Приключения Стейница в России. На закате спортивной карьеры первого в истории шахмат чемпиона мира В. Стейница многое в его жизни было связано с Россией. Стейниц успешно сыграл два матча на первенство мира с чемпионом России М. И. Чигориным (1889, 1892), проиграл ему же поединок из двух партий по телеграфу (1890–1891), во время которого был арестован нью-йоркской полицией и обвинён в шпионаже. Однако вскоре выяснилось, что тайная шифропись – это запись шахматных ходов, и после извинений «русский шпион» Стейниц был отпущен на свободу. Стейниц несколько раз побывал в России, и всегда его ожидал достойный приём: во время матч-турнира в Санкт-Петербурге (1895/1896) всем иностранным маэстро впервые оплачивали проезд, Стейницу был посвящён специальный выпуск журнала «Baltischer Schachblätter», вышедший во время его гастролей в Риге.

До матча-реванша с Эм. Ласкером в Москве Стейниц сыграл в Ростове-на-Дону матч с русским мастером Э. С. Шифферсом (февраль – март 1896), который стал возможен благодаря финансовой помощи углепромышленника Д. И. Иловайского и местного помещика М. М. Жеребцова, рассматривавших это состязание как часть программы мероприятий, посвящённых предстоящему празднованию 100-летия города. Уже тогда Стейница сильно беспокоили ревматические боли. Многие партии переносились, но усилием воли Стейниц на финише матча вырвал победу. Перед матчем-реваншем с Ласкером он прошёл курс лечения в Верисхофене по модному методу доктора С. Кнейппа – принимал холодные ванны – и, как ему казалось, приехал в Москву в полной боевой готовности.

О его пребывании в Москве впоследствии вспоминал русский мастер Е. А. Зноско-Боровский в эссе «Стейниц» (Последние новости : ежедневная газета. Париж, 1936. 8 августа. C. 3):

Мы часто негодуем на холод в английских домах, издеваемся над англичанами за окна, которые никогда не закрываются в их спальнях. Но мы не хотим себе представить тех подлинных мучений, которые должен переносить в русских условиях человек, привыкший к свежему воздуху.

Жарко натопленные комнаты. Герметически закупоренные двойные рамы. Небольшая форточка, открывающаяся по утрам на пять минут.

Стейниц задыхался, изнемогал. Должно быть, он попал не в особенно гостеприимное семейство. Для питья ему давали тепловатую воду, а когда он спрашивал льду, ему отвечали, что самим нужен, а нового ещё не привезли. О холодной ванне он мог только мечтать.

Страдал и Ласкер, спасаясь в долгих прогулках по городу. Из-за больной ноги, Стейниц их был лишён, и мучился нестерпимо. Матч развёртывался неудачно, требовал неимоверных усилий, умственного напряжения, на которое он уже не был способен. Разгорячённый мозг жаждал и не находил прохлады.

…Он подходил к стене и начинал говорить в воображаемый приёмник, пел, декламировал. Затем открывал форточку и высовывался, ловя ответ из далёких, неведомых стран.

Молодая его секретарша, русская, застав его в таком положении, перепугалась, бросилась к американскому консулу, и было решено перевести Стейница в психиатрическую лечебницу.

…И в таких условиях шестидесятилетний старик, знаменитый чемпион мира, сохранял весёлое настроение, писал бодрые письма, шутил.

– Поступите со мной, как с евреем, – просил он, – вышлите меня.

И всего удивительнее: он играл в шахматы, как ни в чём не бывало, с редкими своими посетителями, друзьями, немецкими шахматистами.

Целый месяц продолжалось испытание, прежде чем, наконец, его выпустили.