Антиэссенциали́зм, одна из теоретических предпосылок современной анархической теории, а также ряда сопутствующих ей дисциплин, в том числе анархической социологии. Антиэссенциализм означает, что отсутствует возможность описывать феномены окружающей действительности (в первую очередь действительности социальной) через ссылку на их «истинную природу».

Ключевым мыслителем, определившим основные черты антиэссенциалистской установки, считается Ф. Ницше. В текстах этого немецкого мыслителя разоблачаются такие «заблуждения» европейской метафизики, как действующий субъект, идеальный трансцендентный мир, субстанциональность в целом (подробнее см. Ницше. 2012; 2013). Интерпретируя реальность как волю к власти, Ницше указывает на постоянное пребывание всякой вещи в потоке вечного становления, а поэтому философ отказывается от понятия «природы» в качестве статичной и неизменной инстанции.

Непосредственно же концепция антиэссенциализма вводится в широкую дискуссию в середине 1990-х гг. (Koch. 2011). В частности, в это время возникла задача адаптировать анархическое учение под новые реалии. Для этого было введено разграничение на два вида анархической теории вообще: классический анархизм и анархизм нового типа – постанархизм.

К классическому анархизму относились авторы 19 и первой половины 20 столетия, заложившие основы данного учения: П.-Ж. Прудон, М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин и др. В свою очередь, условным рубежом завершения классического анархизма принято считать 1968 г. События «красного мая» послужили толчком для активизации движения «новых левых», вследствие чего анархические идеи стали переосмысливаться среди интеллектуалов. Концепции классиков анархизма оказались не вполне подходящими для второй половины 20 в., что потребовало переработки ряда элементов этой социально-политической программы.

Главной демаркационной линией между двумя видами анархизма являлось отношение к концепции врождённой природы. Как считают современные авторы (Call. 2002; Newman. 2001; 2011), классический анархизм полагал, что существует благая человеческая природа, универсальная для всех. В свою очередь, внутри государства эта природа искажается. Искусственно созданный порядок оказывается причиной социальных конфликтов, спровоцированных отклонениями человека от своей сущности. Уничтожение же государства для классических авторов открывало возможность человеку вновь прийти к тождественности с собственным добрым началом.

Однако анархизм нового типа указывает, что затруднительно вести речь про «доброго человека» и «злое государство», пребывающих в противостоянии друг с другом. После интеллектуальных поисков философии жизни, психоанализа и постструктурализма концепция «природы», «сущности» какого-либо феномена была поставлена под вопрос. В частности, эта интуиция может быть раскрыта как минимум по двум основным направлениям: отрицание врождённой природы человека и отрицание субстанциональности общества в целом.

Идея отрицания врождённой природы человека раскрывается в фундаментальной работе Л. Колла «Постмодернистский анархизм» (Call. 2002). В этом тексте Колл отстаивает тезис, что классический анархизм апеллировал к конкретной модели субъекта, а именно рациональному и сознающему себя индивиду, теоретические предпосылки чего были заложены философией Р. Декарта. Однако в 21 столетии подобные представления выглядят устаревшими. В качестве альтернативы Колл предлагает концепцию «анархии субъекта». Она подразумевает, что не может существовать никакого устойчивого полюса внутри человека (его сознания, психики и т. д.). Скорее, субъект – это отсутствие субъекта, напоминающее лакановскую концепцию нехватки. Кроме того, субъективность оказывается тождественна противоборству множества сил, которые движут людьми (схожие интуиции в свое время проговаривал Ницше). Подобным образом Колл пытается преодолеть рациональный дискурс, так или иначе связанный с властными отношениями. Концепция «анархии субъекта» позволяет, насколько это возможно, освободить пространство личного от скрытого действия власти. А именно: с рациональной природой человека связывалось представление о нормальности, которому должен был отвечать отдельно взятый индивид. В случае же отклонения от нормы к человеку применялись различные дисциплинарные меры принуждения, что непосредственно выявляло связь между рациональностью и властью.

Позиция, предполагающая отрицание субстанциональности общества, в целом раскрывает глобальное антиэссенциалистское видение того, что такое общество. Ключевым автором здесь является С. Ньюмен. Он полагает (Newman. 2001), что понятие общества не может применяться, когда речь идёт о социальном порядке. Скорее, подлинно социальное – это стремление к выходу по ту сторону институциональных ограничений. Это видение воплощается в концепции военной модели общества, понимающей социальное как нестабильную категорию, которую невозможно схватить в конкретных моделях общественного устройства и, более того, которая не тождественна легитимному порядку государства. Иными словами, стихия социального – перманентная конфликтность и агональность, с сопутствующей утратой возможности быть схваченной дискурсивно. Поэтому для Ньюмена, например, не может существовать общества в себе (в частности, гражданского общества), которое является полюсом сопротивления государству в качестве своего вечного антагониста.

У рассмотренных сюжетов есть ряд спорных моментов. Как замечает Н. Джун (Jun. 2011; 2012), одна из существенных проблем постанархизма связана с его интеллектуальным прошлым. А именно, современные авторы склонны достаточно резко проводить демаркационную линию между собой и классиками анархизма. Само это разделение на «классиков» и «постанархистов» представляется искусственным, поскольку анархизм 19 – начала 20 вв. едва ли существовал в качестве цельного учения, которому можно было бы противопоставлять мыслителей 21 столетия. В связи с этим указание на эссенциализм классической и антиэссенциализм постанархической теорий также неправомерно. Классические авторы уже утверждали, что невозможно определять человека как раз и навсегда понятное существо, обладающее врождёнными характеристиками. Кроме того, они описывали людей и социальную реальность как бесконечную творческую стихию, открытую преобразованиям, подавляемым государством. Очевидно, что подобные интуиции не имеют ничего общего с эссенциалистским видением мира, а поэтому постанархическая критика Прудона, Бакунина или Кропоткина, согласно позиции Джуна, неприемлема.