Именны́е кла́ссы, лексико-грамматическая категория существительного, состоящая в распределении имён по группам (классам) в соответствии с некоторыми семантическими признаками при обязательном формальном выражении классной принадлежности имени в структуре предложения.

Именные классы вместе с категорией рода образуют более общую категорию согласовательных классов. Именные категории отличаются от рода иными основаниями классификации: в именных категориях признак дифференциации (реальной или метафорической) денотатов по признаку пола либо вовсе отсутствует, либо совмещается с другими признаками, вследствие чего системы именных классов обычно богаче, чем родовые; в более редких случаях род существует как автономная подсистема в пределах одного из именных классов (например, в тамильском языке, где различаются 2 класса по признаку разумности/неразумности и в классе разумных существ имена подразделяются по роду на мужские и женские). Именные классы присущи разным языкам Северной Америки (например, апачским и некоторым другим языкам на-дене), Африки (нигеро-конголезским языкам), Кавказа (нахско-дагестанским языкам), Юго-Восточной Азии (дравидийским языкам), Австралии, Океании. Количество именных классов колеблется по языкам от двух до нескольких десятков [например, для языка насиои (относится к восточнопапуасским языкам) отмечается свыше 40 именных классов].

В большинстве языков с именными классами семантические основания классификации затемнены и лишь отдельные классы обнаруживают относительно единообразное содержание. Например, в языке эяк (относится к на-дене) отчётливо выделяются классы жидкостей и плодов и ягод, а остальные классы гетерогенны по составу; в языках банту только 1-й класс содержит семантически однородные имена (класс людей), прочие имеют условное семантическое определение (классы растений, животных и т. п.), т. к. в них немало имён с иным значением. Важная черта системы именных классов в языках банту – её переплетение с категорией числа, для выражения которой существуют специальные именные классы (например, в языке ганда: omu-ntu 'человек' – aba-ntu 'люди', eki-senge 'комната' – ebi-senge 'комнаты' и т. п.).

По типу общего лексического значения различают номинативные и оценочные именные классы: номинативные содержат основные наименования объектов, оценочные дают им вторичную характеристику по величине, конфигурации, субъективной оценке говорящим и т. п. (например, в языке ганда omu-ntu 'человек' – ogu-ntu 'человечище; великан', ery-ato 'лодка' – aka-ato 'лодочка', где именные классы выражены префиксами). Но деление именных классов на два указанных типа не абсолютно: один и тот же класс для части имён может быть номинативным, а для других – оценочным; так, в языке ганда 13-й класс aka- выступает как диминутивный (выражающий уменьшительность) по отношению к другим классам, но в нём есть имена, для которых он номинативный (aka-mwa 'рот', aka-solya 'крыша' и т. п.); в результате многие классы в языках банту двойственны по семантике, совмещая номинативные и оценочные лексические функции. В других языках оценочные характеристики могут быть основой классификации (например, в некоторых языках Северной Америки); при этом принадлежность к классу является скользящей речевой характеристикой имени, привязанной к реально наблюдаемой форме или положению объекта, а в определённых случаях имя может быть вообще не классифицировано, если конкретные черты объекта несущественны для содержания сообщения или если объект предстаёт в нетипичном, деформированном состоянии. Многие исследователи считают, что оценочные признаки были первоначальной основой классификации и в таких языках, как банту и фула, но т. к. исконная семантика именных классов размыта, главным критерием их обнаружения становится формальный.

