя обязанности по поиску помещений для больниц и их укомплектованию.

На фоне эпидемии холеры поднялась волна слухов. Можно выделить несколько сюжетов, которые в разных вариациях были распространены в тех губерниях, где свирепствовала болезнь. Многие обыватели не верили в само существование холеры, а потому приписывали больным отравление мышьяком из-за схожести симптомов. Весьма распространённой была версия об отравлении колодцев и рек. Фигура «отравителя» менялась из года в год и из губернии в губернию. Обвиняли поляков, врачей, военных, чиновников и обычных прохожих. Врачи, в свою очередь, выступали в слухах в роли убийц, которые насильно забирают в больницы здоровых, а там убивают, выпустив всю кровь или сварив заживо. На появление подобных слухов повлияли два наиболее распространённых способа лечения холеры: кровопускание и приём горячих ванн. Третьим способом являлось назначение слабительных средств.

В ряде городов вспышки эпидемии и жёсткие меры по борьбе с ними вызывали недовольство жителей и сопровождались уличными беспорядками и волнениями, которые получили известность как «холерные бунты». Самым известным эпизодом стал холерный бунт на Сенной площади в Санкт-Петербурге 22–23 июня (4–5 июля) 1831 г. Непосредственным поводом для беспорядков стал слух, будто в городе по распоряжению врачей хоронят живых людей. Горожане, напуганные в том числе принудительной госпитализацией, напали на извозчиков, которые перевозили больных. 22 июня (4 июля) толпа собралась на площади, разрушила больницу, вынесла на руках из неё больных и убила врачей. С прибытием воинской команды народ разошелся с площади, но утром 23 июня (5 июля) вновь заполнил Сенную. Для усмирения беспорядков на площадь прибыл император Николай I, который обратился к толпе. По свидетельству В. А. Жуковского, это была продолжительная укоряющая речь, которая началась словами: «Венчаясь на царство я поклялся поддерживать порядок и законы. Я исполню мою присягу. Я добр для добрых: они всегда найдут во мне друга и отца! Но горе злонамеренным: у меня есть против них оружие! Я не боюсь вас, вам меня бояться!» (Из письма В. А. Жуковского. 1866. С. 344). По словам гвардейского офицера И. Р. фон дер Ховена, император сказал: «Седые головы, ко мне!... На колени! Молитесь за те жертвы, которые вы вчера погубили» (Фон дер Ховен. 1884. С. 399). Великая княжна Ольга Николаевна в своих воспоминаниях утверждала, что её отец обратился к толпе со следующими словами: «Дети, что вы делаете? На колени – ваш Государь требует этого, на колени и просите у Господа прощения» (Романова. 2000. С. 192). Эти события были запечатлены на постаменте памятника императору напротив Исаакиевского собора (автор П. К. Клодт).

В 1831 г. холерные бунты произошли также в Твери, Курской, Тамбовской и Санкт-Петербургской губерниях. Так, крестьяне помещика Л. К. Черепова из Курской губернии разрушили холерный лазарет под предлогом того, что работавший там вольнопрактикующий медик Калениченков с фельдшерами «производят больным на шеях пузыри, которые режут ножницами, дают будто бы отраву и льют оную в колодцы и ставки /то есть пруды/, припущают пиявки, открывают кровь» [По донесению состоящего в должности Курского гражданского губернатора, о произошедшем от крестьян Путивльского уезда в имении помещика Черепова смятении и нарушении повеления крестьянам его при принятии мер от болезни холеры // Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1286. Оп. 5. Д. 482. Л. 1]. В селе Никольском Тамбовского уезда Тамбовской губернии местные жители избили врачей, которых обвинили в смерти односельчан и в том, что они «людей режут и варят в котле» (Дело по отношению директора канцелярии министра внутренних дел с препровождением дела о возникшем в Тамбове и уезде оного возмущении // РГИА. Ф. 286. Оп. 5. Д. 445. Л. 4). Самым крупномасштабным стал бунт в военных поселениях, располагавшихся в Новгородской губернии. Поводом к нему послужили противоэпидемические мероприятия и слухи об отравителях, причиной же стало тяжёлое положение военных поселян. Бунт, начавшийся в Старой Руссе, перекинулся на другие военные поселения губернии.

С развитием эпидемии в 1830 г. была создана Центральная комиссия для пресечения эпидемической болезни холеры, медицинский совет которой сосредоточился на сборе сведений о новом заболевании и способах его лечения. Представления врачей о холере менялись с накопленным опытом. Вместе с описаниями холеры выходили рекомендации (наставления), как ею не заболеть. Общей рекомендацией было соблюдение умеренной диеты. Кроме того, если в 1830 г. советовали избегать употребления овощей и фруктов, то в 1831 г. список «вредных» продуктов расширился, и в него вошли ветчина, колбаса, копчёная рыба, окрошка и др. На фоне рекомендаций по правильному питанию и соблюдению режима выделялся совет «избегать ночных попоек с картами и разного рода распутством». Одновременно с этим в наставлении была рекомендована «рюмка очищенной водки перед обедом и ужином, кто привык» (Наставление на случай появления холеры // РГИА. Ф. 934. Оп. 2. Д. 936. Л. 151–152). И. Р. фон дер Ховен отмечал, что постоянно появлявшиеся различные предостережения, наставления и распоряжения властей «тут же отменялись» (Фон дер Ховен.1884. С. 396). В то же время пути передачи самой инфекции до конца столетия оставались неясными.

В 1832 г. был принят новый Карантинный устав, который усиливал наказания за нарушение карантинов (от некоторых мер отказались во второй половине 1840-х гг.). После 1837 г. холера множество раз возвращалась в Российскую империю (в конце 1840-х гг., 1860-е гг., 1890-е гг.). Особую опасность инфекция представляла для крупных городов, санитарное состояние которых не улучшалось, а только ухудшалось из-за массового притока крестьян из деревни.