«Мировая политика» Германской империи (нем. Weltpolitik). «Мировой политикой» в историографии принято называть внешнеполитический курс Германской империи в 1897–1914 гг. Он связан с установлением «личного режима» императора Вильгельма II и его стремлением к активной колониальной политике, расширению сферы влияния Германии в Европе и мире и соперничеством с Великобританией.

18 января 1896 г. в связи с 25-летним юбилеем создания Германской империи император Вильгельм II впервые публично заявил о превращении Германии в «мировую империю». Эта мысль была развита тогдашним статс-секретарём по иностранным делам Б. фон Бюловым в его знаменитом выступлении 6 декабря 1897 г. в рейхстаге о том, что германская нация никого не собирается задвигать в тень, но и для себя требует «место под солнцем» (цит. по: Fürst Bülows Reden. Bd. 1. Berlin, 1907. S. 6–8). Впервые о «мировой политике» канцлер Бюлов заявил в своей речи при получении санкции парламента на участие германских войск в международном экспедиционном корпусе, направленном в Китай для подавления восстания ихэтуаней в 1900 г. Концепция новой «мировой политики» в корне изменила чрезвычайно осторожное отношение к приобретению колоний, характерное для Германии периода канцлерства О. фон Бисмарка, который готов был поддерживать частные начинания путешественников, торговцев, различных колониальных обществ и т. д., но не проводить государственную политику колониализма. Вильгельм II считал, что экономический и военный потенциал Германии позволяет ей на равных конкурировать с крупнейшими колониальными державами – Великобританией и Францией, причём во главу угла ставилась не экономическая выгода или цивилизаторская миссия, а вопрос национального престижа.

Немецкие историки В. Моммзен и Г. Шёлльген полагали, что «мировая политика» стала ответом на запрос общественного мнения в Германии, который формулировался такими влиятельными лоббистскими группами, как Пангерманский союз и др. Х.-У. Велер обоснованно рассматривал «мировую политику» как социальный империализм, продиктованный в первую очередь внутриполитическими потребностями создания и укрепления внутреннего национального единства немцев в рамках империи и установления социального мира в условиях роста влияния сил, «враждебных государственному строю», прежде всего Социал-демократической партии Германии. В этой связи второстепенное значение имело то, в каком регионе и какие колонии будут приобретены: в определённой степени экспансия стала самоцелью, Й. Шумпетер и вовсе считал эту политику «империализмом без цели».

На формирование концепции повлияли также представления германских экономистов конца 1880-х – начала 1890-х гг. об ужесточении в мировом масштабе торговой и промышленной конкуренции. На эти представления повлияло принятие США протекционистского закона о тарифе от 1890 г. (тариф Мак-Кинли) и формализация «стандарта двух флотов» в британском законе о флоте (Naval Defense Act) от 1889 г. В этом же русле можно рассматривать серию двусторонних торговых договоров Германии с рядом центрально- и восточноевропейских стран, заключённых в 1891–1894 гг. и затем неоднократно продлевавшихся. Эти договоры должны были положить начало созданию центральноевропейского таможенного союза вокруг Германии. По мысли германских экономистов, «мировая политика» должна была также включать политику «открытых дверей» в мировом масштабе и создание новых германских переселенческих колоний.

В глазах германского руководства «мировая политика» проецировала прежний принцип европейского баланса сил, призванный исключить гегемонию какой-либо одной из великих держав, на весь мир. В этой связи германское руководство считало естественным требование к старым колониальным державам, прежде всего Великобритании и Франции, разрешить равный доступ основных игроков к мировым богатствам. Главным инструментом достижения этой цели должно было стать строительство мощного военно-морского флота, который сделал бы для Великобритании войну с Германией слишком рискованной. Строительство флота проходило поэтапно и связано с именем адмирала А. фон Тирпица.

«Мировую политику» необходимо рассматривать в тесной связи с действиями на международной арене и других новых игроков – прежде всего США и Японии, вышедших победителями из испано-американской войны 1898 г. и русско-японской войны 1904–1905 гг. соответственно.

Фактически колониальная составляющая «мировой политики» была довольно скромной. В 1885 г. Германия приобрела у Испании Маршалловы острова, в 1897 г. захватила китайский порт Цзяочжоу (Киао-Чао), оформив его аренду на 99 лет и сделав его плацдармом для проникновения вглубь Китая. В 1899 г. у потерпевшей поражение от США Испании были приобретены Каролинские и Марианские острова, а также архипелаг Палау. В последней четверти 19 в. германскими колониями стали северо-восточная часть о. Новая Гвинея (Земля Кайзера Вильгельма), архипелаг Бисмарка и кондоминиум над западной частью Самоа. Территория Германской колониальной империи увеличилась всего на 0,1 %. Важнейшим направлением германской экспансии стало также экономическое и политическое проникновение в Османскую империю и активность в Персии, что нашло своё яркое воплощение в проекте Багдадской железной дороги.

Приобретения новых территорий не имели серьёзной финансово-экономической составляющей; более того, все германские колонии, за исключением Того и Самоа, были убыточными для германского бюджета. Долг колониальных территорий составил к 1912 г. 171,5 млн марок, не считая прямых расходов на поддержание военного присутствия и колониальной администрации.

Действия Германии в ходе спровоцированных ею Марокканских кризисов 1905 и 1911 гг. и созванной по её требованию международной Альхесирасской конференции 1906 г. были продиктованы теми же соображениями престижа и требованиями равного доступа на территории, формально не включённые в Британскую или Французскую колониальные империи. На деле же оба кризиса способствовали усилению изоляции Германии на международной арене и подписанию англо-русского Петербургского соглашения 1907 г., которое знаменовало окончательное формирование антигерманской Антанты.

Великодержавные притязания Германии не отличались чем-либо кардинально от остальных великих держав, но громкие и подчас провокационные заявления императора Вильгельма II и руководителей германской дипломатии способствовали перекладыванию именно на Германию всей ответственности за развязывание Первой мировой войны 1914–1918 гг. Провозглашённая «мировая политика» считается важным фактором нагнетания международной напряжённости накануне мировой войны.