Чешский язык
Че́шский язы́к, язык чехов. Официальный язык Чешской Республики. Распространён на территории исторических земель Чехии и Моравии (включая моравскую часть Силезии). Также в разной мере используется в Словакии, Польше, Румынии, Хорватии, Боснии и Герцеговине, на Украине, в Молдавии, России, Казахстане, кроме того – в Австрии, Германии, Франции, Бельгии, США, Канаде, Аргентине и Австралии. Один из официальных языков Европейского союза. Общее число говорящих около 9,7 млн человек (1-я половина 2010-х гг., оценка), в том числе в Чешской Республике чешским языком в качестве родного владеют 9,526 млн человек (из них 108 тыс. человек назвали родной язык моравским; 2011, перепись); в других странах на чешском языке говорят около 240 тыс. человек, в частности в Словакии 35 тыс. человек (2011, перепись), Хорватии 6,3 тыс. человек (2011, перепись), Румынии 2,2 тыс. человек (2011, перепись), России 13 тыс. человек (2010, перепись), Германии 50 тыс. человек (2014, оценка), США 55 тыс. человек (2008, оценка), Канаде 22 тыс. человек (2011, перепись), Австралии 14 тыс. человек (2001, перепись).
Чешский язык относится к западнославянским языкам. Выделяются собственно чешские диалекты, т. е. диалекты Чехии (4 группы: среднечешские, северо-восточные, юго-западные и юго-восточные), и диалекты Моравии [3 группы: центральноморавские («ганацкие»), северноморавские (силезские, «ляшские») и восточноморавские (моравско-словацкие)]. В результате интеграции собственно чешских диалектов во 2-й половине 18 – 19 вв. сложился обиходно-разговорный чешский язык (obecná čeština), развившийся на территории Чехии в общенародную субстандартную форму чешского языка. Областные интердиалекты сложились также в Центральной, Восточной и Северной Моравии (моравской Силезии).
Характерные черты фонетической системы чешского языка [фиксированное динамическое ударение на 1-м слоге слова; не зависящее от ударения противопоставление гласных по краткости-долготе (кроме говоров Северной Моравии); наличие слогообразующих сонорных; развитие и сохранение дрожаще-шипящего согласного ř; на большей части территории сокращение числа пар согласных, противопоставленных по твёрдости-мягкости, до трёх (t – t’, d – d’, n – n’)] позволяют отнести его к языкам вокалического типа.
Чешский язык – флективно-синтетический язык с элементами аналитизма в спряжении глагола [формы будущего времени – budu zvát, прошедшего времени – (po)zval jsem, сослагательного наклонения – (po)zval bych и страдательного залога – jsem (po)zván]. Отличительные особенности именного словоизменения: значительная дифференциация типов склонения существительных с основой, оканчивающейся на твёрдый и мягкий (в том числе на исторически мягкий) согласный, при существенной роли чередований в основе у существительных с основой на твёрдый и сильной омонимии различных падежных форм – главным образом у существительных с основой на мягкий (им. падеж ед. ч. ulička – род. падеж ед. ч., им. и вин. падеж мн. ч. uličky, дат. и местный падеж ед. ч. uličce; им. и род. падеж ед. ч., им. и вин. падеж мн. ч. ulice, дат., вин. и местный падеж ед. ч. ulici и т. п.); развитие у существительных муж. рода категории одушевлённости-неодушевлённости, выражающейся морфологически прежде всего в формах вин. падежа ед. ч. и им. падежа мн. ч., а также синтаксически в согласуемых с ними формах прилагательных, местоимений и глаголов (ср. mám milovaného bratra / plyšového tygra, to byli moji milovaní bratři / plyšoví tygři – mám nový svetr, to byly moje nové svetry); ограниченное образование и употребление кратких (именных) форм качественных прилагательных при особом склонении притяжательных прилагательных (в литературном чешском языке – с сохранением кратких форм также в большинстве косвенных падежей ед. ч.: им. падеж муж. рода otcův, matčin – род. падеж муж. рода otcova, matčina, дат. падеж муж. рода otcovu, matčinu, местный падеж муж. рода otcově, matčině). Личные местоимения имеют полные и краткие (энклитические) формы.
Черты формировавшегося с 9 в. чешского языка отражают памятники старославянского и церковнославянского языков, связанные с территорией Моравии и Чехии [Киевские листки (10 в.), Пражские отрывки (11 в.) и др.], а также отдельные слова и глоссы в латинских текстах. Первая запись связной чешской фразы – глосса начала 13 в. в грамоте об учреждении Литомержицкого капитула. Древнечешский язык 14–15 вв. хорошо документирован многочисленными рукописными памятниками разнообразных жанров, а с 16 в. представлен значительным количеством печатных книг. Его литературная норма закреплена в грамматиках (наиболее ранняя напечатана в 1533). Эталоном «высокой» нормы 16 в. стал язык протестантской Кралицкой Библии (издана в 1576–1594). В 17 в., после поражения чешских протестантов в битве у Белой Горы (1620), традиции языка Кралицкой Библии продолжали в основном писатели-эмигранты. Норма же языка католической литературы в самой Чехии оказалась приближена к живой речи, что деятели чешского национального возрождения в конце 18 – начале 19 вв. расценили как упадок. 
Чешский алфавит. Иллюстрация БРЭ.Альтернативой этому состоянию стал возврат к «высокой» норме 16 в. Её кодификация для новой эпохи, осуществлённая Й. Добровским («Ausführliches Lehrgebäude der böhmischen Sprache...», 1809), дополненная, особенно в области лексикографии, представителями младшего поколения чешской интеллигенции [в первую очередь Й. Юнгманом («Slovník česko-německý», 1835–1839)], отвечала также идее создания литературного чешского языка в духе чешско-словацкой и, шире, славянской языковой взаимности. Изначально присущая этой литературно-языковой программе пуристическая тенденция ещё более усилилась во 2-й половине 19 в.
Пересмотр кодификации литературного чешского языка, осуществлённый в 1890-х гг. Я. Гебауэром, закрепил его отрыв не только от диалектного состояния, но и от разговорной формы. В 20 в., в связи с расширением сферы функционирования литературного чешского языка и активизацией его общественной роли, этот отрыв сократился в процессе постепенной демократизации литературной нормы. В 21 в. этот процесс продолжается.
Письменность на латинской графической основе.