Существуют различные определения именных классов на основе формальных признаков; различия между ними сводятся к большему или меньшему акцентированию синтаксического критерия – согласования. Значительный вклад в теорию именных классов внесли африканисты [Д. Вестерман, К. Майнхоф, А. Клингенхебен, М. Гасри, Г. Манесси (Франция), Б. Хайне, Л. Хаймен (США), У. Уайтли (Великобритания) и др.], т. к. во многих африканских языках именные классы – главная типологическая характеристика грамматической системы. Д. Вестерман считал достаточным для определения именных классов морфологический критерий: 1) наличие групп существительных, объединяемых общим классным показателем (КП); 2) наличие двух серий, образуемых этими группами, – сингулярных классов (выражающих ед. ч.) и классов плюральных (выражающих мн. ч.), причём для каждого сингулярного класса имеется некоторый плюральный. Имеется и более гибкое определение именных классов, исходящее из наличия любого (морфологического и/или синтаксического) средства выражения класса, поскольку существуют языки, в которых именные классы в самих существительных являются скрытой категорией, т. е. не имеют специальных показателей, но зато наличие именных классов проявляется в формах согласуемых слов (прилагательного, местоимения, числительного, глагола) или иным образом (например, синтаксической конструкцией, как в тамильском языке). Пример языков, не имеющих в существительном КП, – дагестанские языки (лишь некоторые имена, главным образом термины родства, могут иметь архаичный тип с КП); ср. аварское эмен в-ач|ана 'отец пришёл' – эбел й-ач|ана 'мать пришла', где классы двух имён выражены глагольными согласователями в-/й-.

Языки с именными классами различаются: 1) по способу морфологического выражения класса (префикс-суффикс или комбинированный показатель, реже редупликация или фонемные и тоновые чередования; иногда аффиксальный способ сочетается с фонологическим, как в языке фула, где КП имеют 3 ступени консонантных чередований); 2) по степени выраженности классной системы в структуре предложения. Так, языки банту демонстрируют максимально развитую систему средств выражения именных классов, охватывающих как существительное, так и согласуемые с ним части речи; существительные без КП в банту – аномалия, обычно это заимствования, архаизмы или имена, сменившие классную принадлежность и деграмматизировавшие прежний КП, вследствие чего класс таких имён определяется только по согласовательной модели, а самим существительным приписываются нулевые КП, например, в ганда 1-й класс (людей) с префиксом omu- имеет подкласс имён типа ssaalongo 'отец близнецов', nnaalongo 'мать близнецов', kabaka 'вождь', lukulwe 'главный; знатный', которые, оформляясь нулевым КП, согласуются по типу omu-ntu 'человек': omu-ntu w-ange 'мой человек', kabaka w-ange 'мой вождь'. В тех языках, в которых существительное имеет собственные КП, согласователи (адъективные, местоименные, глагольные) по форме обычно тождественны или подобны этому КП; ср. в языке лингала: lo-lenge lo-ye l-a lo-beki lo-na lo-ko lo-zali lo-lamu 'форма эта горшка того одного есть хорошая'. Наличие согласования – самый веский индикатор наличия именных классов; их формальное обнаружение предполагает помещение имён в т. н. диагностические контексты – конструкции «существительное + зависимое слово». Однако даже в группах родственных языков наблюдается расхождение по степени согласовательной мощности именных классов. Например, среди бенуэ-конголезских языков есть языки с широко развитой согласовательной системой и с дифференцированным набором КП в существительном (языки банту, в которых выделяется до 20 классов) и языки с существенно редуцированной системой именных классов, в которых представлены лишь некоторые согласовательные типы и почти отсутствуют КП в существительном [например, в языке бамилике (входит в бантоидные языки) относительно развито лишь местоименное согласование]. Сдвиги и разрушение именных классов затрагивают прежде всего стройность согласовательных моделей, количество согласовательных типов, а также способы выражения числа.

