Дарги́нские языки́, ветвь нахско-дагестанских языков. Распространены среди даргинцев: на традиционной территории их проживания (в северо-восточной части горного Дагестана – в Акушинском, Буйнакском, Сергокалинском, Левашинском, Дахадаевском, Кайтагском и Агульском районах) и на равнине, куда после 1950-х гг. переселилась их значительная часть. Общее число говорящих на даргинских языках, по данным переписи 2010 г., 485,7 тыс. человек. Отдельные даргинские языки в переписи не учитываются; ниже приводятся оценки (преимущественно 2010) численности говорящих на них для традиционных территорий их распространения (в целом составляют около половины от общего числа носителей).

Традиционно даргинские языки считаются диалектами одного языка, хотя фактически представляют собой группу довольно далеко разошедшихся языков (по временно́й глубине сравнимую с германскими языками), числом не менее 14. Согласно данным лексикостатистики, делятся на 4 группы. В северо-центральную группу входят севернодаргинский (133 тыс. человек; лежит в основе даргинского литературного языка), цудахарский (33 тыс.), гапшиминский (2,3 тыс.), усиша-бутринский (8 тыс.), муиринский (35 тыс.) и мегебский (1 тыс.) языки. К южной группе относятся юго-западно-даргинский (14 тыс. человек), санжи-ицаринский (1,6 тыс.), амузги-ширинский (1,5 тыс.), кубачинский [7 тыс. (2020)] и аштинский (1 тыс.) языки. К кайтагской группе – кайтагский (24 тыс. человек), шаринский (1,2 тыс.) и, возможно, санакари-чахрижский (1 тыс.) языки. Самостоятельную группу образует чирагский язык (1,2 тыс. человек). По данным глоттохронологии, разделение общедаргинской общности относится к 3 в. до н. э.

По сравнению с другими нахско-дагестанскими языками фонетическая система даргинских языков проста. Их вокализм, включающий, как правило, 4 основные единицы – i, e, u, a, осложняется за счёт фарингализованных фонем. В ряде языков имеется противопоставление по наличию-отсутствию фарингализации, например в санжи-ицаринском (где есть пары a – aI, u – uI), кубачинском (в котором эта оппозиция охватывает всю систему). Долгие гласные возникают, как правило, в результате стяжения; в некоторых языках противопоставление по долготе-краткости стало фонематичным. В консонантизме нет шумных латеральных согласных, а во многих языках и лабиализованных. Для части даргинских языков (кубачинского, кайтагского и др.) характерны геминированные согласные, по наличию-отсутствию которых даргинские языки традиционно делились на языки акушинского и цудахарского типов. Ударение и просодия изучены слабо. Фарингализация – важный просодический признак. В ряде языков для выражения грамматических значений может использоваться словесное ударение.

Словоклассифицирующая категория именного класса (рода) проявляется в согласовании различных элементов предложения с именной группой – контролёром. Маркер согласования представлен обычно в глаголе, а также в некоторых прилагательных, местоимениях, наречиях и послелогах. Обычно он представляет собой префикс, реже – суффикс, в составе связки – инфикс. В большинстве даргинских языков три именных класса в ед. ч. (мужской, женский, неличный), во мн. ч. выделяются личный, неличный классы и особый класс для именных групп 1-го и 2-го лица (как правило, это личные местоимения 1-го и 2-го лица мн. ч. – со значением 'мы', 'вы'). В мегебском языке четыре класса в ед. ч. (два женских класса – «матери» и «дочери»), особый класс именных групп 1-го и 2-го лица мн. ч. отсутствует.

Имена существительные имеют словоизменительные категории числа и падежа. Помимо падежей, выражающих грамматические отношения между словами, в даргинских языках представлены от двух (эссив-латив и элатив) до четырёх (латив, эссив, элатив и директив) местных падежей и, как правило, 4–7 локативных серий. В большинстве даргинских языков морфологически различаются локализации «нахождение внутри полого предмета» и «нахождение в сплошной среде», в некоторых представлена типологически редкая локализация «нахождение перед ориентиром», которая может сочетаться с направлением движения; ср. в кубачинском: хъалта-гьа-тталла ‘спереди-дома-вверх’ – хъалта-би-тталла ‘спереди-дома-туда’. Две формы латива (суперлатив и иллатив), формально относящиеся к локативным падежам, часто имеют свойства грамматических падежей, выполняя ряд функций, типичных для дат. падежа. Мн. ч. выражается суффиксально, во многих случаях суффиксация сопровождается аблаутом.

Система счисления десятеричная. Личные местоимения 1-го лица в ряде идиомов (чирагском, кайтагском языках, кункинском диалекте юго-западно-даргинского языка) различают формы инклюзива и эксклюзива, в ицаринском идиоме наблюдается формальное совпадение местоимений 1-го и 2-го лица мн. ч.

Глагол во всех даргинских языках образует большое число видо-временны́х и модальных парадигм. Бóльшая часть глагольных форм представляет собой комбинацию одной из неличных форм глагола либо одной из глагольных основ и потенциально отделяемой от глагола частицы, выражающей лицо, время, отрицание, вопрос и т. п. Есть также несколько собственно синтетических форм и аналитических конструкций с личной глагольной формой в роли вспомогательного элемента. Система неличных форм включает простые и специализированные деепричастия, краткие и полные причастия и несколько отглагольных существительных, в том числе имена действия – герундий и масдар. В некоторых языках имеются спрягаемые формы конъюнктива, которым соответствует инфинитив в остальных даргинских языках. Отрицание выражается вспомогательным глаголом или отрицательным префиксом, в ряде языков также редупликацией глагольной основы. Даргинские языки принадлежат к числу немногих нахско-дагестанских языков, имеющих развитое личное согласование (согласование с существительным и местоимением по лицу, числу, классу). Правила контроля личного согласования сильно расходятся по языкам, но везде, как правило, учитывают лицо основных актантов предложения. Имеется морфологический каузатив.

Для даргинских языков характерна типичная для нахско-дагестанских языков эргативная конструкция предложения. Сфера применения аффективной конструкции сравнительно узка. Важная особенность даргинских языков – наличие антипассивной конструкции, не имеющей морфологического маркирования в глаголе.

Отдельные надписи на даргинских языках в арабской графике появляются с конца 15 в. С 1928 г. используется письменность на основе латинской, а с 1938 г. – на основе русской графики.

Первое серьёзное исследование одного из даргинских идиомов (урахинского диалекта севернодаргинского языка) было предпринято в конце 19 в. П. К. Усларом. Значительный вклад в их изучение в 20 в. внесли отечественные исследователи Л. И. Жирков, С. Н. Абдуллаев, З. Г. Абдуллаев, Ш. Г. Гаприндашвили, С. М. Гасанова, М. А. Исаев, М. М. Мусаев, С. М. Темирбулатова и особенно А. А. Магометов. В числе современных (21 в.) языковедов-даргиноведов – Х. А. Юсупов, Н. Р. Сумбатова, Р. О. Муталов, Ю. А. Ландер, О. И. Беляев, Ю. Б. Коряков, Х. ван ден Берг, Д. Форкер (Германия). Степень изученности многих даргинских языков недостаточна. Отсутствуют подробные сведения о грамматике многих из них, мало словарей отдельных языков (за исключением даргинского литературного и кубачинского).