«Поставление» в «архижрецы» «Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора». Обряд «поставления» «архижрецов» (т. е. высших жрецов) и, очевидно, других членов «Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора» пародировал рукоположение архиереев Русской Церкви. Этот обряд известен благодаря особому «чину поставления», составленному самим царём Петром I и опубликованному историком М. И. Семевским (Семевский М. И. Петр Великий как юморист. 1682–1725. [С приложениями] // Семевский М. И. Слово и дело! 1700–1725. Санкт-Петербург, 1885. С. 306–309).

В соответствии с указанным «чином», «поставление» происходило в присутствии других членов «Всешутейшего собора». «Поставляемый» торжественно шёл к соборянам; перед ним несли позолоченную и посеребрённую фляги и блюда с закуской (одно с огурцами, другое – с капустой). Эти «дары» он вручал «поставлявшему» его «архижрецу».

Между «поставляемым» и «поставляющим» происходил определённый обмен репликами, предписанный «чином». «Поставляющий» спрашивал: «Что убо, брате, пришел еси и чесого просиши от нашея немерности?» (Семевский М. И. Петр Великий как юморист. С. 306). На это «поставляемый» отвечал: «Еже быти сыном и сослужителем вашея немерности». Поставляющий провозглашал: «Пьянство Бахусово да будет с тобою!» (слово «пьянство» могло заменяться на «обжорство»), а затем спрашивал: «Како содержиши закон Бахусов и во оном подвизаешися?» В ответ «поставляемый» произносил речь, в которой рассказывал, как предаётся пьянству («чрево свое, яко бочку, добре наполняю»), и обещал учить тому же «врученных» ему (Семевский М. И. Петр Великий как юморист. С. 307).

После этого «поставляемый», встав на колени, ложился грудью, руками и головой на бочку, а «жрецы» начинали петь «песнь Бахусову». «Поставляемый» вставал, «архижрецы» одевали его в особое облачение, включавшее «ризу», «наплечники» (пародировали омофор), «нарукавники» (поручи), шапку (её надевали в конце церемонии), а также флягу [согласно сообщению князя Б. И. Куракина, осмеивала панагию (Куракин Б. И. Гистория о царе Петре Алексеевиче // Архив князя Ф. А. Куракина. Санкт-Петербург, 1890. Кн. 1. С. 71)] и жезл. Затем «первый жрец» помазывал (или поливал) «крепким вином» его голову, в районе глаз, обе ладони и четыре пальца, поскольку «ими же чарка приемлется». Всё это сопровождалось комическими возгласами. Например, когда на «поставляемого» «возлагали» флягу, «архижрецы» провозглашали: «Сердце исполнь вина[,] да будет в тебе!», а когда «возлагали» нарукавники: «Да будут дрожащи руце твои!» Наконец «архижрецы» возлагали руки на «поставляемого», и первый из них говорил речь: «Рукополагаю аз[,] пьяный[,] сего нетрезваго: во имя всех кабаков, во имя всех табаков, во имя всех водок…» После этого на «поставляемого» надевали шапку и пели «аксиос!», т. е. достоин (Семевский М. И. Петр Великий как юморист. С. 308–309).

Новопоставленный «архижрец» садился на свой престол, который представлял собой бочку, пил из кубка («орла») и подавал алкоголь другим соборянам.