От Явы до Ялты. М. Эйве ещё до завоевания чемпионского титула проявил себя как активный пропагандист и популяризатор шахмат. Особенно запомнились ему гастроли в Индонезии, совершённые осенью 1929 г., вскоре после окончания Карлсбадского турнира, и поездка по России в августе 1934 г.

На о-вах Ява и Суматра за 6 недель он провёл 30 сеансов одновременной игры и прочитал десятки лекций. Если учесть антиколониальные настроения и волну восстаний в местных краях (1926–1927), то надо признать, что Эйве был отважным человеком. Финансирование поездки взял на себя созданный у него на родине «Фонд Эйве», а пароходные компании предоставили 50 %-ную скидку на все переезды. Оказавшись вдали от европейской цивилизации, Эйве приобрёл тропический костюм и выглядел как молодой плантатор.

Голландец с удивлением увидел, что коренные жители Суматры (батаки) играют в шахматы не только по современным правилам, но и по законам средневекового шатранджа. Один из сильнейших индонезийских шахматистов, Си Тумбук, дважды сыграл с гроссмейстером вничью: в обычном сеансе на 40 досках и в сеансе с часами. Показав Си Тумбуку несколько положений, Эйве был поражён его позиционным пониманием и изумительной интуицией. После сеанса настал черёд Эйве держать экзамен в игре по батакским правилам (т. е. по правилам шатранджа). Он сыграл 2 партии, и если в 1-й (с Си Прангом) он сумел разменять все лёгкие фигуры и перевёл игру в победный ладейный эндшпиль (где правила одинаковы), то во 2-й партии (с Си Тумбуком) у него не было шансов. Слоны соперника столь искусно перепрыгивали через коней, что Эйве вскоре вынужден был сдаться. Эйве покидал Индонезию, восхищённый увиденным.

Через 5 лет, 2 августа 1934 г., поезд из нескольких вагонов, следуя из Европы, пересёк польско-советскую границу и пассажиры увидели арку с надписью «Коммунизм не имеет границ» (Линдер И. М. Макс Эйве: жизнь и игра. Москва, 2006. С. 50). На станции под названием Негорелое почётных гостей, прибывших для участия в шахматном турнире, ожидали не только пограничники, но и представители Всесоюзной шахматной организации. Утром 3 августа на Белорусском вокзале в Москве Эйве и Г. Кмоха встречала толпа любителей шахмат и журналистов. Дальнейшее пребывание в Москве было расписано по часам: в 2 часа дня встреча у председателя шахсектора ВСФК СССР Н. В. Крыленко, затем экскурсия по городу, обед и вновь вокзал, где шахматистов ожидал поезд «Москва – Севастополь». «Сначала отдых, потом игра», – объяснили организаторы ошеломлённым гостям (Линдер И. М. Макс Эйве: жизнь и игра. Москва, 2006. С. 50). Посетив Севастопольскую панораму, «шахматный» кортеж отправился в Ялту. Во время одной из остановок 33-летний Эйве решил проверить свои способности в скалолазании и на глазах изумлённых спутников начал покорение одного из отвесных уступов, но, услышав их умоляющие просьбы вернуться, прекратил восхождение. 8 дней в Ялте пролетели незаметно. Эйве совмещал активный отдых – теннис, плавание, экскурсии – с непрекращающейся журналистской работой. И конечно же, не мог отказать радушным хозяевам в сеансе одновременной игры на 15 досках (+10, –3, =2) в помещении Клуба 1-го Мая. К сожалению, купаясь в море, Эйве сильно поранил ногу. Травма помешала ему успешно выступить на турнире в Ленинграде (август, 1934; набрал 5,5 очков из 11 и занял 6-е место среди 12 участников). Долечивался он уже дома, в Амстердаме.