Соотношение класса и числа – особая проблема, и языки с именными классами обнаруживают в этом отношении значительное разнообразие. В идеальной системе именных классов серии сингулярных и плюральных классов должны быть изоморфны, однако в реальных языках такой системы нет, и они могут сравниваться по степени приближения к идеальной системе (или по степени диспропорции между двумя сериями именных классов). Например, в языке суахили при 6 сингулярных классах – 5 плюральных (локативные классы не учитываются), в языке тив соотношение 6/4 и один класс синкретический (сингулярно-плюральный), в языке фула – 20/5. Диспропорция между сериями именных классов объясняется не только наличием имён типа singularia tantum и pluralia tantum, имеющих лишь одну классную форму, но и различными историческими напластованиями и затемнением семантических основ классификации. Поэтому, например, в языках банту, вообще ближе стоящих к идеальному типу именных классов, часты синкретические классы, которые, будучи сингулярными для некоторых имён, одновременно служат плюральными для других классов (например, в языке ганда 14-й класс obu- охватывает бесчисловые абстрактные существительные и является плюральным для 13-го класса aka-). Принято считать, что в языках с именными классами категория числа была изначально неотделима от категории класса, и тогда появление и увеличение диспропорции между сингулярными и плюральными именными классами можно расценивать как тенденцию к обособлению числа в самостоятельную категорию. Языки банту находятся на начальном этапе этого процесса, а, например, в дагестанских языках он зашёл дальше, и прежняя классно-числовая система уже значительно деформирована, имеется внеклассное выражение количества. Замечено также, что превращение языка с именными классами в надэтническое средство коммуникации – в лингва франка или пиджин (в частности, это имеет место в языках банту), обусловливая общее упрощение грамматической структуры, отражается в деформации классной системы: действует тенденция к уменьшению количества плюральных КП и унификации выражения числа с помощью ограниченного набора классов.

В вопросе о происхождении именных классов нет полной ясности. Предполагается, что в семантическом плане они отражают метафизическую классификацию предметов и явлений действительности по их внешним признакам, существенность которых может быть различной в разных этнических культурах; указывается на ассоциативный принцип классификации (соотнесённость именных классов с т. н. семантическими полями). Неясно также, следует ли считать многочленные системы именных классов развившимися из более бедных (в пределе – двучленных) систем или же развитие шло по пути сокращения изначально богатых систем; видимо, для разных языковых групп можно предположить различные пути развития именных классов (в том числе и циклические). Например, в языках банту исторически прослеживается противопоставление 1-го и 9-го классов («людей» и «животных») всем прочим классам по тону КП и согласовательных морфем (в 1-м и 9-м классах тон низкий, в остальных – высокий), что может отражать древнее противопоставление по одушевлённости-неодушевлённости. В связи с этим важно отметить, что в некоторых бантоидных языках (например, в бамилике), претерпевших значительное разрушение системы именных классов (генетически связанной с системой именных классов банту), вновь наблюдается выравнивание классных различий по линии семантической оппозиции «одушевлённость – неодушевлённость» (такая тенденция присуща и языкам банту), выражаемой в ед. ч. и нейтрализуемой во мн. ч. Развитие системы именных классов из этой оппозиции отчётливее, видимо, прослеживается в дагестанских языках. В формальном плане происхождение КП связывается обычно с местоименными (дейктическими) элементами (в частности, с показателями определённости, как указывает Дж. Гринберг), десемантизированными и превратившимися в аффиксы.

Именные классы представляют собой менее грамматикализованную систему, чем род, но более грамматикализованную, чем т. н. счётные (нумеративные) классификаторы, известные ряду индейских языков и языков Юго-Восточной Азии [например, языку цельталь (относится к языкам майя, бирманскому, вьетнамскому языкам]. Счётно-классификаторные языки находятся на грани между классными и бесклассными языками. Основное отличие систем счётных классификаторов от именных классов состоит в их нетаксономическом характере: они не разбивают имена на статичные классы, принадлежность имени к тому или иному классу не является его постоянной характеристикой и не требует обязательного формального выражения в каждой фразе, проявляясь только в специальных счётных конструкциях с числительными. Семантические основания такой классификации обычно прозрачны (форма, размер, консистенция, расположение предметов); она остаётся преимущественно лексической и находится вне категории числа. Однако счётно-классификаторная система может стать основой формирования именных классов, если классификаторы получат постоянное закрепление за определёнными группами слов с дальнейшей их грамматикализацией.