Геофилосо́фия (франц. géophilosophie, от гео... и философия), экспериментальная философская система, использующая вариации пространственной логики как переменное основание для практики имманентного мышления.

История и содержание термина

Термин «геофилософия» предложили французские философы Ж. Делёз и Ф. Гваттари в работе «Что такое философия?» («Qu'est-ce que la philosophie?», 1991). Авторы предлагают противопоставить структурным подходам к объяснению действительности принцип «ускользающего» мышления, способного использовать, а не редуцировать, как в случае с первыми, потенциал того многообразия, что заключен в переживаемом опыте действительного. Согласно Делёзу и Гваттари, «правильного» ответа на вопрос «Что такое философия?» нет, поскольку он всегда будет зависеть от конкретных способов существования и, соответственно, образа мысли. Но философию можно определить с точки зрения праксиса как «дисциплину, состоящую в творчестве концептов» (Делёз. 2009. С. 9), основным вопросом которой является поиск «единственной точки, где соотносятся между собой концепт и творчество» (Делёз. 2009. С. 16). С помощью геофилософского подхода к мышлению авторы артикулируют его имманентное основание, которое играет ключевую роль в контексте предложенного вопроса.

Имманентность – условие для мышления, которое не выходит за эмпирические пределы своих способностей, полагая своей причиной трансцендентное, например идею Бога, а фрагментирует целостность своего субъективного опыта в отношении к материальной действительности, чертит соединяющий их «план имманенции». Процесс мышления и философского творчества опосредован вариациями пространственной логики, организующей различия между территорией и землёй. Под территорией авторы понимают «"становление" или "возникновение" взаимодействия между функциями или маркерами выражения, создающие переживание домашнего» (Bonta. 2006. P. 158). Так, в интервью с К. Парне Делёз определяет территориальное поведение «как поведение в пространстве собственности и обладания» (Делёз. 2001. С. 4). Именно благодаря работе этой «территориальной машины» формируются отношения человека с землей, которая в понимании авторов «замыкает все стихии в единых объятиях, <…> пользуется той или другой из них, чтобы детерриториализировать территорию» (Делёз. 2009. С. 98), т. е. представляет собой виртуальную силу, повелевающую всеми частными случаями материального формообразования. Гваттари и Делёз объясняют организацию различия между территорией и землёй в терминах ре- и детерриториализации: первый означает процесс переопределения той совокупности значений, которые формируют территорию как основание всяких отношений («от земли к территории»), второй – переопределения самого основания и способов существования под воздействием виртуальных сил («от территории к земле») (Делёз. 2009. С. 99).

Задачей философа является осмысление процессов ре- и детерриториализации таким образом, чтобы сам акт мышления стал творческой силой, соответствующей мощи виртуальной силы земли. Это требует от философии постоянного сопротивления смыслам, утверждающим метафизическое разделение мысли и протяжённой субстанции (то, что Р. Декарт обозначал как res cogitans и res extensa соответственно), с помощью создания концептуальных персонажей, утверждающих становление мысли в собственном пространстве, независимом от авторской воли. Становление – один из ключевых концептов Делёза и Гваттари, означающий процесс эмпирической трансмутации, меняющий способности становящегося в отношении к пространству возможного, которое определяет концептуальный персонаж. Он не совпадает ни с личностью философа, ни с историософским контекстом его творчества, им может быть как человек, так и объект живой или неживой природы: животное, машина, звук, – всё, что является «вспомогательной» силой мышления, его альтернативными территориями в условиях современности. Концептуальный персонаж – это философская способность мышления «за» тех или «вместе» с теми, кто оказываются исключены рациональным мышлением из дела познания, но в то же время могут обеспечить «условие, при котором можно перейти из одного мира в другой» (Делёз. 2009. С. 25). Геофилософским праксисом является имманентное мышление другого, реализация возможного в действительности образа мышления, не ограниченного пределами человекоразмерной реальности. Что-либо может иметь статус данного в опыте только в том случае, когда само данное является консистенцией возможного мира, реализующегося в опыте становления. Если творчество концептов – это и есть ответ на вопрос: «Что такое философия?», то субъект творчества нуждается в становлении-другим, никогда не доходя в этом до конечной формы, не прерывая становления. Обращение к другому, согласно Делёзу и Гваттари, знаменует утверждение «новой земли и ещё несуществующего народа» (Делёз. 2009. С. 126).

Современный философ О. В. Тимофеева определяет геофилософию как «пространственную модель имманентного мышления, устанавливающую взаимосвязь между территорией и Землёй» (Тимофеева. 2020. С. 7). Однако речь не идет о конкретном физико-географическом пространстве, что может быть характерно для геополитических исследований. Делёз и Гваттари говорят о «географии ума» как внеисторическом, «земном» пространстве мышления (Делёз. 2009. С. 110), где всегда присутствует случайность или несвоевременность творческого акта. Так, французский историк Ф. Досс говорит о проекте Делёза и Гваттари как о разработке «политической физиологии с использованием научных данных, но исходя из немеханистической перспективы» – экспериментальной философии, вступающей «в конфронтацию с социальной реальностью, множа число подходов» (Досс. 2021. С. 333–337).

