Свадьбы «князей-пап» Н. М. Зотова и П. И. Бутурлина. Среди церемоний «Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора» особый интерес представляют свадьбы двух его номинальных глав – «князя-папы» Н. М. Зотова и «князя-папы» П. И. Бутурлина (из рода Бутурлиных). Оба «князя-папы» венчались в Санкт-Петербурге в Троицком соборе (не сохранился): Зотов 16(27) января 1715 г., а Бутурлин – 10(21) сентября 1721 г. Невестой обоих мужчин по желанию царя Петра I стала одна и та же женщина – Анна Еремеевна Стремоухова, урождённая Пашкова, вдова стольника и капитана лейб-гвардии Преображенского полка И. Ф. Стремоухова, а затем и самого Зотова.

О будущей женитьбе Н. М. Зотова Пётр I сообщил заранее генерал-лейтенанту И. И. Бутурлину в письме от 8(19) ноября 1713 г.:

…всеблаженнейший отец, кнезь-папа, сосоизволяет брачитца на въдове роду Пашкавых, которая была полку нашева за афицером за Иваном Страмауховым, которых для исполнения брака ожидаем сюды вскоре.

К свадьбе Н. М. Зотова тщательно готовились. Осенью 1714 г. по составленному при участии Петра I списку для гостей (около 220 персон) сшили специальные маскарадные костюмы: в декабре, накануне церемонии, в доме секретаря Посольского приказа Г. И. Волкова на Васильевском острове состоялся особый смотр нарядов, по окончании которого со всех участников взяли подписки в том, что они обязуются явиться на торжество в этих костюмах. Пётр I, вместе с И. И. Бутурлиным, стольником князем Ю. Ю. Трубецким (из рода Трубецких) и корабельным мастером Ф. М. Скляевым, был барабанщиком.

Согласно описаниям инженер-капитана П. Г. Брюса (из шотландского клана Брюсов) и ганноверского и британского резидента в России Ф. Х. Вебера, в церковь жениха и невесту сопровождали несколько стариков, а перед ними шли 4 толстяка-подагрика, одетые скороходами (Брюс П. Г. Из «Мемуаров…» // Беспятых Ю. Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Ленинград, 1991. С. 181; Записки о Петре Великом и его царствовании Брауншвейгского резидента Вебера // Русский архив. 1872. Тетр. 6. Стб. 1155–1156). Из реестра гостей, изданного И. И. Голиковым, следует, что этими скороходами были барон П. П. Шафиров, барон Г. И. Лёвенвольде, стольник князь Г. П. Долгоруков и комендант Санкт-Петербурга полковник М. О. Чемесов ([Голиков И. И.] Дополнение к деяниям Петра Великого. Т. 10. Москва, 1792. С. 239). Н. М. Зотова и А. Е. Стремоухову венчал престарелый священник, чей возраст якобы приближался к 100 годам (Брюс П. Г. Из «Мемуаров…». С. 181; Записки о Петре Великом … Стб. 1156). По сообщению Голикова, в день свадьбы народ угощали «разными яствами», поили вином и пивом; люди кричали: «Патриарх женился! Патриарх женился!», «…да здравствует Патриарх с Патриаршею!» ([Голиков И. И.] Дополнение к деяниям Петра Великого. С. 252). «Стол и постеля» новобрачных были устроены в «доме» светлейшего князя А. Д. Меншикова (очевидно, в Меншиковском дворце на Васильевском острове), на следующий же день, после застолья в зимней резиденции Петра I, «свадьбу со всем поездом» «возили по улицам» (Походный журнал 1715 года. Санкт-Петербург, 1855. С. 33).

Свадьба следующего «князя-папы», овдовевшего 30 мая (10 июня) 1720 г. П. И. Бутурлина, состоялась в первый день маскарада, устроенного по случаю подписания Ништадтского мира 1721 г. со Швецией. По воспоминанию генерал-поручика В. А. Нащокина (в 1721 он был солдатом), на свадьбе снова были скороходы – «весма претолстые люди» – П. П. Шафиров, И. Ф. Бутурлин и офицер лейб-гвардии Семёновского полка И. С. Собакин (Записки Василия Александровича Нащокина. Санкт-Петербург, 1842. С. 9). По свидетельству Ф. В. фон Бергхольца, на площади перед Троицким собором собрались около 1 тыс. человек – участников маскарада. Когда завершилось венчание и присутствовавшие на таинстве брака вышли из собора, Пётр I (он вновь играл роль барабанщика) ударил в барабан. По этому знаку участники празднества сбросили плащи, скрывавшие их маскарадное платье, и стали ходить по площади. Среди них были и «кардиналы» (т. е. «архижрецы», высшие жрецы) «Всешутейшего собора». После этого в находившемся на Троицкой площади здании Сената и коллегий (разобрано в 1732) был устроен пир. Бергхольц писал:

Над головою князя-папы висел серебряный Бахус, сидящий верхом на бочке с водкой, которую тот цедил в свой стакан и пил. В продолжение всего обеда человек, представлявший на маскераде Бахуса, сидел у стола также верхом на винной бочке и громко принуждал пить папу и кардиналов.

Комната для молодожёнов была устроена в деревянной пирамиде, возведённой на Троицкой площади для торжества по случаю победы в Гренгамском сражении 1720 г. На полу комнаты были рассыпаны стебли хмеля, хмелем же были набиты подушки и перина ([Кашин Н. И.] Поступки и забавы императора Петра Великого. Санкт-Петербург, 1895. С. 13), вокруг ложа стояли бочки с «вином, пивом и водкой», а в стенах пирамиды были сделаны отверстия, чтобы все желающие могли увидеть, что же происходило внутри (Дневник камер-юнкера Берхгольца … С. 175).

На следующий день участники маскарада отправились в дом П. И. Бутурлина, где он подавал им своё «благословение». Затем «князь-папа» и соборяне переправлялись через реку Нева: Бутурлин сидел в деревянной чаше, плававшей в чане с пивом, который был установлен на плоту, сделанном из бочек; к этому плоту был привязан другой, также из бочек, на котором плыли «кардиналы» «Всешутейшего собора» (Дневник камер-юнкера Берхгольца … С. 176). Выйдя на берег, участники процессии, наряженные в маскарадные костюмы, направились пировать в здание Почтового двора (не сохранилось, на его месте ныне Мраморный дворец): Бутурлин, по рассказу, приписываемому солдату Н. И. Кашину, ехал «верхом на буйволе», «архиереи с причетом» следовали за «князем-папой» «на быках верхом» ([Кашин Н. И.] Поступки и забавы императора Петра Великого. С. 14). Согласно же сообщению В. А. Нащокина, переплыв Неву, соборяне катались по Санкт-Петербургу: в повозки свадебного поезда были запряжены медведи, свиньи и собаки, чтобы «мог весь народ видеть и веселиться» (Записки Василия Александровича Нащокина. С. 9).