Новые геофилософии и проблема основания

Геофилософский проект Делёза и Гваттари имеет свои рецепции в современной мысли, среди которых можно выделить: 1) антропологическую; 2) спекулятивную. Общим концептуальным основанием для обеих тенденций во многом послужила работа французского философа и современника Делёза и Гваттари Ж.-Ф. Лиотара «Может ли мысль существовать без тела?» («Si l'on peut penser sans corps?», 1988), в которой он предлагает представить возможности мышления, преодолевшего собственный органический предел и разорвавшего свою связь с измерением телесности. Согласно Лиотару, если рассматривать существование мысли в органических пределах угасания Солнца и смерти всего живого на Земле, единственный модус мышления, претендующий на существование в будущем, – это существование в нечеловеческой или ингуманистической форме. Необходимо мыслить человеческое радикально отличным от его формы как сущего, чтобы разместить существование в наступающей современности катастрофы.

Фокус антропологического направления в геофилософии направлен на проблематизацию понятия «человеческого» и разработку новых перцептивных систем, выводящих «человеческое» за рамки его онтологических оснований, укоренившихся в обобщённом представлении о «единичной природе и множественности культур» (Кастру. 2017. С. 23). «Перспективистский» проект бразильского антрополога Э. Вивейруша ди Кастру, представленный им в работе «Каннибальские метафизики» («Métaphysiques cannibales», 2009), противостоит такому однозначному взгляду на бытие человека, предлагая альтер-антропологию мультинатурализма, которая на этнографическом материале раскрывает значение природы как «естественности варьирования», связывающего миры телесных и бестелесных субстанций в рамках космологических представлений туземных народов (Кастру. 2017. С. 41). Российский философ Д. С. Шалагинов точно определяет проект Кастру как дикую геофилософию. Её задача – дать основание инофилософии современности и «посредством сбоя в памяти высвободить несовозможные миры-маршруты, имплицированные в стратах прошлого, которое, таким образом, превращается в "рабочий материал"» (Шалагинов. 2020. С. 167). Индигенные (туземные) онтологии, согласно Кастру, показывают отличные способы работы с пространственными и темпоральными регистрами реальности, которые могут обновить устоявшиеся формы мышления о последней и предложить имманентные пути исхода из геополитических ограничений в восприятии земного в пространства «безымянной земли», где происходит становление имманентной мысли, «ускользающей от фикций о фиксации и фиксации на фикциях господствующего порядка» (Шалагинов. 2020. С. 173).

Поворот к онтологиям нечеловеческого образа мысли стал условием детерриториализации пространственной логики. Спекулятивная, или новая, геофилософия пересматривает само влияние делёзо-гваттарианского подхода к геофилософии как «философии Земли». Английский философ, принадлежащий к спекулятивному повороту к современной философии, И. Г. Грант, предложил «химическую» парадигму, или «химофилософию» (англ. chemophilosophy), как эпистемологическую модель эмпирической химии, лежащую в основании воспроизводства природы (Grant. 2011. P. 41). Опираясь на натурфилософию Ф. В. Шеллинга, Грант рассматривает онтологию, манифестирующую разрыв реального и природного, сквозь призму протекания химических реакций. Благодаря такой инфрадисциплинарной апроприации Грант утверждает приближение современной мысли «к философии природы, которая ни "cтягивается" пределами, ни "стимулируется" началами, но такую, в которой зависимость чего угодно от чего угодно устанавливается в форме не только частных сущих, но также в самом становлении» (Лунёв-Коробский. 2020).

Опираясь на теоретические разработки Гранта, англоязычный философ Б. Вудард критикует геофилософский метод Делёза и Гваттари за непоследовательное и «ленивое» прочтение натурфилософии Шеллинга. Согласно Вударду, философия Делёза и Гваттари «может только исследовать поверхность, но не проникать внутрь или отталкиваться прочь от планеты» (Смирнов. 2021). Собственный проект Вударда заключается в «доказательстве влияния пространственно-временного конструирования существования на жизнь как влияния <…> силы, которая предусматривает строго деантропоморфизированный способ мышления» (Вудард. 2016. С. 23). Философ считает, что нечеловеческому, а значит, геофилософскому образу мысли необходимо перестать уповать на Землю как виртуальное основание для человекоразмерных территорий и обратиться к теории необоснованности самого существования, способного определить в мысли не только аффирмативную составляющую, но и процессы распада, подобные химическим, составляющие модель наиболее интенсивного взаимодействия между виртуальными силами формообразования и мышлением.